Карнивора (СИ) - Лейпек Дин. Страница 64

— Что, и впрямь можешь всех найти? — спросил Харц, и в голосе странно перемешались насмешка и надежда.

— Могу.

«Ну ладно, малец, — подумал хирург, снова сплевывая на землю. — Чем твари не шутят».

— Пойду, толкну сестричек, — бросил он. Маг кивнул — как показалось Харцу, устало. Хирург уже собирался уйти — и вдруг на короткое мгновение ему почудилось, что парень перед ним вовсе и не парень, а самая что ни есть девка. Харц моргнул, и видение исчезло. Конечно, это был парень. Как девка, правда — но точно парень.

Один вечер. Грядущая катастрофа, последствия которой не только Харц, но и все командование разгребало бы много недель, была предотвращена смазливым господинчиком за один вечер. Он прошел по лагерю, каким-то особым колдунством вычисляя тех, кто мог успеть заразиться. Их собрали у воза Харца, и маг лечил одного за другим, всякий раз стирая с ладоней сине-зеленую гадость. С каждым новым больным маг выглядел все более и более уставшим, но не останавливался, пока не «обработал» всех. И, глядя на осунувшееся, но все еще слишком миловидное лицо парня, Харц невольно проникся к нему уважением. Господинчик мог себя вести премерзко — но работал на совесть.

Когда последний солдат получил порцию магии в живот и отошел, маг, тщательно протерев руки, с отвращением швырнул перепачканную тряпку на землю — и сказал:

— Мне нужно поговорить с ди Спазой.

Харц хмуро кивнул. Положение было серьезным — а что, если господинчик кого-то пропустил? Поэтому начальство следовало предупредить. Однако ни одно начальство, даже самое справедливое, не радовалось дурным вестям. И огребал чаще всего тот, кто эти вести сообщал.

— Сам будешь с ним говорить, — буркнул Харц, пока они шли к центру лагеря. Маг ничего не ответил, из чего Харц сделал вывод, что тот не возражает.

«Дурачок», — снисходительно подумал хирург, вспоминая все свои предыдущие разговоры с начальством на подобные темы.

Однако все прошло совсем иначе, чем предполагал Харц. Ди Спаза выслушал мага молча и внимательно, и лишь в конце просил:

— Вы уверены, что нашли всех?

— Да, — голос мага звенел уверенностью, и ди Спаза, очевидно, поверил ему.

— Хорошо. Благодарю за расторопность, — граф явно намекал, что аудиенция окончена.

Маг слегка склонил голову, но тут же выпрямился и продолжил:

— Завтрашний марш нужно отменить.

— Что?.. — не поверил своим ушам ди Спаза.

И Харц вместе с ним. Дело было даже не в предложении, а в тоне, которым оно было высказано. Наглым, высокомерным и не терпящим возражений.

— Солдаты, которых я сегодня лечил, должны хотя бы день отдохнуть. Я могу помочь им выздороветь, но не могу мгновенно избавить от болезни. Их тело само должно привести себя в порядок.

Ди Спаза холодно посмотрел на мага:

— Что ж, очень жаль, что ваши возможности настолько ограничены. Значит, эти солдаты останутся в тылу и нагонят нас на марше позже.

— Я бы советовал переждать один день всем, — покачал головой маг. Харцу показалось, что его глаза от изумления сейчас вывалятся наружу.

— Потому что? — с откровенным раздражением спросил ди Спаза.

— Потому что вам придется оставить приблизительно треть войска, — спокойно заметил маг.

Ди Спаза резко вздохнул — крылья аристократического тонкого носа гневно затрепетали — но ответил:

— Хорошо. Будь по-вашему. — И махнул рукой, на этот раз точно давая понять, что лекарям пора проваливать.

Когда они вышли из шатра ди Спазы, Харцу показалось, что маг выглядит особенно самодовольно, несмотря на сохранявшуюся бледность. И тут хирурга проняло. Он сжал зубы — точнее, то, что от них осталось — и подумал:

«Ну погоди, парень. Рано или поздно дело дойдет до резни. До крови ручьем, внутренностей наружу и прочих приятностей. И вот тогда я посмотрю на твою наглую рожу».

