Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 197

— Как ты мог такое подумать, — слова давались с трудом, Шэй боролся со смехом. — Твой отец ругался на меня исключительно потому, что я рискнул жизнью, а вовсе не потому, что повредил его собственность. Обвинил меня в том, что я ради артефакта был готов оставить его вдовцом… В общем, наслушался я — только так. А теперь ты обвинил меня в том, что у меня во Франции кто-то там есть. То есть был, потому что во Францию я больше не вернусь… хотелось бы надеяться. Послушай, Коннор, если бы я так хотел наддать лево руля, об этом ни ты, ни тем более Хэйтем никогда бы не узнали. Но я, знаешь ли, слишком уважаю себя, чтобы врать. О чем бы то ни было. Себе — о том, что Хэйтем мне дорог. Твоему отцу — о том, что я его люблю. И тебе — о том, что порву за тебя любого, будь он хоть ассасином, хоть тамплиером, хоть из Предтеч.

Шэй понимал, что слишком пьян, что говорить всего этого вслух, возможно, не стоит… Но не чувствовал за собой вины и не жалел о сказанном. И знал, что не пожалеет и позже. В конце концов, чтобы это сказать, тоже нужно было определенное мужество.

Коннор вдруг замялся, растерянно поискал глазами, куда можно пристроить кружку, не нашел и, запинаясь, произнес:

— Спасибо, Шэй. Наверное, мне повезло… с вами. И я, наверное, даже еще не могу понять, насколько, но я тоже… убью за вас любого. Я не знаю, чем я еще могу показать то, что вы, хоть вы и тамплиеры, но…

— Чем? — мистер Кормак улыбнулся ему открыто, как умел только перед теми, кто дорог. — Тем, чего ты не делаешь. Не убиваешь зря. Не считаешь Орден сборищем жадных узурпаторов. Не боишься признать, что любишь отца. И меня.

Вот теперь Коннор вцепился в кружку так, словно в ней заключалась жизнь. Отхлебнул, зажмурился и выпалил:

— Да, все так, Шэй, как ты сказал. И еще то, что я… верю тебе и отцу. Я верю, что ты не используешь артефакт, если от этого пострадают люди. Я верю, что отец не станет обманом добиваться власти. Меня порой обескураживают твое отношение к жизни и жестокость отца, но я верю, что вы не поступите недостойно. Когда-то не верил… И за это погиб мистер Питкэрн. Зато когда погиб Хики, я сумел поверить в то, что отец мне не враг. И ты тоже, Шэй. Я говорю тебе то, что не рассказал бы никому. Хочешь узнать, какие девушки на Ямайке?

Капитан Кормак фыркнул:

— Я знаю, какие девушки на Ямайке. То есть те девушки, с которыми я имел дело, уже, наверное, давно уважаемые матроны, если не погибли и не спились… Но я послушаю с интересом — теоретическим.

Коннор сразу смутился, как будто не он до этого предлагал столь фривольную тему, однако бесстрашно заявил:

— Красивые. И любопытные. Я не платил ни одной.

— А что, их было настолько много? — Шэй искренне удивился.

— Всего две, — Коннор поерзал. — Одна — пока я выяснял, куда делся Палмер. А вторая — когда мы сменили пристань, потому что я хотел оказаться как можно дальше от «Эдинбургского замка», но уплыть еще не мог, поскольку не полностью разобрался в бумагах Хатчинсона.

— О, — мистер Кормак оживился. — А ты не хуже меня успеваешь, я смотрю. По юности я тоже в любом порту находил… заботу и ласку.

— А Фолкнер мне сказал, что я и впрямь индейский шаман, — ухмыльнулся Коннор. — А еще говорил, что ему и в молодости так не удавалось. А девушки хорошие, очень искренние. Я сразу говорил, что не женюсь, а они… Одна посмеялась над этим заявлением, а вторая сказала, что уже замужем. Та, замужняя, очень просилась на «Аквилу», но я не позволил.

— Вот как? — искренне удивился Шэй. — Интересно. Слыхал о морячках и пиратках, но лично не встречал.

— Да нет, — Коннор отмахнулся. — Если бы она хотела стать морячкой, я бы постарался ей чем-нибудь помочь. Не все же считают, что женщина на борту — дурная примета, я бы принял такую на борт, если бы… Но там дело было не в этом. Та хотела именно на корабле… ну… этого. Но я не мог ее туда привести. Если капитан себе позволяет, то команду потом в узде точно не удержать будет, а я порой надолго покидаю «Аквилу». Так что просто на лодочке покатались.

