Волчье (СИ) - "Happy demon". Страница 53

Когда я была зверем, было намного проще, никто не обращал внимания на глупого волка и не замечал немого обожания в золотых глазах. Скрывать эмоции и мысли было легко, всего лишь взмахни пушистым хвостом и подставь голову под тяжелую ладонь, и никто не потребует от тебя большего. Я могла позволить себе почувствовать родное тепло, я могла свернуться клубком у ног мужчины и ткнуться носом в его плечо, ероша дыханием спутанные волосы, и ни у кого бы подобное поведение не вызвало вопросов.

Я привыкла к этому, я искренне наслаждалась близостью пары, разделяя эту привязанность с волчицей, став с ней единым целым хотя бы в этом.

Но то, что могла позволить себе глупая, легкомысленная Даэре, было под запретом для леди Илвы, воспитанницы Владыки Элронда, человека, а не волка. Вместе с людским обликом ко мне словно вернулось самообладание, вернулось осознание того, как неправильно и неестественно все происходящее, а вместе с этим вернулись и цепи, на которые я вновь усадила волчицу, не позволяя ей взять верх над разумом. Я боялась собственных эмоций, испытываемых в присутствии Боромира, боялась той слепой верности, с которой была согласна умереть ради него, а еще буквально до безумия боялась того, как отреагирует гондорец, узнав обо всем.

Сердце отозвалось болью при вспыхнувшем воспоминании морозного утра, когда я увидела мужчину, покидающего покои эльфийской красавицы, а губы искривила горькая усмешка, которую я тут же спрятала в уголках губ.

Одна моя ложь Боромира совсем не обрадовала, но что-то мне подсказывало, что и моей правды он не примет.

Так не лучше ли притвориться, что за Братством Кольца меня вело лишь праздное любопытство и жажда приключений?

— Немного, — сообразив, что гондорец все еще терпеливо дожидается моего ответа на поставленный вопрос, я спрятала лицо за непроницаемой маской, предпочитая рассматривать горизонт, а не идущего рядом со мной шаг в шаг мужчину. — Не люблю зиму. Хорошо, хоть снега нет.

Неприятные воспоминания заставили помрачнеть, и чтобы это было не так заметно, я низко склонила голову, притворившись, будто внимательно изучаю дорогу, чтобы опять не споткнуться. Легкие наполнял знакомый запах, исходящий от воина, он дурманил сознание и заставлял дышать полной грудью, а довольная близостью пары волчица мягко мурлыкала внутри, совсем, как настоящая кошка. Ледяной порыв ветра взметнул крыльями птицы плащ, наотмашь ударил по лицу, хоть немного прояснив голову, и я тут же облегченно выдохнула.

— Могу я спросить, почему? — осторожно поинтересовался Боромир, глядя на меня неожиданно серьезно, и я, совсем не ожидая того, что кого-то может всерьез заинтересовать моя история, лишь пожала плечами.

— Когда я была совсем маленькой, на деревню, в который мы жили, напали орки, они убили абсолютно всех, в том числе и мою мать, — я говорила, словно пересказывая прочитанную однажды историю, и не испытывала совершенно никаких эмоций, когда пыталась вспомнить тот страшный день. В конце концов, я ведь была крохой, не удивительно, что не помнила ни родных, ни близких, а единственным воспоминанием из того детства был только сумасшедший холод, пробирающий до костей. — Владыка Элронд и его сыновья прибыли на помощь, но опоздали, и в живых осталась только я. Тогда Владыка и забрал меня в Ривенделл, не оставил в разрушенной деревне.

— Извини, я не хотел… — начал было мужчина, но я тут же качнула головой, не позволив ему продолжить.

— Все в порядке, не беспокойся об этом. Я совсем не помню своих родителей, чтобы горевать о них, для меня Владыка и его дети стали настоящей семьей, единственной, которая у меня когда-либо была. А из того дня в воспоминаниях остался только ледяной холод и снег, больше ничего. Возможно, именно поэтому я и не слишком люблю зиму.

Боромир нахмурился, словно обдумывая мои слова, открыл было рот, собираясь что-то сказать, однако попросту не успел, потому что в следующее мгновение я резко переменилась в лице, побелев, как полотно. Сбилась с шага, застыв каменным изваянием посреди ветреной степи, уставилась в пространство перед собой, прислушиваясь к насторожившимся инстинктам, и мне показалось, что уши вполне явственно зашевелились, улавливая даже самые тихие звуки, которые окружали нас.

