Дело всей жизни (СИ) - "Веллет". Страница 266

— Хэйтем, а кто сейчас в Российской Империи магистр Ордена?

— Что? — мистер Кенуэй от неожиданности одернул коня, и тот сбился с шага. — Зачем тебе?

— Надо, — уклончиво ответил Шэй. — Так кто?

— Князь Потемкин, — все еще недоуменно отозвался Хэйтем. — Грегори Потемкин-Таврический.

Шэй еще немного подумал и уточнил:

— А ты не мог бы поинтересоваться у него, какого он мнения о баронессе Евгении?

— Используешь свое положение в Ордене для личных целей? — поддел мистер Кенуэй.

— Хуже, — мистер Кормак усмехнулся. — Использую положение любовника великого магистра для личных целей.

— В общем, могу, — пожал плечами Хэйтем. — В конце концов, моя заинтересованность вполне оправданна. Мадемуазель Женевьеву нашел я, так что… Хорошо, Шэй, напомни мне об этом, когда разберемся с этим… Клинтоном. С одной стороны, меня радует смещение командующего армией Британии — это говорит о том, что король Георг наконец догадался, что здесь не просто бунт. С другой… С генералом Хоу хотя бы можно было договориться, а о генерале Клинтоне у меня только сухая сводка.

— Разберемся, — решительно отозвался Шэй, а потом и прищурился. — Кстати, я кого-то вижу. Кто-то едет навстречу. Мчится — пыль столбом.

— Возможно, гонец? — предположил Хэйтем и прищурился. — Хотя нет, на нем офицерская форма.

— Дезертир? — предположил мистер Кормак.

— Дезертир, который мчится в расположение колониальной армии? — с сомнением нахмурился мистер Кенуэй, а потом и воскликнул изменившимся голосом: — Это Чарльз!

Шэй огляделся и брякнул:

— Ну да, здесь одна дорога. Понятно, что он по дороге едет, а не по пересеченной местности. Видимо, что-то случилось.

— Кто бы сомневался, — вернул ему его же слова Хэйтем и вырвался вперед с явным намерением преградить дорогу.

Встречный всадник попытался было сменить траекторию, но Хэйтем упрямо повторил маневр, и тот сбавил ход. А потом и замахал рукой — то ли радостно, то ли нервно.

Стоило съехаться, как мистер Ли и слова не дал сказать:

— Кенуэй, Кормак! Вы немного запоздали. Я же говорил Вашингтону! А теперь — вот что делать?!

— Чарльз, — Хэйтем вскинул ладонь в останавливающем жесте. — Объясни толком.

— Время, у нас мало времени! — выпалил мистер Ли, но усилием воли заставил себя говорить связно. — Извини, магистр. Если коротко, то британцы не застали лагеря на Вэлли Фордж и вроде как приняли решение отправиться в Нью-Йорк, а оттуда выступить туда, откуда поступят сведения о колониальной армии. О том, что им устроили ловушку, они не знали, но вряд ли это их сильно огорчило, потому что разгромить или ослабить колонистов — и есть их цель. И разумеется, им невыгодно воевать там, где расположился новый лагерь! А Вашингтон, вопреки голосованию совета генералов, решил действовать под свою ответственность — и выдвинул вперед отряд Лафайета. Я правдами и неправдами добился назначения с ним и убедился, что это хреновая, прошу прощения, тактика. Отряд выдвинулся вчера, никаких укреплений построить не успели. Да и на черта, когда в нескольких милях — нормальный лагерь?! Я приказал атаковать британцев, чтобы замедлить их наступление, и во весь дух помчался обратно. Раз уж сражение будет в равных условиях, а не с нашими заграждениями, то пусть хоть армии сойдутся, а не пятую часть во главе с Лафайетом перебьют!

— Идиот! — простонал Хэйтем. — Не ты, а главнокомандующий!

— Ты даже не представляешь, насколько! — возбужденно выпалил Чарльз. — Лягушатники прибыли и предложили Вашингтону поддержку своего флота с берега, но этот кретин гордо отказался и просил заняться британским флотом. С этим и наши каперы неплохо справлялись, а лягушатникам что? У них приказ Людовика — вмешиваться в дело только на условиях Конгресса. А Конгресс полностью полагается на Вашингтона. А Вашингтон — кретин!

Шэй оценил беглые ответы Чарльза и пришел к выводу, что ситуация складывается нехорошая. И даже подивился таланту главнокомандующего: при заведомо более удачной позиции, при поддержке союзной Франции, при всех усилиях тамплиеров и ассасинов так бездарно не воспользоваться преимуществами — это еще надо суметь!

