Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 128

— А теперь, мисс Дунбар, — попросил Шерлок, — расскажите, что произошло в тот вечер.

— Я открою вам всю правду, расскажу всё, что знаю, мистер Холмс, но я ничего не смогу доказать, между тем как в этом деле есть моменты — очень важные моменты — которым я не смогу найти объяснения и даже не представляю, как бы это смог сделать кто-то другой.

— Изложите факты, мисс Дунбар, и, возможно, этот «кто-то другой» сможет найти им объяснение, — чинно проговорила Софи.

— До того, как я появилась у Торского моста в тот вечер, я получила записку от миссис Гибсон утром того же дня. Записка лежала на столе в классной комнате, и, вполне возможно, что её положила сама миссис Гибсон, — начала Дунбар. — Она умоляла встретиться с ней после обеда, пояснив, что хочет сообщить мне что-то чрезвычайно важное. Она попросила меня написать ей ответ и оставить записку в саду на солнечных часах, потому что она желает, чтобы никто не знал о нашей встрече, — она развела руками. — Я не видела причин для такой секретности, но сделала всё, как она просила, раз уж ей так это было нужно. Она попросила уничтожить её записку, и я сожгла её там же, в классной комнате, в камине. Она страшно боялась своего мужа, который обходился с ней с необычайной грубостью, за что я не однажды выговаривала ему, и я думала, что все эти просьбы объясняются тем, что она не желает, чтобы муж знал о нашем разговоре.

— Но вашу записку она сохранила, причем весьма бережно? — заметила Конан Дойл.

— Да, и я была удивлена, когда узнала, что, когда она умерла, записку нашли у неё в руке.

— Что же случилось потом? — спросил Шерлок.

— Я пришла, как обещала. Когда я приблизилась к мосту, она уже ожидала меня, — девушка замолчала, погрузившись в страшное воспоминание. — Никогда до этой минуты я не представляла себе, что это несчастное создание так ненавидит меня. Она была похожа на сумасшедшую, хотя нет, она и в самом деле была сумасшедшей, потому что мир в ее сознании был перевёрнут с ног на голову. Кем же прикажете её считать, если она ежедневно общалась со мной, ничем внешне не выдавая своих чувств, меж тем как в её сердце кипела неугасимая ненависть ко мне? — она покачала головой. — Не буду пересказывать, что она тогда мне сказала. Она обрушила на меня водопад самых ужасных слов и проклятий. Я не ответила ей — я не могла. На нее было страшно смотреть. Я не выдержала и, зажав уши, бросилась бежать. А она осталась у моста, по-прежнему изрыгая мне вслед потоки самой чёрной брани.

— Хорошо, предположим, она встретила смерть вскоре после того, как вы её покинули. Неужели Вы не слышали выстрела? — уточнил Шерлок.

— Нет, не слышала, — девушка подалась вперед. — Но поймите, мистер Холмс, я была так взволнована, мне было так страшно, что я хотела только одного: поскорей добежать до своей комнаты, чтобы избавиться от этого кошмара. Я была просто не в состоянии к чему-то прислушиваться и что-то замечать.

— Вы утверждаете, что вернулись к себе в комнату, — твердо заговорила Софи. — Скажите, Вы покидали её после этого до утра следующего дня?

— Конечно, — уверенно кивнула Дунбар. — Когда стало известно, что бедная женщина убита, я выбежала из дома вместе со всеми.

— Вы видели мистера Гибсона? — спросил Шерлок.

— Да. Когда я увидела его, он только что возвратился с места трагедии, — она на мгновение задумалась. — Он послал за доктором и полицией.

— А теперь — самое главное, — проговорил Холмс. — Револьвер нашли в Вашей комнате. Попадался ли он вам на глаза когда-нибудь прежде?

— Никогда, клянусь. Я нашла его на следующее утро, когда полиция делала обыск на дне шкафа под моими платьями.

— Как по-вашему, долго он так пролежал? — Шерлок блеснул глазами.

— По крайней мере, утром предыдущего дня его там не было.

— Откуда вы знаете? — прищурилась Софи.

— Я приводила в порядок свой гардероб.

— Это — чрезвычайно важно, — проговорил Шерлок. — Затем кто-то зашел в вашу комнату и подложил вам револьвер, чтобы впоследствии все подозрения пали на вас.

— Да, похоже, что так.

— А когда это могло случиться?

