Мстительные духи (ЛП) - Хейс Роберт. Страница 47

— Тогда продолжай. Дать подсказку?

— Нет! — она улыбнулась ему. — Я справлюсь.

— Хмф, — кряхтел намахагэ.

Кира приближалась медленно в этот раз. Когда она оказалась на расстоянии удара, она сделала финт вправо, прыгнула влево. Намахагэ хотел остановить атаку, но Кира отпрянула и подняла кинжалы над головой. Ёкай ударил по тому, что видел только он, и Кира атаковала обеими руками. Намахагэ отбил один кинжал в сторону, но другой пронзил его соломенный плащ, задел его бок. Ёкай охнул и отпрянул на пару шагов. Кровь капала с кончика кинжала Киры. Она не ранила его глубоко, но попала. Намахагэ опустился на корточки, держась за бок и пыхтя.

Они столкнулись снова, Кира ударила низко одним кинжалом, другой направила к груди намахагэ. Он ударил ногой по нижнему кинжалу Киры, другой кинжал отбил чокуто, а потом стукнул девушку дубинкой по голове. Кира отшатнулась. Кровь текла по ее лбу, капала с носа на губу. Она тряхнула головой, быстро моргая, и подняла кинжалы перед собой, защищаясь. Намахагэ ждал, грудь вздымалась, пока он смотрел на нее. Кира взглянула на Харуто, он пожал плечами.

Кира посмотрела на намахагэ и напала на него. Она бросила в него кинжал, тут же создала другой. Намахагэ отпрянул на шаг, отбил кинжал дубиной. Кинжал разбился, сверкая, и намахагэ удивленно охнул, оттолкнул осколки чокуто. Кира набросилась на духа. Она вонзила кинжал в его бок, но клинок задел соломенный плащ. Она бросила кинжал, ударила намахагэ ногой по паху. Он упал на колено, крича, и Кира прыгнула и опустила кинжал на его маску. Клинок скользнул по красному дереву, впился в плечо намахагэ. Намахагэ снова закричал и оттолкнул Киру, перекатился. Он встал, шатаясь, поправил маску, отпрянул на пару шагов к теням. Кира бежала в ловушку, ударила обоими кинжалами. Намахагэ упал на колени и ударил ее по животу. Кира едва смогла отбить дубинку кинжалом, направила другой к шее ёкая. Харуто прыгнул от стены с вспышкой ци, ускорив себя, проник в сражение. Он поймал одной рукой меч намахагэ, другой — запястье Киры.

— Хватит! — он разнял их.

Кира хищно посмотрела на него. Она тяжело дышала.

— Ты сказал, что не будешь лезть.

Намахагэ фыркнул. Он тоже тяжело дышал, и кровь стекала на его сандалии из раны на боку.

— Да, — сказал Харуто. — Но есть две проблемы. Первая — ты вряд ли победишь тут, Кира. У тебя преимущество в силе и скорости, но он в бою превосходит тебя навыками.

— Ха! — рявкнул намахагэ.

Харуто повернулся к нему.

— Отсюда еще одна проблема. Я не знаю, кто ты, но ты не ёкай. Снимай маску.

Самозванец охнул и помедлил, а потом поднял маску на голове. Он широко ухмылялся, лицо было потным, а щеки покраснели.

— Как ты понял?

Харуто пожал плечами.

— Это было очевидно. Намахагэ — почти бездумные духи ритуальной дисциплины. Они не потеют, не говорят. Даже не кряхтят. Думаю, Хишонима послал тебя сюда напугать работников Йошинаты.

Мужчина молчал, но сжал меч крепче.

Харуто повернулся и пошел к выходу.

— Выбрось костюм и уходи, когда шахтеры вернутся, или я скажу солдатам, кто ты на самом деле.

Кира подошла к нему, вытирая рукавом кровь со лба.

— Ты не скажешь лорду Йошинате, что это был не ёкай?

Харуто медленно покачал головой.

— Нет. Ему лучше думать, что это был настоящий ёкай.

— Чтобы тебе заплатили?

Харуто пожал плечами. Ему было плевать на монеты.

— Ты видела, какой Гушон. Солдаты на каждой улице сверлят друг друга взглядами. Им многого не нужно, чтобы начать бой. Если Йошината узнает правду, это и произойдет. И кто пострадает больше всего? Да, умрут некоторые солдаты, но под руку попадет народ Гушона, многие будут убиты или ранены. А два лорда будут сидеть и смотреть в уютных поместьях, — он видел такое много раз. Воюющим лордам редко было дело до людей, которых они губили.

