Гарь (СИ) - Янева Вета. Страница 37

Вражке ощутила, будто бы стала частью тайны. Прикусила губу и, не зная, на кого смотреть, поглядела в окно. Показалось, что там кто-то шёл.

— Послушай, Вражка, — сказала Лида. — Я боюсь, у нас проблемы. Ну, с несчастьями.

— Ты же не думаешь, что это я, Лида? — с опаской спросила ведьма.

Тут впервые заговорила Таёжа.

— Нет. Из нас никто так не думает, но мы — не вся деревня. А там многие уже точат на тебя зуб, их убедила в этом Мэрна.

— Мэрна?! — удивлённо вскликнула Вражка, вздрагивая.

— Да, — сказала Кея. — Мы слышали, как она говорила об этом на собрании, мы были там по вопросу праздника весны… Она не готова признавать свою неправоту, если что-то в Прибое идёт не так. Ей легче обвинить всех вокруг: кметов, крестьян, рабочих. Вот сейчас ей подвернулся отличный повод кричать о проклятии.

— Но я говорила ей, что нет проклятия. Я проверяла.

— Ты-то может и проверяла, а она всё о своём твердит. Ей не верится, что могут быть другие причины.

Вражка положила обе ладони на стол, ступни крепко прижала к дощатому полу. Всё, чтобы почувствовать реальность ситуации.

И свою правоту.

— Так. Ладно. Хорошо. Может, мне с ней поговорить в таком случае? Ну, если не удастся её убедить, то просто уеду в другое место. Это всё неприятно, конечно, но не смертельно.

Женщины переглянулись между собой, а затем Лида взяла Вражку за руку.

— Дело в том, что мы боимся — это не точно, но боимся — что это может быть как раз смертельно.

— Что?..

Кея поднялась с места, подошла к окну, задёрнула шторы, и сказала:

— Зиму назад у нас был ворожей по имени Божир. Тебе наверняка сказали, что он уехал. Нам тоже так сказали, но… мы боимся, что это неправда. Тогда происходило тоже самое, ну, может с некоторым отличиями: урожай пропал, дичь ушла из леса… Местные довольно быстро ополчились на беднягу Божира, с Мэрной во главе. И Мэрна при всех попросила его уехать. Он уехал, его провожал Ашатон. Мы поехали по их следу через несколько дней, я и Таёжа. Таёжа тоже училась на ведьму когда-то, но бросила это дело, и всё говорила про странные сны. В общем, мы поехали, но совсем не в сторону Подлипок — туда следы не вели. Как и в Лисички, перед Чаячьей Бухтой которые; а тут только две дороги. Но нет — следы вели в лес, туда, где празднуется Красная Метель. А там… — голос у неё дрогнул, — мы нашли сожженного человеа. Мы не можем знать точно, был ли это Божир, но я в этом не сомневаюсь.

Глаза Вражки наполнились страхом, она чувствовала его в подступающих слёзах, в сердце, в пульсирующем Свете.

— А после?..

— После этого жизнь в Прибое стала такой, как прежде. И вот, это началось снова.

— О Мотылёк! — обречённо пробормотала Вражка. — Как так? Я не понимаю, неужели она не отпустит меня, а решит… решит сжечь? Но зачем? Зачем, если я могу уйти? Почему вы мне не рассказали раньше? Лида?

— Я не знала, Враженька!

— Это правда, — сказала Кея — Мы не рассказывали про это — побоялись Ашатона, иначе нам бы пришлось бежать, а у нас ребёнок… Тем более, мы совсем не были уверены в том, что это Божир, поэтому и не болтали, но теперь ситуация повторяется и молчать больше нельзя, по крайней мере, не с тобой.

Ведьма уронила голову на ладони, уставившись в тёмный пол.

— Что за ужас…

Лида, лёгкая, пахнущая выпечкой и цветами, обняла её за плечи, прижавшись щекой к затылку.

— Мы тоже думаем, что ужас. Поэтому девочки сказали мне, а мы решили тебя предупредить, потому что… нельзя так, Вражка, просто нельзя. И мы не хотим жить в месте, где так поступают, но что мы можем?.. А если тут на деле все такие? Нас просто убьют, а у нас дети…

Ведьма кивнула. Она понимала, конечно же, понимала. Она и сама постаралась бы сделать всё, чтобы выжить, но для неё было поздно играть хорошую и послушную девочку.