Дело дошло рано — раньше, чем Харц надеялся, но позже, чем опасался. Когда они добрались до берегов Аль Тахеты, через которую ниже по течению изульцы уже успели переправиться по пути к Айльону, он начал плохо спать. Да, лагерь был окружен охраной, да, ди Спаза не хуже него знал о любви изульцев к молниеносным ночным рейдам, когда легкая кавалерия проносилась через лагерь подобно смерчу, разя направо и налево без разбора. Граф приказал выставлять возы по периметру — увы, воз Харца не был исключением.

«Но не могу же я лечить посреди боя!» — возмущался он.

«Я забочусь о том, чтобы лечить пришлось как можно меньше», — отрезал ди Спаза.

Харц подумывал спросить господинчика, не знает ли тот каких защитных чар — но передумал. В конце концов, он же не трус!

Нет, трусом Харц не был. Но спать стал плохо.

Ему повезло: к первому рейду войско ди Спазы было готово, и ударили изульцы с другой стороны лагеря. Обошлось сравнительно малой кровью, но с Харцем, конечно, все равно поделились, а как же иначе. Когда принесли первого раненного, у хирурга уже были готовы и стол, и инструменты, и свет, и все три сестрички ждали в своих скучных длинных робах и аккуратных косынках, выстроившись не хуже солдат на параде.

— Где твари носят этого мага? — равнодушно спросил Харц, пожевывая травинку и наблюдая, как приближаются носилки.

— Я здесь, — раздался высокий голос, и вокруг сразу стало светлее. Харц обернулся — над столом висел большой магический шар, ярко освещавший разложенные инструменты и бледные лица сестричек. «Неплохо», — невольно подумал Харц, а вслух спросил:

— Обезболивание?

— Да, — понял его маг.

— Кровотечение?

— Чаще всего.

— Воспаление и заражение?

— Да.

Хирург удовлетворенно кивнул. Перед операцией на него всегда накатывало абсолютное спокойствие — то самое, которые позволяло видеть в раскуроченных человеческих телах только проблему, требующую решения, механизм, нуждающийся в починке.

У первого «механизма» все оказалось не так страшно: глубокая рана на руке хоть и кровоточила знатно, но никаких ужасных подробностей не раскрывала, не считая надрезанного мяса и совсем маленького кусочка косточки. Они справились на славу — двух пассов от мага хватило, чтобы усыпить раненого и остановить кровотечение, а дальше Харц смог быстро и качественно зашить его. Когда принесли следующего, они уже расправились с предыдущим — трюк, который Харцу никогда не удавалось проделать до сих пор — и он так был доволен работой мага, что успел забыть свои злорадные мысли. Однако второй раненый оказался не таким удачливым — даже видевший все и больше Харц задержал на мгновение дыхание. Сестрички побелели еще больше, сглотнули, но подошли к столу. Они тоже видели многое — и, вероятно, усердно молились, чтобы не сблевануть. Но тут уж Харц не мог их упрекнуть. Работают, и славно.

А вот маг… Нет, он подошел к столу. Провел рукой — раненый тут же расслабился и утих. Но когда дошла очередь до кровотечения… Впрочем, тут не мудрено было растеряться — понять, откуда идет кровь, чтобы остановить ее, было совсем не просто. Однако маг не только растерялся — он побледнел, затем позеленел, шумно вздохнул, и Харц снова совершенно отчетливо увидел, что перед ним молодая перепуганная баба. А в следующее мгновение маг стремглав отвернулся от стола.

— Работаем, девоньки, — невозмутимо приказал Харц, игнорируя звуки, которые издавал маг. — Зажим.

Немного погодя, когда звуки затихли, Харц негромко, но отчетливо сказал:

— Господин маг. Если вы сейчас нам не подсобите, этот вояка истечет кровью быстрее, чем я успею его зашить.

Маг снова возник — возникла? — в круге света, и цвет лица у нее — да, конечно, у нее, как Харц раньше мог думать иначе? — был не лучше, чем у покойника. Но после короткого судорожного вздоха маг наклонилась поближе к ране, подняла над ней руку и заговорила ровно и уверенно:

— Повреждена arteria gastricae sinistra, duodenum и…

— И что-то еще, что мы в этой кровищи сейчас не разглядим. Разберись с этой синистрой, пожалуйста. А там видно будет.