За день до полуночи - Хантер Стивен. Страница 17
Он побродил несколько минут, пока не нашел то, что искал, – телефон-автомат. Всегда следует звонить из телефона-автомата. Это старейшее правило. В России вы точно знаете, что телефоны-автоматы прослушиваются, но в Америке точно знаете, что нет.
Григорий достал монету и набрал номер. Ответил незнакомый женский голос, но он попросил к телефону мисс Шройер. Вскоре она подошла сама.
– С вами говорят из универмага «Сирс», – сказал Григорий. – Ваш заказ готов. Его номер, – он прищурился, читая номер телефона-автомата, – 555-0233. Всего хорошего. Это из универмага «Сирс»…
Телефон замолчал, но Григорий продолжал что-то говорить в трубку, делая вид, что разговаривает. Он ясно представил, как Молли встает из-за своего стола в «Кроуэлл Офис Билдинг», набрасывает пальто, не спеша спускается вниз к автоматам с газированной водой, пьет воду и заскакивает в туалет. Ее полнота просто величественна: огромный зад, покатые плечи. Потом она идет в соседний коридор к телефону-автомату.
Раздавшийся звонок удивил Григория, погруженного в мечтания, но он спохватился и нажал кнопку.
– Григорий, Боже мой! Что же ты делаешь! А если они следят за тобой? Я же предупреждала тебя, Григорий, чтобы ты никогда, никогда не звонил мне…
– Молли, о, Молли! – захныкал Григорий. – Боже, дорогая, я слышу твой голос, он звучит так чудесно.
– Ах ты, жирный ублюдок, чувствую, уже набрался. Еле бормочешь.
– Молли, послушай, пожалуйста. Да, я немного выпил…
– Григорий, не сюсюкай. Ты же знаешь, я этого не люблю!
– Молли, пожалуйста, мне не к кому больше обратиться. На этот раз чертов Климов действительно прижал меня. Он жаждет моей крови. Я еще не попадал в такую ужасную ситуацию. Боже, дорогая, они собираются отправить меня домой.
– Григорий, ты тянешь эту волынку уже несколько месяцев. С того момента, как мы познакомились.
Григорий захныкал. Его боль и испуг, пущенные по телефонным проводам, должно быть, усилились и вызвали жалость в Молли. Григорий почувствовал, что она размякла, и усилил нажим.
– Пожалуйста, прошу тебя, дорогая. Не дай мне погибнуть. Ты должна что-нибудь добыть для меня. Только побыстрее, что-нибудь важное, чем бы я мог заткнуть им глотки. Только не всякие мелкие сплетни и слухи, это они могут вычитать из «Пост». Нет, Молли, если ты любишь меня, если боишься за меня, если у тебя осталось хоть немного нежности к бедному Григорию Арбатову, пожалуйста, прошу тебя, моя Молли, пожалуйста, помоги мне.
– Боже, да ты просто негодяй, – ответила Молли, с трудом удерживая смех. – Совсем стыд потерял, какая мерзость!
– Прошу тебя, – снова взмолился Григорий.
– Позвони через несколько дней.
– Через несколько дней я буду на пути в Латвию или в какое-нибудь другое ужасное место.
– Но здесь нет никакой Латвии, Григорий.
– Вот я об этом и говорю. Пожалуйста, Молли, прошу тебя, сегодня к вечеру. Я позвоню в четыре.
– Да ты на самом деле свихнулся.
– О, Молли, я надеюсь на тебя.
– Но я не могу… Что? Да, конечно. – Последние слова относились к кому-то постороннему. Через несколько секунд Молли чуть слышно заговорила: – Мне надо идти, детка, нас всех собирают по какому-то поводу.
– Дорогая, я…
Но она уже повесила трубку. Григорий подумал, как это странно, но чувствовал он себя уже гораздо лучше. Который час? Почти двенадцать, пора ехать за донесением от агента «Свиная отбивная».
– Полковник Пуллер? – Это был агент ФБР Акли.
– В чем дело?
– Совершенно секретная телеграмма из оперативного пункта Белого дома. Они хотят знать, что происходит.
– Что происходит? – Во взгляде полковника промелькнула ярость. Говорили, что во время операции «Пустыня-1» Пуллер позволял себе спорить даже с самим Картером. – Передай им, что Дельта прибыла, разрабатываем детали штурма, ждем авиацию поддержки и пехоту, большие надежды возлагаем на рейнджеров. Ну и еще что-нибудь добавь.
