Ад - удел живых (СИ) - Ливень Юрий. Страница 54

Дима отрицательно покачал головой, глядя на распалившегося фюрера. Тот уже не обращал на лежащее рядом мертвое тело жены, да и до погибшего сына, похоже, ему так же не было дела.

— Значит, понимаешь! — обрадовался Шульце, в его глазах блеснула надежда. — Понимаешь, что имея надежную крепость, запасы, оружие, можно не просто выжить, а собрать под себя нужных людей, которые будут выполнять все, что ты им прикажешь! Зачистить биомусор, портивший расу, убрать черножопых, жидов, подмять под себя город и область! А эти, смердящие, «зомби», тебе только помогут! Ты же наш, арий, высшая раса! Мы с тобой можем держать не только север города, но и больше, много больше! Наших ещё много осталось, я знаю, как с ними разговаривать, а ты, ты покажешь, что такое настоящая сила! За нами пойдут, сначала десятки, потом сотни, а потом ты будешь командовать батальонами! Вся страна будет наша! Разве ты не этого добиваешься?

— Да, с тобой трудно не согласиться… — тихо сказал Дмитрий после некоторых раздумий. — Но у меня есть вопрос. Почему вымерли сквокки?

Не дожидаясь встречного вопроса, Погожин поднялся и всадил нож в голову подонка, успевшего удивиться, но не испугаться. Добрая немецкая сталь клинка, без труда, с противным мокрым хрустом вошла в череп…

…Перегрузив из пригнанного «гелика» трофеи из райотдела, и забросив в кабину КАМАЗа сумку со снаряжением, Дима аккуратно уложил за спинки кресел СВД. Затем, занеся узникам найденной на кухне еды и воды, отправился исследовать склады.

Длинный коридор подземного тира оказался завален кучей барахла, с узким проходом между привезенными невесть откуда ценностями. Тюки с одеждой, коробки с консервами, связки обуви, ящики с кухонными и походными ножами, бинокли, велосипеды, связки лыж, мешки с мукой и крупами… Выбор делал явно понимающий человек. Даже жаль, что он лежит где-то там, наверху, холодный и бесполезный.

Наскоро отобрав самые интересные находки, Дмитрий вытащил их наружу, к машине отнесут помощники. Следующим приобретением стали пулеметы с вышек. Патрон хоть и редкий, но на складе может найтись хороший запас. «Пилы гитлера» для продажи очень даже пригодятся. Немного передохнув, вынес из дома оружейную комнату, оставивнетронутыми лишь охотничьи ружья да мелкашки, чтобы не отпускать узников совсем уж беззащитными. Ещё дюжина «калашей» с магазинами и боекомплектом, перекочевала в кабину из оружейки в казарме. Офицерские комнаты и дежурка, обогатили на семь пистолетов ПММ, с запасными магазинами. Чувствуя себя медведем, попавшем на тучную пасеку, Погожин метался по усадьбе, собирая все самое вкусное.

Оружейный склад оставался на десерт. Никуда не надо торопиться, в ближайшие сутки гостей не ожидалось. Потом — может быть, Шульце ожидал «важного человека», безо всяких гарантий, что тот сможет приехать. Время такое, непредсказуемое.

Заварив большую кружку крепкого кофе, Дмитрий в очередной раз посмотрел на часы. Половина пятого… Девочка проснется часам к семи, надо успеть погрузиться и дать время невольникам, прибраться в доме, чтобы не сильно напугать ребенка. На минуту Погожин задумался о том, чтобы и эту малышку отправить к Таличу, на базу «Знамени», пусть ещё раз подумает над своими словами, если ему не хватило вчерашнего «презента»… Но тут же передумал. Некогда возиться с малявкой, пусть едет с рабами до ближайшего опорного пункта военных. На комфортном и безопасном «Гелендвагеге», от него Дмитрий твердо решил избавиться. Слишком уж приметный, да и топлива не напасешься.

