Дикарь - Хармон Данелла. Страница 16

— Да… я понимаю, что вы имеете в виду. — Он на мгновение замолчал, погрузившись в свои печальные мысли, созвучные ее воспоминаниям, горюя о брате, чего не смог, а возможно, не пожелал сделать ни один человек по другую сторону Атлантики.

Это неожиданно сблизило ее с ним. Сроднило.

— Вам тоже его не хватает…

— Постоянно.

— Вчера ваша сестра поместила меня в его комнате.

Вам, наверное, покажется глупым, но я думала… надеялась, что каким-нибудь образом почувствую его присутствие там.

— И почувствовали?

— Нет, — призналась она, задумчиво глядя в пол.

— Не знаю, утешит ли это вас, — помедлив, сказал он, — но я тоже никогда не чувствовал там его присутствия.

— Значит, и вы бывали там в надежде снова приблизиться к брату?

— Много раз, — ласково улыбнувшись, ответил он. — Должен сказать, мисс Пэйдж, я очень рад за своего брата, любившего женщину, которая и через год после его смерти остается верной его памяти. — Взгляд его погрустнел. — Это, конечно, хорошо для Чарльза, но не для женщины, которую он покинул. Вы должны продолжать жить, мисс Пэйдж. Уверен, что он сам хотел бы этого.

— Знаю… Мне это вполне удавалось, пока я не встретила вас, — призналась она. — Ваше необычайное сходство с ним всколыхнуло во мне воспоминания.

— Но между мной и Чарльзом существует только внешнее сходство, — сказал Гарет, снова одарив ее своей теплой улыбкой, от которой появлялись ямочки на щеках, а у нее замирало сердце. — Если вы узнаете меня получше, мисс Пэйдж, то поймете, что я совсем не похож на Чарльза.

Натянув на себя простыню, он попытался взять стакан и бутылку, стоявшие возле пачки писем на мраморной столешнице. Не дотянувшись до стакана примерно четырех-пяти дюймов, он поморщился и, побледнев, снова откинулся на подушку.

— Позвольте помочь вам, — сказала, испугавшись за него, Джульет.

— Со мной все в порядке, просто немного болит бок, — усмехнувшись, сказал Гарет. — Наверное, действие ирландского виски прошло. Все начинает болеть.

Она подобрала разбросанные по полу подушки.

— Вижу, вы провели беспокойную ночь.

— Бывало и хуже. Иногда случалось просыпаться и от более сильной боли, чем сейчас. Извините, мисс Пэйдж, не нальете ли вы мне немного виски? Мне самому трудно…

— Да, да, конечно, — засуетилась она, ругая себя за то, что не сообразила сделать это и ему пришлось тянуться самому. Она до краев наполнила стакан, пытаясь загладить оплошность, и подала ему. Их пальцы случайно соприкоснулись. Он улыбнулся, а Джульет непроизвольно вздрогнула, наблюдая, как он привычным движением опрокидывает в себя крепкий напиток. Допив до конца, он вернул ей стакан. Щеки его немного порозовели.

— Уже лучше. Спасибо.

Она снова наполнила стакан.

— Не хотите ли, чтобы я взбила подушки?

— Еще бы! Очень хочу.

Джульет собрала с пола остальные подушки и осторожно подсунула их под его левый бок. Гарет, стараясь помочь ей, наклонился вперед, чтобы она могла подложить пару подушек ему под спину. Взбивая подушки, она не могла удержаться и взглянула на его словно созданную скульптором спину с рельефными мускулами и широкими плечами. Как только он начал укладываться на подушки, она поспешно отдернула руку, опасаясь, что прикосновение к его теплой коже вызовет в ее теле вспышку возбуждения.

Опустившись на взбитые подушки, он глубоко вздохнул от удовольствия. Она протянула ему полный стакан, и глаза его вспыхнули благодарностью. Но было в его взгляде еще что-то такое, отчего Джульет покраснела.

Сейчас, когда уже не решался вопрос жизни и смерти, как прошлой ночью, когда закончился разговор о Чарльзе и внимание хочешь не хочешь сосредоточилось на них двоих, между ними возникла какая-то неловкость. Так случается, когда двоих людей влечет друг к другу, но они недостаточно хорошо знают друг друга, чтобы открыто признать это.

По крайней мере с ней все происходило именно так.