– Похоже, они там с ума сходят, – заметил Акли, слегка удивленный пренебрежением Пуллера к Вашингтону.
– Да плевать мне на них, – рявкнул полковник и посмотрел на Питера. – Они требуют действий, но, естественно, не понимают, что неправильные действия гораздо хуже бездействия. Гораздо хуже. Понимаете, мне приходится сражаться с ними точно так же, как надо будет сражаться с теми, кто засел на горе. А теперь, доктор Тиокол… кажется, Питер? Не возражаете, если я буду называть вас Питер?
– Конечно, нет.
– Так вот, Питер, я изучил ваше досье. Очень умный парень, прекрасные характеристики. – Маленькие, холодные глаза Пуллера уставились на Питера с сожалением. – Но что там за история с Тейлором Мэйнором? Сумасшедший дом в Элликотт-Сити. У вас была проблема в этом плане?
– Да, некоторые сложности, после того, как распался мой брак. Но сейчас уже все в порядке.
– Вы слегка тронулись, да? Позвольте спросить прямо, как у вас с головой? Все в порядке? Или вы до сих пор не в себе?
– Я чувствую себя отлично, – спокойно ответил Питер, гадая в душе, почему этот ублюдок так ненавидит его. И понял, что Пуллер просто ненавидит всех людей. Этот человек был чрезвычайно агрессивным.
– Мне потребуется от вас напряженная работа. Мне нужен гений, нужен человек, который знает гору и который сможет мне все объяснить. Я бы уже захватил шахту, если бы знал как. Но, повторяю, мне нужен гений, который бы находился рядом и шептал мне на ухо. Можете вы помочь мне, только без всяких рассусоливаний и выпендрежа. У меня нет времени на рассуждения о проблемах мироздания.
– Я чувствую себя отлично, – повторил Питер. – Можете рассчитывать на меня, это я вам гарантирую.
– Отлично. Это все, что я хотел знать. А теперь… кто там наверху?
– Понятия не имею.
– Хорошо. Для чего они там?
– Чтобы запустить ракету. Это единственный в Соединенных Штатах стратегический объект с независимым запуском. Нет смысла захватывать ракету, если не собираешься ее запустить.
– Но зачем? Какова цель?
– Ума не приложу, если только это не чистой воды нигилизм. Кто-то просто хочет уничтожить весь мир. В стратегическом плане подобные действия лишены смысла: когда птичка выпорхнет, Советы нанесут ответный удар. И тогда мы все погибнем.
– Какое-то безумное желание смерти? Как у того, кто захватывает авиалайнер и убивает пилота?
– Пожалуй, что-то большее, но не знаю что. Даю голову на отсечение, здесь какой-то иной аспект, какое-то соображение, какая-то теория, если не крупномасштабный замысел. Думаю, что захват ракеты – только часть всего, часть более крупной схемы.
– Проклятье, похоже, вы и в самом деле гениальны!
– Я и есть гений, – согласился Питер, – но, может быть, тот, кто руководит всем этим, тоже гений?
– Когда решите для себя этот вопрос, сообщите мне первому. Немедленно. Это имеет решающее значение. Если я буду знать суть происходящего, то, возможно, смогу понять, чья это работа. А теперь скажите, мы можем попасть в шахту?
– Нет.
– Проклятье!
– Не думаю, что вы сможете попасть туда. Насколько я понимаю, там уже есть люди.
– Их шестьдесят, и они хорошо вооружены.
– Военные?
– Отлично подготовленные. Могу сказать, что захват был проведен четко, со знанием дела. А сейчас они натянули над объектом чертов брезент. Мы не можем видеть, что они там делают. Дьявольски умно придумано. Наши дорогостоящие спутники могут видеть все что угодно, сквозь облака, дождь, ураган, могут сообщить, чем занимается Горбачев. Но не существует такой аппаратуры, которая могла бы видеть сквозь брезент. Как вы думаете, что они там делают?
– Не знаю, понятия не имею.
– Они послали кому-то радиосигнал. Как вы думаете, доктор Тиокол, с кем они связывались? С другой группой, чтобы она была готова атаковать нас, когда мы начнем штурм? Или эта группа должна уничтожить аэродромы и лишить нас поддержки с воздуха? Или это какая-то другая часть плана? Что вы думаете, доктор Тиокол? Какие у вас идеи на этот счет?