Таёжа подалась вперед:

— Я знаю, и ты знаешь, что три дня до и после Красной Метели — пора колдовства. Думаю, они задумали своё дело на этот период, как и в прошлом году. У нас ещё четыре дня до начала первых трёх… Но всё же мы предлагаем тебе бежать сейчас.

— Сейчас?

— Сегодня, — кивнула Кея. — Пока все спят. Иди домой, собери всё самое ценное, потом зайди в стойло за своим оленем и скачи куда-нибудь. Лучше в Чаячью Бухту, оттуда — на корабль, через пролив, где эта безумная тебя точно не найдёт. У неё точно бабочки в голове летают, говорю вам, я давно подозревала…

Прикрыв глаза, Вражка глубоко вздохнула, собирая картину по кусочкам. Кея была права, ей надо ехать. Конечно, может быть они ошибаются, но лучше узнать об этом из письма, сидя в безопасности, чем получить извинения на могиле.

Она поднялась. Скрипул стул.

— Я поняла. Я поеду сейчас же. Метель может замести следы. Постараюсь доехать до Бухты…посмотрю. Я напишу вам. Спасибо вам большое.

Лида вскочила, схватила за ладони:

— О Вражка, мне так жаль, что это случилось! — она заплакала. — Это же безумие, чистое безумие, ну кто так делает? Не люди, не звери, не существа… Ну, баши, может, кого-нибудь убивают, но…

Она упала на стол, не в силах больше говорить, захлёбываясь слезами. Вражка быстро обняла её на прощание и повернулась к хозяйкам:

— Я рада, что в этой проклятой деревне есть такие люди, как вы. Спасибо. Пусть ваш путь освещает Маяк!

— Может, тебя проводить? — робко спросила Таёжа.

— Нет, не надо, такая процессия ночью точно привлечет внимание.

Не позволяя себе больше отвлекаться на разговор, ведьма вышла на улицу, ещё раз поблагодарив женщин на прощание.

Она шла по тёмной дороге и думала о своей жизни здесь — как было хорошо поначалу и как всё стремительно рухнуло.

А ведь она старалась стать своей, пыталась помочь всем и узнать всё: вот дом кузнеца, вот тут живёт Шмырк, в этом она лечила прапрадедушку Душана. В том садике собирала рыжий физалис; в таверне, чьи окна робко блестели из снега, пела песни вместе со всеми.

Неужели все эти люди готовы предать её, уничтожить её тело, растоптать её Свет из-за глупой прихоти Мэрны? А если она сейчас, прямо посреди ночи, явится к градоуправляющей и потребует ответов? Нет, если Кея права, то это будет последняя глупость в её жизни.

Вражке снова показалось, что по улице кто-то идёт, но, обернувшись, увидела только снег. Надо торопиться.

Вот и её дом. Маленький, хорошенький, с такой любовью обустроенный. Неужели все её надежды были напрасны?

О, как хотелось упасть на кровать, забыться во сне и обнаружить, что всё это — кошмар, что последних дней, наполненных смятением и угрозой, просто не существовало! В коридоре её охватил знакомый запах сушеных трав. Секунду она стояла, закрыв глаза, сдерживая слезы, стараясь убедить себя торопиться, бежать и прятаться.

Может быть потом ей скажутя, что это была ошибка. Может, потом…

Но сейчас лучше уехать.

Ведьма зажгла свечу, скинула с себя ночнушку, переоделась в дорожную одежду, заплела косу. Надела сумку, взяла ещё одну, начала скидывать туда тёплые веши, травы, книги, попутно раздумывая, как бы ей так незаметно забрать Персока из стойла.

Тук.

Она вздрогнула, уставилась на дверь, молясь, чтобы это было наваждением. Но нет, в дверь снова постучали.

Тук.

Может, это Лида?

На цыпочках подошла к двери, приложила ухо к доскам.

Стук повторился.

— Кто там? — тихо спросила ведьма.

С той стороны послышался незнакомый мужской голос.

— Госпожа ведьма, вы дома?

— Конечно, я дома, я же вам отвечаю!

Вражка постаралась придать голосу раздражения, попутно молясь Мотыльку, что всё это просто недоразумение.

— Хорошо-хорошо… не могли бы вы выйти?

— Нет, посреди ночи я никуда не выйду.

— Но там у нас проблема… волшебного толка.

— Ждите утра.

Она слышала, как человек мешкается, переступает с ноги на ногу.

— Но вы нам нужны!

Какая-то часть Вражки, та, что жалела всех незнакомцев и мёртвых птиц, говорила открыть дверь.