…Склад встретил нового хозяина темнотой и знакомыми до боли запахами оружейной смазки. Включившись, тусклые лампы аварийного освещения вырвали из темноты приличное количество фанерных коробок. Вскрыв одну из них, Дмитрий увидел, что под листом фанеры скрывается привычный армейский ящик из досок, окрашенных в темную «оливу». Здесь патроны, семёрка. Что в следующем, чуть других размеров? АКМ, пять штук…

Открыв ящик размером побольше, Дмитрий присвистнул от удивления. МОН-50! И таких здесь стоял сразу десяток! Шестьдесят мин! Осмотрев кучу сокровищ, настоящих сокровищ для окончательно сошедшего с ума мира, Погожин попытался понять, влезет ли все добро в кузов грузовика, переставший казаться вместительным. Пожалуй, можно попробовать…

Погрузка добычи, четырьмя рабами, со всеми перестановками в кузове, отняла ещё час. Небо уже начало сереть, с мужчин лился пот, то ли от тяжёлой работы, то ли от страха перед Дмитрием, устало приглядывавшим за процессом с автоматом в руках. Убийце двух десятков крепких молодчиков ничего не стоило добавить узников к послужному списку… Однако, их опасения оказались напрасны. Забив КАМАЗ под завязку, ещё и добавив сверху часть барахла, отобранного в тире, Погожин выпустил из подвала остальных несчастных, попросив убрать трупы в подземный склад. Если мертвяк разъедается в моба на одном необратившемся трупе, что может вырасти на двух тоннах человечины?!

По Старому Ярославскому шоссе, в сторону Сергиевого Посада, пробирались четыре черных внедорожника. Первым шел бронированный Гелендваген, отмеченный следами вчерашнего обстрела. За ним следовали два «Лэнд Крузера» и один «Чероки», доверху забитые всем, что подворачивалось под руку, в пропитанном кровью особняке со шпилем и четырьмя нелепыми башенками. Колонна, проезжая мимо толпы зомби, вяло толкущихся возле придорожного отеля, вопреки здравому смыслу остановилась.

Из открывшейся задней двери, от мощного пинка, в сторону нежити вылетела маленькая девочка, одетая лишь в розовую пижамку, разукрашенную ромашками.

— Катись, личинка фашистская, лучше бы вместо тебя мешок крупы взяли! — вслед заплаканной, с трудом поднимающейся на ноги малышке, злобно крикнула блондинка, немного похожая на Мерилин Монро…

Глава 15

Мотыль и Жбан, шпана воровская

13.04.2008, воскресенье

Мотыль и Жбан нашли друг друга, мотая срок на девятой зоне, расположенной к северу от левобережной части Ярославля. Обделенные пониманием смысла жизни, воспитанием и уважением со стороны старших товарищей, они закорешились, решив после выхода на волю работать вместе. Дружба Мотыля и Жбана доставила немало веселья сокамерникам, чморивших их сочетанием первых букв погонял, М и Ж, называя шконку корешей 'второй парашей' и поручая им самую грязную работу, низведя тем самым почти до ранга опущенных. Презрительное отношение остальных зеков только сплотило шнырей, находивших понимание исключительно в обществе друг друга.

Мотыль впервые попал за решетку ещё по малолетке, намотав срок за избиение и попытку изнасилования малолетней девчонки из соседнего двора. Откинувшись чуть ли не в день своего совершеннолетия, он вернулся в казенный дом ровно через сто дней, попавшись на краже иномарки. Отсидев пять лет, Мотыль уже целый год гулял на свободе, промышляя мелким воровством, разносом закладок с наркотой и шестеря на бригадиров Кургана, местного авторитета, метившего в 'законники'. Начав курить ещё до школы, Мотыль едва дорос до полутора метров в свои двадцать пять лет, во всем походя на подростка благодаря покрытому прыщами лицу и тщедушному телосложению. Шнырь жил одним днем, неизменно просаживая весь заработок на карты, водку и наркоту.

Жбан выглядел ему под стать — худой, с впалой грудью, повыше ростом, с непропорционально большой головой, всегда обритой налысо. Стоило жиденьким волосам чуть отрасти, он становился похож на одуванчик, чей тонкий стебель увенчан большим шаром из пуха. Впечатлений от его внешности добавляли ещё и глаза навыкате. Неприглядная, но приметная внешность делала его предметом насмешек и издевательств как в школе, так и на зоне, куда он попадал также дважды, оба раза погорев на кражах. Откинувшись на три месяца позже Мотыля, Жбан составил корешу компанию во всех делах, мечтая однажды сорвать куш и поехать в Таджикистан за крупной партией 'герыча'. Он видел себя крупным наркоторговцем, купающимся в роскоши, в компании двух тёлок модельной внешности и суровых телохранителей, падающих перед ним на колени за любую оплошность.