— Мы не можем себе позволить проиграть, — резко бросил Хэйтем. — Больше такого случая может уже не быть. Но играть на условиях британцев слишком опасно. Надо любыми путями отводить колонистов к заранее запланированным позициям, чтобы британцы сами подставились под удар. Ты видел армию Клинтона, Чарльз?

— Только ее часть, — по-военному откликнулся тот. — Они шли боевым порядком, и я велел атаковать боковую колонну. Основную могут обстреливать пушки с высот, а до третьей не дотянуться. А ведь это далеко не все! Какие-то индейцы, которые присоединились к Лафайету, докладывали, что за первым отрядом еще до черта красных мундиров. Вроде не те индейцы, которые вашего Коннора, но я в них не слишком разбираюсь. Я собирался требовать от Вашингтона подкрепления.

— Нет, — четко приказал Хэйтем. — Чарльз, не ходи туда, ты можешь мне понадобиться раньше.

— Мне вернуться к Лафайету?

— Тоже нет, — подумав, решил мистер Кенуэй. — Не нужно, чтобы ты был связан военным приказом.

— Но если я не вернусь в расположение Лафайета и не доберусь до Вашингтона, меня могут обвинить в дезертирстве, — встревоженно бросил Ли. — Мне-то что… как-нибудь выкручусь, но Вашингтон перестанет мне доверять. А о тебе он и слышать не хочет, так что мы можем потерять над ним контроль.

— Если мы проиграем этот бой, будет уже неважно, кто кому доверяет, — Хэйтем был бледен, и Шэй ему сочувствовал — тяжело иметь дело с дураками. — Будь поблизости, Чарльз, но не слишком. Не попадайся Лафайету, а если попадешься Вашингтону, скажи… что-нибудь скажи, не мне тебя учить.

— А вы куда? — мистер Ли перевел взгляд с него на Шэя.

— К Лафайету, — вздохнул Хэйтем. — Судя по тому, что я знаю о нем, это довольно здравомыслящий человек. И наверняка понимает опасность своего положения.

— Тогда поторопитесь, — Чарльз пнул коня и устранился с дороги. — Иначе от Лафайета один парик останется.

Лошадей снова пришлось гнать, но те, отдохнув немного во время путешествия из лагеря и остановки на дороге, помчались довольно резво. Переговариваться было затруднительно, но Шэй улучил момент и прокричал — ветер сносил слова:

— Что за индейцы? Коннор что-то говорил о том, кто из них куда присоединился, но я не помню. Меня тогда другое занимало.

— Онейда, — повернулся Хэйтем, но скорости не сбавил. — Не надейся, Шэй, ганьягэха не изменят Георгу. Так что Коннору придется о них забыть.

Мистер Кормак промолчал и даже немного отстал. Он и сам не понимал, зачем спрашивает, ведь слышал не так уж мало… И все-таки Хэйтем раньше него самого догадался. Что ж, по крайней мере, ничего неожиданного.

Шэй даже порадовался возможности отвлечься на боевые действия. Дорога обогнула холм, и стало видно расположение отрядов Лафайета. Колонисты разместились довольно удачно — на возвышенности. У них было несколько пушек и стратегическое преимущество, но, конечно, против соединенной армии такими силами не выстоять.

Хэйтем свернул с дороги, въехал под сень чахлого перелеска и спрыгнул на землю. Шэй последовал его примеру. Коней, разумеется, придется оставить, с ними тихо не подобраться, а действовать явно мистер Кенуэй не собирался, иначе бы ехал по дороге и дальше.

— Почему скрытно? — коротко поинтересовался Шэй.

— Потому что Вашингтон видит во мне возможного врага, — Хэйтем даже не обернулся, поправляя свое многочисленное оружие. — Если не колониям, то себе — точно. Я не могу знать, какие распоряжения относительно меня он оставил тем, кто не запятнал себя общением со мной, как тот же Чарльз. Боюсь, Чарльзу вскоре придется отказаться от карьеры в колониальной армии. Мистер Вашингтон явно осмелел после того, как я открыто обвинил его, и, как ни печально признавать, но лучше бы он оставался тем же ничтожным трусом. Трус, который обрел власть — гораздо хуже, чем просто трус. Нас не должны видеть, Шэй, пока я не приму решение, как действовать. Если я соберусь показаться Лафайету, то только с убедительными доказательствами, что нарушение приказа — единственная возможность уберечь его людей. Если… Мне было бы жаль его убивать, но если не будет иного выхода, это придется сделать, чтобы перехватить контроль над его частью армии. Надеюсь, до этого не дойдет.