А вот Гарет, кажется, чувствовал себя совершенно свободно, и это не зависело от того, находился ли он под воздействием виски или нет.

— Мне, наверное, пора идти, — сказала Джульет.

— Очень жаль. — Он поднес к губам стакан и внимательно поглядел на нее поверх его края. — Нельзя ли уговорить вас остаться?

— Нет. Но, если хотите, я зайду к вам позднее. Принесу вам ужин или еще что-нибудь…

— Правда? Мне очень хотелось бы этого. Ведь скука может заставить меня читать эти письма, тогда как я, мисс Пэйдж, предпочел бы провести время с вами, — улыбнулся он, — и с Шарлоттой, если вы ее принесете.

— Я принесу ее.

— Отлично. Буду рад познакомиться поближе с моей племянницей и с ее очаровательной мамой. Когда придете, вы мне расскажете об Америке, о своем путешествии через океан и обо всем прочем. И еще я хочу получить подробный отчет о том, как обращается с вами Люсьен.

— Вы его получите, лорд Гарет. — Она отобрала у него пустой стакан и поставила на стол. — Но не сейчас.

Сейчас вам нужно отдохнуть.

— Да… боюсь, что у меня нет выбора, учитывая то, как на меня подействовало виски. Обычно, чтобы так развоеваться, мне недостаточно трех стаканов, но во всем виновата потеря крови. Я почти лишился сил…

— Откуда мне знать? — улыбнулась она и осторожно натянула простыню на его грудь. Он улыбнулся ей сонной улыбкой, довольный тем, что она суетится вокруг него, благодарный за внимание, как и подобает мужчине, чувствующему себя легко и свободно в компании женщины.

— Спасибо, — пробормотал он, закрывая глаза. — Надеюсь увидеть во сне… что-нибудь приятное.

Она покраснела, поняв, на что он намекает, и, не сказав больше ни слова, направилась к двери.

— И еще, мисс Пэйдж, — добавил он вслед, — в этом доме… довольно угнетающая атмосфера. Мне ли не знать, что за человек Люсьен и как одиноко вы себя, должно быть, чувствуете вдали от всех и всего, знакомого и любимого. Запомните, если вам вдруг станет здесь невыносимо и захочется бежать на край света от всего этого, вы знаете, где меня найти.

Его слова тронули ее до глубины души. Она поняла, что в этом странном чужом доме она нашла первого настоящего друга, и едва сдержалась, чтобы не расплакаться.

— Спасибо, лорд Гарет.

— М-м… не стоит благодарности, мадам, — засыпая, пробормотал он.

Гарет проспал время ужина, но не только потому, что отдых требовался раненому для восстановления сил, а прежде всего потому, что он влил в себя такое количество виски, которое могло бы уложить наповал любого привычного к попойкам английского джентльмена.

Вечером, когда он наконец открыл глаза, в полумраке комнаты было тихо и только одинокая фигура человека вырисовывалась на фоне опускающихся за окном сумерек.

— Ага. Вот и наш доблестный рыцарь просыпается.

Гарет чертыхнулся и протер глаза.

— Люсьен!..

— Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше?

— Я чувствую себя хорошо. — Он зевнул, лениво потянулся, но вдруг, что-то вспомнив, резко спросил:

— Где она?

Люсьен театральным жестом обвел комнату, где, казалось, каждая плоская поверхность, словно клумба, расцвела цветами.

— Где кто?

— Не играй со мной в свои игры. Ты, черт возьми, прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— А-а, ты, наверное, имеешь в виду мисс Пэйдж. Она внизу, в Золотой гостиной с Нериссой и Эндрю. Они играют с Шарлоттой. Ай-ай-ай, Гарет! Неужели ты подумал, что я ее прогнал?

— Почему бы мне так не подумать? С тебя станется.

— Может быть, — кротко улыбнулся Люсьен.

— Что за дьявольскую игру ты затеял на сей раз? — пробормотал Гарет, садясь в постели и хватаясь руками за пульсирующие от боли виски. — Ты намерен напугать ее, чтобы она сама уехала? Чтобы она без оглядки бежала отсюда в Бостон? Или, может, ты задумал что-нибудь похуже?

Люсьен поднял брови, изобразив на физиономии святую невинность и удивление.

— Ах, Гарет, Гарет! Ты обижаешь меня недоверием.

Не такое уж я чудовище, как ты считаешь. Посмотри, я даже сам принес тебе чай.