— Только в обеденное время и тогда, когда я была с детьми в классной комнате.

— Так же, как было тогда, когда вы получили записку? — догадалась Конан Дойл.

— Да, — кивнула клиентка. — С момента, когда записка оказалась у меня в руках, и всё последующее утро я оставалась с детьми.

— На каменном парапете моста обнаружена выбоина — совершенно новая, как раз напротив места, где лежало тело убитой. Могли бы Вы предложить этому какое-нибудь объяснение?

— По-моему, это совпадение.

Холмс не ответил. На его бледном энергичном лице появилось вдруг то напряженное отсутствующее выражение, и столь явно был ощутим критический момент в работе этого ума, что никто из присутствующих не посмел вымолвить ни словечка, и они сидели, застыв каждый на своем месте — барристер, узница и Софи. Вдруг Холмс соскочил со стула, дрожа от нервного возбуждения и нестерпимой жажды действия:

— За мной, Софи, за мной! — воскликнул он.

— Что случилось, мистер Холмс? — крайне удивленная, спросила мисс Дунбар.

— Мистер Каммингс, я Вам дам о себе знать, — бросил ей детектив.

Они вышли в коридор, и Шерлок остановился прямо напротив Софи:

— Следует отметить, что рассудок миссис Гибсон делал такие зигзаги, что разгадать её замысел оказалось очень непросто. Не думаю, чтобы в истории наших с тобой приключений встретился более странный пример того, к чему может привести извращённая любовь.

— Любовь? — нахмурилась Конан Дойл.

— Разумеется, любовь, — пожал плечами детектив, двинувшись в сторону выхода. — Горе парализует, любовь — мотиватор куда серьезнее.

— Мотиватор… — задумчиво повторила за ним Софи и тут же остановилась, глядя на друга. — О, боже, ты считаешь…

— Да, — лишь кивнул Шерлок. — Была ли мисс Дунбар её соперницей в физическом или только в духовном смысле, — для миссис Гибсон, похоже, и то, и другое было одинаково непростительно. Нет сомнения в том, что она порицала ни в чём не повинную леди за всю ту грубость и недобрые слова, которыми её муж пытался отвратить её слишком бурную любовь, — он вздохнул. — Вначале она захотела покончить счёты с жизнью, но затем она решила сделать это так, чтобы участь мисс Дунбар стала для неё хуже внезапной смерти.

— Что же, — Софи ухмыльнулась, когда они вышли на улицу. — В истинно любящем сердце или ревность убивает любовь, или любовь убивает ревность.

— Ты, как всегда, лирична, — Холмс повернулся к ней. — Прослеживая шаг за шагом её действия, нельзя не отметить её необыкновенное коварство. Добившись записки от мисс Дунбар, она обставила дело таким образом, чтобы всякий мог подумать, что именно мисс Дунбар выбрала место для убийства. Боясь, что замысел её будет раскрыт, она несколько переусердствовала, держа записку в руке до последнего мгновения своей жизни. Затем она взяла один из парных револьверов своего мужа, — в доме, ты это видела, собран целый арсенал оружия, — и припрятала его, чтобы совершить самоубийство.

— Другой револьвер она подложила в то утро в платяной шкаф мисс Дунбар, предварительно вынув из барабана один патрон, — кивнула Софи. — Это несложно было сделать где-нибудь в зарослях, не привлекая ничьего внимания.

— Потом она пошла к мосту, где и придумала исключительно простой способ, как избавиться от оружия, — продолжил Шерлок. — Она привязала к пистолету нечто увесистое, застрелилась и груз, падая вниз, оставил на мосту отметину. Уверен, если полиция проверит дно, они обязательно найдут оружие.

— Когда появилась мисс Дунбар, миссис Гибсон вложила всю ненависть в свою последнюю исповедь, а затем, когда соперница отбежала достаточно далеко и навряд ли могла что-то услышать, — вспомни, как, к тому же, была потрясена мисс Дунбар, — миссис Гибсон осуществила своё намерение, — Конан Дойл поежилась.

— Итак, каждое звено на месте, цепь событий восстановлена полностью, — Шерлок просиял. — Газеты спросят, почему водоём не обшарили с самого начала. Но, во-первых, нетрудно быть умником задним числом и, во-вторых, обыскать озеро, поросшее камышом, не так-то просто, особенно, если не имеешь ясного представления, что и где искать.