— Понимаю, — Шэй хмыкнул. — Я когда-то тоже привел Хэйтема на борт «Морриган»… Впрочем, это, пожалуй, уже лишнее.

— А то я не знаю, — Коннор смешливо фыркнул. — Я же слышал, что ты… добился благосклонности отца именно на борту «Морриган». А года полтора назад повез его на китобойную охоту. Но это не то. Отец — магистр тамплиеров, твои матросы просто не сумели бы повторить твой подвиг. А вот таскать черт знает кого — вполне могут, так что нет. Кстати, Шэй, как тебе вообще это удалось? Я хорошо знаю отца, и до сих пор не понимаю, как тебе удалось… И как моей маме тоже удалось. Он же такой…

— Потом поймешь, — рассмеялся Шэй, потянувшись за кувшином. — Правда, боюсь, если поймешь, тут уже жениться надо будет. И вообще, обсуждать кого-то за его спиной — неприлично, если ты не помнишь.

— Слышал это не раз, — Коннор рассеянно наполнил кружку мистера Кормака, а остатки плеснул себе. — Даже интонацию помню. Тогда я тебе лучше расскажу, как у меня на Ямайке местные хотели купить стрелы для лука. Я был с одной из девушек на каком-то празднике, где победил в соревновании лучников… Неважно, в общем. Мой соперник мне проиграл, а потом тайком пришел ко мне и хотел выкупить стрелы — считал, что они заговоренные. А я… Шэй, ты только не смейся, но по-английски он говорил не очень, и я хотел ему сказать, что они ручной работы, поэтому не продаются, а вместо этого пояснил, что не продаю, зато готов отдать за… удовлетворение рукой. Он меня неправильно понял!

Шэй глянул на сына и усмехнулся:

— Лучше скажи, как ты из этого выпутывался.

Коннор фыркнул:

— Я пытался объяснить, что у меня есть спутница, но он понял это так, что услуга требуется не мне, а ей. Чтобы не напугать девушку, мне пришлось отдать ему эти чертовы стрелы. На всякий случай я сделал это молча! А потом мы сбежали. С девушкой сбежали, не подумай чего. И я не захотел больше в эту деревню возвращаться, а то страшно было подумать, что там про меня говорят. Мало того, что потребовал черт знает чего, да еще и сам не знаю, чего хочу. Отцу только не говори.

— Само собой, — Шэй кивнул и отсалютовал кружкой. — Когда я впервые попал в Португалию… Это еще до Лиссабона было… Так вот, когда впервые туда попал, по-португальски вообще ни слова не знал, а по-испански мог разве что поздороваться. Попасть мне нужно было в Конвенто де Кристо. Некогда там располагался штаб Ордена Тамплиеров, а сейчас там женский монастырь…

Шэй понимал, что это наверняка не лучшая тема для беседы с сыном, но услужливый хозяин принес еще один кувшин эля… Да и слушал такие рассказы Коннор куда внимательней, чем наставления Хэйтема.

Комментарий к Февраль 1777, Нью-Йорк, таверна «Черный дьявол»

* По морским традициям того времени, класть ноги на стол в портовых тавернах имел право только тот моряк, который обогнул мыс Горн, где почти круглый год стоит штормовая погода. Если моряк проходил мыс Горн больше одного раза, получал право носить золотую серьгу, однако этим правом, как и правом класть ноги на стол, мог не воспользоваться.

========== Февраль 1777, Нью-Йорк, Кенуэй-холл ==========

— А Шарик где?

— А вон он, с охоты возвращается. Охотничек! Наверно, добычу тащит.

— Делать мне нечего! Только вот разных собак из воды вытаскивать.

«Каникулы в Простоквашино»

Шэй очнулся ото сна от неясных звуков, но открывать глаза не спешил. Веки склеились, во рту было горько и сухо, а слюна была вязкой, и никак не получалось сглотнуть. Шэй машинально потянулся обнять Хэйтема, но рука нащупала только пустоту и прохладные простыни. Покрывало, наверное, сбилось, а Хэйтем поднялся куда раньше — он же с вечера не пил… Или, если и пил, то явно не столько.

Шэй почувствовал, что ему не по себе. Память еще не прояснилась, но под ребрами уже появилось неприятное чувство, и мистер Кормак, все больше беспокоясь, начал вспоминать, что было вчера.

Четко помнилось, что Хэйтем не возражал, когда Шэй изъявил желание набраться в городе; попросил только выбрать место поприличнее — и капитан Кормак отправился в лучшую портовую таверну под названием «Черный дьявол». Там быстро свел знакомство с парнями с «Доблестного», потом с ними пил, слушал байки и обычные разговоры… Потом…