Огонь и ветер (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde". Страница 34

– Тебе говорили, что ты очень красивый, а колдун? – одной рукой она ловко распутала завязки моих штанов, а другой прикоснулась к лицу. Маленькие пальцы скользнули по лбу, скулам, губам... – Даже шрамы не портят твою физиономию... – о да, мне говорили это сотню раз, не меньше. И обычно я находил, что брякнуть в ответ... но не теперь. – Люблю красивеньких. Вы с твоим братцем оба мне по вкусу... Я прямо не знала, с кого начать. Вообще-то хотела с этого злого белогривого воина, но раз уж он шляется где-то... Зачем же время терять?

И прежде, чем я успел что-нибудь ответить, девица накрыла мои губы своими, спустила с себя штаны и оседлала меня быстрей, чем того коня, который принадлежал Фарру.

Очухался я лишь тогда, когда она натянула штаны обратно и свернулась у меня под боком, точно милая маленькая кошечка. И не скажешь, что эта бестия сначала украла наших лошадей, потом обзывала нас обоих самыми обидными словами, а еще несколько мгновений назад то завывала на всю степь, то жадно впивалась в меня своими губами.

Сердце замедлялось постепенно. Разум все еще был где-то недосягаемо далеко.

– Если твой братец так же хорош, как ты, – промурлыкала девица, тесней прижимаясь ко мне спиной, – трудновато будет выбрать.

«У меня уже есть девушка», – хотел сказать я, но промолчал. Моя любимая никогда не была моей и на такие слова я не имел права.

– Как тебя зовут? – спросил вместо этого.

-– Шуна, – она обернулась ко мне и вдруг улыбнулась. Эту улыбка удивительным образом преобразила ее лицо, сделав его действительно милым. – А тебя, колдун?

– Здесь мне дали имя Тайрим.

– Хорошее имя. Но как звала тебя мама?

Я закрыл глаза.

– Эли. Она звала меня Эли... В родовой книге я значусь как Элиан. Но для всех просто Лиан.

– Эли... – Шуна снова провела ладонью по моим шрамам. – Ты совсем юный. И совсем не похож на сына степей. Что ты забыл здесь? – она ждала ответа, но я уже слишком хотел спать и не в силах был подобрать нужных слов, чтобы что-то еще объяснять. – Ладно... спи, северный мальчик. И не бойся, я правда не ударю тебя ножом в спину.

Я и не боялся.

Утро выдалось холодным и туманным. Я проснулся первым и заново развел костер, поеживаясь и кляня ночевки под открытым небом. Нам стоило завести палатку, не то скоро после сна мы будем превращаться в два заиндевевших чурбана.

Шуна так и спала под моим плащом, и я не стал его забирать, поскольку своего у этой шельмы не было... И откуда она, в самом-то деле, взялась посреди степи? Почти раздетая, безлошадная, одна? Это, как всегда, было совершенно не мое дело, но не думать о странной девчонке я не мог.

Высочество спал по другую сторону от костра. Он закутался в свой плащ с головы до ног, по-детски поджав колени к груди и накрывшись так, что из-под потертой плотной ткани торчал только кончик носа. Видать, заявившись обратно, счел лишним пристраиваться мне под бок, как это бывало обычно... Возможно, даже огорчился по этому поводу – одному-то спать в такую холодину совсем не в радость.

Интересно, долго еще он шлялся по степи? И зачем?

Все-таки после разговоров с Кайзой блистательный принц крепко растерял свою прежнюю беспечность и невозмутимость. И никак не мог найти заново.

По тихому журчащему звуку я отыскал поблизости ручей и наполнил свой котелок. Попить горячего в такую холодину было самое то.

Пока вода неспешно грелась, я с усмешкой вспоминал вчерашний вечер... Было немного стыдновато, странновато и – почему-то – очень тепло думать о случившемся. Из всех девиц, что пытались залезть ко мне в постель, эта оказалась самой... честной, наверное. Она не ждала от меня никаких чудес и магических подарков, а просто хотела согреться.

Жаль, что все случившееся никак не могло вылечить меня от неистребимого желания быть с другой женщиной. Я лишь еще раз убедился, что зов плоти – совсем не то же самое, что притяжение души.

Впрочем, иногда и простые телесные утехи – отличное лекарство от грусти. Надо бы сказать Высочеству. Вдруг да поможет?