Очередной порыв морозного утреннего ветра донес до чувствительного слуха далекое, едва различимое, но вполне отчетливое лошадиное ржание и топот копыт, которые постепенно становились все громче.

— Арагорн! — воскликнула я, привлекая к себе внимание, и идущий впереди Странник стремительно оглянулся на мой зов. — К нам приближаются всадники!

— Откуда ты… — начал было Боромир, однако в этот момент из-за холмов послышалось гулкое пение рога, и мужчина, подобравшись, решил не спорить, поверив мне на слово.

Еще не видя приближающихся к нам всадников, но явственно чувствуя их присутствие, я сорвалась с места и в несколько широких прыжков спустилась с холма, оказавшись рядом с Арагорном, который безошибочно всматривался в сторону источника шума. Рядом настороженным лесным зверем застыл Леголас, крепко сжимающий в руках свой лук и словно бы невзначай потянувшийся рукой к колчану, мрачный Гимли решительно поднял повыше свой топор, словно готовясь к горячей драке, а шорох за моей спиной подсказал мне, что и Боромир не остался в стороне. Исходящее от мужчин напряжение я чувствовала почти физически, волчица внутри недовольно заворчала, демонстративно оскалившись и обнажив острые клыки, и я подобралась, будто перед прыжком. Меч, закрепленный на перевязи, обжег даже сквозь плотную ткань штанов, но я не была уверена, что в случае необходимости смогу дать невидимому пока противнику достойный отпор.

Да, Арагорн и братья учили меня завораживающему танцу с холодной сталью в руках, но в своих силах я отнюдь уверена не была.

И если нам придется драться прямо сейчас…

— В укрытие, живо! — приказал вдруг Арагорн, прекрасно понимая, что перевес не на нашей стороне, и протянул ко мне руку. — Илва, давай.

Не имея никакого желания спорить с мужчиной, я послушно бросилась к ближайшим огромным валунам, укрытым мхом, между которых, если присмотреться, можно было различить глубокую, почти незаметную со стороны расщелину, которая наверняка бы стала прекрасным укрытием. Проскользнуть в нее мне не составило большого труда, кто-то из моих спутников подтолкнул меня спину, словно требуя поспешить, и спустя мгновение я оказалась буквально прижата к холодной породе, не имея возможности даже пошелохнуться. Кто-то навалился на меня всем весом, в спину неприятно вонзилась железная заклепка на нагрудном ремне, а ухо защекотало чужое горячее дыхание. Судорожно сглотнув от подобной близости, я неловко переступила ногами, попыталась отвоевать себе хоть немного места, но в итоге оказалась лишь плотнее прижата к мужской груди. Широкая ладонь уперлась в камень над моей головой, и вскользь мазнув по ней взглядом, я застыла, узнав подозрительно знакомые наручи.

— Извини, здесь не так много места, — по щеке мазнули спутанные медные волосы, и я шумно выдохнула, чувствуя, как опасливо нагрелся мой медальон. Близость горячего тела, вжимающего меня в скалу, не позволяла соображать здраво, и даже страх перед неизвестными противниками на несколько мгновений отступил. По крайней мере, до того момента, как земля под ногами мелко задрожала, а лошадиное ржание прозвучало еще ближе.

Загнанная в самую глубь расщелины, надежно скрытая за спинами четверых взрослых мужчин, я почти ничего не видела, из-за неудобного положения очень скоро затекли гудящие от напряжения мышцы, но отточенные инстинкты подсказали, что всадников гораздо больше, чем показалось вначале, я начала подозревать, что мы натолкнулись на целый отряд, и лишь беззвучно молилась Эру, чтобы нашу компанию они не заметили, промчались мимо и позволили нам продолжить свой путь.

Замелькали тени, задрожала пуще прежнего земля, а с трудом повернув голову и вытянув шею, чтобы заглянуть через плечо Боромира, я буквально похолодела, увидев десятки оседланных лошадей, мчащихся мимо нашего укрытия одна за другой. Скорость была такая, что фигуры всадников слились в одно полотно, я могла разглядеть только зеленые плащи и острые копья, устремленные ввысь, и почему-то подумала о том, что останься мы на той поляне, и нас бы просто затоптали тяжелыми копытами. Предусмотрительность Арагорна оказалась как нельзя кстати, последний воин, замыкающий кавалькаду, ветром пронесся по степи, исчезнув из поля нашего зрения, и сквозь поднявшийся шум я услышала уверенный голос Боромира: