Рождение любви - Хауэлл Ханна. Страница 34

– Я тоже, – честно призналась Шторм, закрывая глаза.

Вскоре она заснула, а Тэвиш еще долго лежал, пытаясь осмыслить те эмоции, которые нахлынули на него в последние сорок восемь часов. Причина, которая сама собой шла на ум, безжалостно им отвергалась. Он не хотел даже думать об этом. Принимая во внимание их происхождение, вражду их родов, им не на что было надеяться.

Глава 14

– Девочка, может быть, тебе легче станет, если ты расскажешь о том, что тебя печалит? А как заживают твои раны? Небось еще болят? – спрашивала Мэгги, с беспокойством всматриваясь в несчастное лицо Шторм.

– Нет, раны меня вовсе не беспокоят, Мэгги. От них почти не осталось следа, – сказала Шторм, глубоко вздохнув.

Она стояла в маленькой уютной кухне и смотрела, как Мэгги месит тесто. Дети уже спали или только что ушли спать – в зависимости от возраста. Шторм решила заглянуть сюда, к веселой, жизнерадостной кухарке, надеясь поднять настроение. Меланхолия была для нее непривычным состоянием, и девушка тяжело переносила ее. Однако визит к Мэгги, к сожалению, не избавил ее от хандры.

– Ты тоскуешь по отцу и родным, девочка?

– Да, тоскую и волнуюсь за них. Как бы я была счастлива узнать, что они вернулись в Хагалео целы и невредимы, а гнусный замысел леди Мэри сорвался!

– Да, я знаю, как тяжело пребывать в неизвестности. Но тебя тревожит что-то еще, правда же?

Шторм кивнула. Она знала, что кухарке можно во всем довериться, и решила излить перед ней душу, поведав доброй женщине свои страхи и печали. Оторвав взгляд от кухонного стола, девушка посмотрела на Мэгги, на губах ее играла рассеянная улыбка. Она уже не могла удержать в себе свою тайну, свою боль.

– Да, ты права. Я совершила непростительную глупость – я безнадежно влюбилась в Тэвиша.

– Так я и думала, девочка, – Мэгги покачала головой, – я заметила это, когда здесь были Мак-Дабы.

– О, это случилось гораздо раньше. Как я ни пыталась избавиться от своих чувств, все напрасно. – Шторм пожала плечами.

– Да, это непросто дается, если мужчина, в которого ты влюблена, каждую ночь проводит с тобой.

– Ох, Мэгги, я, конечно, хочу, чтобы мой отец вернулся домой живым и здоровым. Но где-то в глубине души мне ненавистна сама мысль об этом. Когда он приедет, мне придется расстаться с Тэвишем. – Девушка вдруг почувствовала, что ее душат слезы. Она опять уперлась взглядом куда-то в стол, пытаясь успокоиться. – Мне кажется, я этого не переживу.

– Не расстраивайся, девочка. Еще ничего не известно. Может быть, ты останешься здесь, – утешила ее Мэгги, хоть и понимала, что говорит неправду.

Шторм тоже это понимала.

– Нет, Мэгги, я не хочу себя обманывать, Я прекрасно знаю, чем все это кончится. То, что я англичанка, уже безнадежно само по себе, но гораздо хуже то, что я из рода Элдонов. Если бы, кроме меня, у папы были еще дочери, наверное, он не стал бы так сильно волноваться о моей судьбе. Но я его единственная дочь, к тому же первенец. Он помог мне появиться на свет, приняв меня в свои руки и шлепком заставив издать первый крик. Далеко не каждый отец присутствует при рождении собственного ребенка. Я очень похожа на свою мать, а она была первой и, возможно, самой большой любовью в его жизни. Когда она умерла, он долго не мог оправиться от потери. Наверное, это случилось только после встречи с Элейн, его возлюбленной. Нет, мой отец никогда не оставит меня в постели Тэвиша Мак-Лагана.

– А что… что, если ты выйдешь замуж за Тэвиша? – спросила Мэгги, в голосе ее звучало сомнение, но и надежда.

– О замужестве нечего и думать. Тэвиш говорил мне немало красивых слов, но никогда даже не заикался о любви, о нашем будущем. Если он и заглядывал вперед, то речь шла о времени моего возвращения в Хагалео. Но даже если бы Тэвиш хотел на мне жениться, что бы это меняло? Мой отец – человек сговорчивый во многих других вещах, но он никогда не позволит своей единственной дочери выйти замуж за Мак-Лагана.

– Тогда, девочка, тебе остается только одно: пользуйся моментом и получай как можно больше удовольствия.

– Я говорю себе то же самое и изо всех сил пытаюсь следовать собственному совету. Но часто по ночам меня гложет тоска. Я лежу без сна, смотрю на него и думаю, что это счастье скоро кончится. Я не могу признаться ему в своих чувствах, потому что не уверена, что он испытывает ко мне хоть что-то похожее. А во мне еще осталась гордость. В сердце моем живет надежда, что в конце концов он полюбит меня и придумает, как нам остаться вместе. Но пока нет никакой надежды. Подумай, что меня ждет впереди? Пустота и боль. Он стал частью моей жизни, без него я не мыслю своего существования. Мне невыносима сама мысль о разлуке, и это меня путает и гнетет. Я не безнадежно глупа и понимаю, что не умру без него… но что это будет за жизнь?

Шторм залилась слезами. Мэгги была готова и к этому. Она еще раньше уловила в голосе девушки срывающиеся нотки. Отряхнув руки от муки, пухлая кухарка по-матерински обняла маленькую хрупкую девушку, прижав ее к себе. Мэгги не думала сейчас ни о знатности Шторм, ни о своем низком положении. Перед ней была испуганная и расстроенная девочка, которая нуждалась в утешении, а утешать Мэгги умела.

– Вообще-то я никогда не плачу, – пробормотала Шторм, уткнувшись в необъятную грудь кухарки, отчего ее голос прозвучал приглушенно.

– Тем горше твои слезы. Значит, сейчас ты очень сильно расстроена. – Мэгги протянула девушке носовой платок и плеснула ей в кружку пива, смешав его с виски. – Выпей, девочка, станет полегче. Мне бы очень хотелось сказать тебе что-то в утешение, дать какую-то надежду, совет, но…

– Но надежды нет, – Шторм пригубила крепкий пенистый напиток, и он показался ей приятным, – я это знаю, только в последнее время я что-то стала не такой стойкой, как раньше. Чуть что – сразу в слезы.

Услышав это, Мэгги внимательно посмотрела на девушку. Тэвиш спал с ней уже довольно долгое время, и мысль о беременности была вполне логичной. То, что эта догадка еще не посещала саму Шторм, тоже было очевидно. Мэгги решила держать при себе свои подозрения. Зачем еще больше расстраивать девушку? Если она и в самом деле беременна, с этим все равно уже нельзя ничего поделать.

Кухарка налила Шторм еще одну кружку пива с виски, и обе женщины заговорили о сходствах и различиях английской и шотландской кухни. Выходя от Мэгги, девушка чувствовала себя уже не такой подавленной и решила, что все-таки не зря побывала на кухне. В дверях замка она столкнулась с Тэви-шем и, весело поздоровавшись, собиралась пройти мимо, но он схватил ее за руку и потащил обратно – во двор.

– Но, Тэвиш, – возмутилась Шторм, – я хотела немного перекусить.

Он приподнял накрытую полотенцем корзинку.

– Как удачно, миледи! У меня как раз оказались с собой продукты для отличного пикника. Я решил найти какое-нибудь укромное местечко, где бы мы с тобой могли покушать и… – он многозначительно взглянул на девушку, – и поговорить.

– Давно мы не разговаривали, – сдержанно произнесла Шторм, когда он подсадил ее на свою лошадь.

– Да, давненько, – протянул Тэвиш, устраиваясь сзади в седле, – но теперь ты выздоровела, и я настроен на очень долгую беседу.

Прижавшись к нему спиной, девушка подняла голову.

– Как здорово! – проворковала она, хлопая длинными ресницами. – Обожаю долгие беседы! Это намного лучше, чем короткие разговоры на бегу.

Тэвиш засмеялся и пустил свою лошадь вскачь. Во дворе стояли его родные, глядя вслед уезжавшей парочке. Конечно, думали они, хорошо, что Тэвиш избавился от того мрачного настроения, которое было его неизменным спутником на протяжении последних лет.. Но было бы куда лучше, если бы причиной этого стала какая-нибудь другая юная красавица! Он мчится по дороге, в конце которой его ждут страдания.

Шторм сидела, привалившись к крепкой груди Тэвиша, она наслаждалась поездкой. Пейзаж дышал нетронутой красотой этих диких мест, которые Шторм успела полюбить. Она уже невольно думала о Карайдленде как о доме. Эта мысль вновь навеяла тоску, но девушка легко выбросила ее из головы – взбадривающее средство Мэгги еще действовало. Тэвиш остановился на полянке у ручья. Это место, скрытое от посторонних глаз деревьями и пологими склонами холмов, и впрямь оказалось довольно укромным. Шторм подумала, что живописная полянка как нельзя лучше подходит для «пикника», задуманного Тэвишем, и взглянула на него с подозрением.