– Ну-ка отойди! – Шуна бесцеремонно оттолкнула меня от кучки с припасами, над которой я сидел, гадая, что из этого можно приготовить так, чтобы было съедобно. – Лучше уж я сама.

Я отодвинулся в сторонку и посмотрел на нее с интересом.

– С каких это пор ты решила стать нам кухаркой?

– Да знаю я, как вы готовите. У таких укхы точно ничего доброго не выйдет.

И принялась разбирать продукты, не обращая больше на меня никакого внимания. Она двигала руками ловко и быстро, хотя мой плащ был ей здорово велик и, должно быть, немного мешал. При свете дня похитительница наших лошадей оказалась еще мельче, чем я думал. Если бы Высочество правда приложил ее своим сапогом, она бы вовсе могла не разогнуться.

– Я не слышал, как ты встала...

– Много ты вообще слышишь, колдун с севера!

– Да побольше, чем другие, – честно сказал я. Годы слепоты обострили мой слух до предела, так что я и правда был удивлен тем, как беззвучно она подкралась. И перевел разговор в другое русло: – А я думал, ты ночью к Фарру перекатишься...

– Что-то забоялась. Уж больно он мрачный. Это твой братец на меня вызверился или он всегда такой?

– Да нет... не всегда. А почему ты вообще решила, что мы братья?

– А разве нет?

Я смолчал. Долго было объяснять.

– Как думаешь, прибьет он меня, если я к нему вот так залезу?

Хороший вопрос. Прежде я бы точно сказал «нет», но после вчерашнего удара под ребра уже имел некоторые сомнения в способности Высочества держать себя в руках. Не так-то сильно он от меня и отличался, если вдуматься...

– Скорее нет, чем да. Вчера ведь не прибил. Но вообще-то он не любит, когда к нему лезут без спросу. Впрочем... попытайся! От тебя не убудет. Можешь, вон, хоть прямо сейчас попробовать. вдруг да отлегчит ему. А я пойду прогуляюсь, если что...

Шуна раскрыла рот, чтоб ответить, когда с другой стороны костра донесся сердитый голос:

– Заткнитесь оба! – Фарр выбрался из-под плаща, всклокоченный, хмурый, со смешной красной полосой от замятой ткани через весь лоб. Сразу видно, как упал – так и уснул. Он смотрел на меня со странной смесью обиды и злости: – Я ведь просил тебя присмотреть за ней. Мало тебе одного раза, да? Еще захотел пешком пройтись? Или все мозги в штаны стекли?

– А сам-то! – парировал я. – Небось, уснул крепче, чем еж зимой. Или тебе завидно?

– Было бы чему завидовать... – Фарр огляделся, желая убедиться, что наши лошади на месте. Те, конечно же, спокойно паслись чуть поодаль и не думали никуда исчезать. – Ты стал такой беспечный, Ли! Как ребенок! Якшаешься с этой шлюхой...

– Э! Э! Полегче! – воскликнула Шуна, взмахивая деревянной ложкой, которой мешала в котелке. – Я тебе не шлюха, верзила! Шлюхи делают свое грязное дело за деньги, а я – исключительно для радости! Вот тебе бы точно не помешало немного развлечься. Ты рожу-то свою давно в отражении видел? От нее любое молоко сквасится на подлете!

– Сгинь, – ответил Фарр, разминая отлежанную шею. И обернулся ко мне: – Когда закончите тут миловаться, собирай все и поедем. Хочу засветло добраться до Темного перевала. Мы и так задержались из-за этой...

Он говорил так, словно мы и правда спешили куда-то...

– На кой вам Темный перевал? – с удивлением спросила Шуна. – Туда умные люди по доброй воле не ходят.

Фарр не удостоил ее ответом. Даже не взглянул в сторону воровки.

– Ладно, – сказал я. – Было бы тут чего собирать... Но без завтрака точно никуда не двинусь. Не все такие двужильные, как ты.

Шуна смотрела в котелок с таким выражением лица, словно решала самую важную задачу в своей жизни, а не похлебку варила.

– Эй, колдуны! – она обернулась к нам, кусая губы. – Возьмите меня с собой!

У Фарра дернулось лицо.

А я почти даже и не удивился.

– Нет, – отрезал Высочество.