Харуто забрал деньги у солдат возле шахты. Рабочие пошли в темный туннель раньше, чем солдат закончил считать льены.

Ночь была ясной, тысячи звезд мерцали на темном небе. Хоть воздух был холодным, и в городе пахло дымом, Харуто ощущал себя странно спокойно. Кира шагала рядом с ним, они шли к гостинице. Она была напряженной, тихой, поджимала губы и вздыхала. На крыльце гостиницы она, наконец, спросила:

— Думаешь, я проиграла бы?

Харуто даже не нужно было это обдумывать.

— Да. У тебя не хватало умений, чтобы одолеть его. По крайней мере, не пожертвовав собой.

Кира глубоко вдохнула и опустила голову.

— Ты научишь меня? Пожалуйста, — Харуто не ответил, и она посмотрела на него с невинным видом. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Харуто пожал плечами.

— При одном условии.

Кира пожала плечами.

— Что угодно.

— Перестань подражать мне. Это жутко, — он открыл дверь гостиницы.

Глава 26

Ночь не хранила тайны для Вороны. Во тьме ей было так же уютно, как и на свету. Может, уютнее. В темноте ее было немного сложнее увидеть. Потому она была в белом плаще. Он выделялся. Его замечали. С темным плазом она пропадала в ночи. Никто ее не видел. Она была невидимой. Забытой. Ворона не хотела быть забытой.

Она летела над крышами, опустилась на магазин мастера сандалий рядом с гостиницей. Ее сестренка была где-то там. Оммедзи тоже. Ворона смотрела на него издалека. В нем было что-то странное, не только его бессмертие, о котором Ворона не переживала. Когда она была близко к нему, ее дым будто сам двигался. Этого еще не происходило, и она хотела знать, почему. Ей нужно было знать, почему.

Она пролетела по улице, опустилась беззвучно на крышу лапшичной. Она почти не побеспокоила снег на крыше, лишь окрасила его в серый сажей. Мужчина на улице поднял голову и вздрогнул. Он увидел ее, шепнул что-то женщине рядом с ним, и они оба побежали. Ворона знала, что должна была последовать за ними и убить их, пока он не сказал остальным. Шин убил бы их. Мастер убил бы их. Но зачем? Они были незначительны среди масс. Они не могли рассказать это никому важному. Только оммедзи был важен. И мужчина на улице видел ее. Он расскажет людям о ней. Она не будет забыта.

Она смотрела с крыши в окно таверны. Ночь, остались часы до рассвета. Многие спали. Она смотрела в окно, и ее дым шевелился. Он был там. Она потянулась дымом через улицу к окну. Он врезался в стекло, и что-то пробежало по дыму. Трепет энергии. Восторг. Ее дым двигался внутри плаща, принял новый облик. Или… это был ее старый облик? Она помнила… что-то, часть себя. Ей нужно было зеркало. Нужно было увидеть свое лицо. Вороне нужно было увидеть, кем она была.

Что-то двигалось в комнате, и Ворона посмотрела в окно. Оммедзи проснулся. Она смотрела на него через стекло, ее щупальце из дыма давило на окно, пытаясь проникнуть в брешь. Через дым она видела, что у него были длинные темные волосы. Мягкие черты осунулись от нехватки отдыха. Щетина торчала на подбородке и щеках. И глаза были темными.

Оммедзи посмотрел на окно. Ворона сдвинула дым, но слишком поздно. Оммедзи вскочил на ноги. Он открыл окно, выбрался на карниз и прыгнул на улицу к ней. Ворона отпрянула, плащ трепетал, дым тянулся. Она могла сразиться с ним? С тем, кто убил Шина? С бессмертным охотником на ее вид? Ворона перелетела на следующую крышу, коснулась ее и полетела над ней к дальнему концу. Оммедзи следовал, перепрыгнул брешь. Его ноги погрузились в снег, но это его не замедлило.

— Шики, — сказала он, вытаскивая катану. Черный комок шерсти, его дух-спутник, выбрался из его кимоно. Шики протерла глаза короткими волосатыми ручками. А потом прыгнула в меч, сделала клинок красным.