Там, где обитают куклы... (СИ) - Кулецкий Алексей Николаевич. Страница 32

Но кроме флоры и фауны от пауков родились еще и злые великаны. Когда Несару прознал об их существовании, то немедленно обрушил на землю тонны священной воды — Великий Потоп. Но ведь и у вас тоже был Великий потоп! Не один ли и тот же это потоп? Если мир наш создан одним творцом, то почему потопы должны быть разными?» Хесус замолчал, ошалело глядя перед собой. Какие-то картины далекого, темного прошлого, снова пронеслись перед его мысленным взором…

«Они шли сюда с мечом и крестом… Учили нас добру и любви к ближнему своему и травили собаками… Говорили, что мы все братья во Христе и вырезали целыми семьями… они запрещали нам верить в наших богов, а вместо этого заставляли нас верить в вашего Христа… Они говорили, что мы веруем неправильно, а правильная вера — это ваш Христос… Откуда они это взяли!? Почему наши тысячелетние боги, которым мы поклонялись испокон веков — это неправильно, а тот, которого какие-то сумасшедшие евреи приколотили к кресту — это правильно?! Почему?! Почему они пришли к нам, когда мы их не звали?

Почему наш Небесный Отец, или Великий Дух, был почитаем всеми и все почитали все, что было с ним так или иначе связано. Земля, вода, огонь и воздух — стихии, подвластные ему, как и вашему Небесному отцу… Но почему наш Отец — это не наш отец, а наш отец — это отец Ваш! Почему нашим современникам ничего не стоит плюнуть на землю или бросить окурок, где ни попадя или вывалить мусор из ведра и нагадить чуть ли не у дверей своего дома?

Для нас, индейцев же подобное поведение было жестким табу! За его нарушение можно было отправиться к праотцам без скальпа, без почестей, без молитв! Почему — это неправильно? Почему правильно — это говорить одно, а делать другое? Почему? Почему Ахсоннутли, наша Женщина всех племен, красивая, молодая, полная жизни Женщина, дарившая нам дневной свет, — это ужасно, а ваш Бог, забирающий у человека волю и делающий его своим рабом — это хорошо? Ну почему? Объясните мне это, наконец!!! Мне никак не понять этого!!!» Голос Хесуса постепенно становился громче, несмотря на немного заплетающийся язык и вот уже, он буквально гремел металлом, перекрывая шелест ветра.

Друзья, слушая рассказ старого мексиканца, понемногу начинали трезветь. Такого поворота событий никто из них не ожидал. Глаза Хесуса горели нехорошим огнем. «Зря мы его напоили…» — подумал Макс. Внезапно Хесус, зашедшись в крике умолк, огонь в глазах медленно угас и снова перед друзьями сидел обессиленный, пожилой человек. «Нет, я не пьян…» — совершенно обычным голосом произнес он — «Тени предков не дают мне покоя…» Макс невольно поежился.

«А где находились костры и та, большая Кива, которую разрушили?» — спросил он. «Костры?» — переспросил Хесус. «Костры, наверное, горели вон там… Видите такую, длинную как бы террасу на склоне?» — он стал показывать на довольно длинный, горизонтальный уступ на склоне, слишком ровный, чтобы быть созданным естественным путем, — «Там до сих пор множество обгорелых сучьев и обломков костей, а вся земля — до сих пор черная от золы и угля. А Кива… Большая Кива стояла на самом верху левой вершины острова. Эта вершина — самая высокая. Там до сих пор видны остатки каменной кладки фундаментов».

«Хесус, а Вы часто перевозите людей на тот берег?» — спросил Генри. Хесус взглянул на него. Его взгляд был таким, что Генри испытал какую-то секундную дрожь во всем теле. «Да… иногда просят такие как вы…» — с некоторым раздражением в голосе сказал он, как бы нехотя, — «Порой даже переночевать просятся в доме, где жил Хулиан… На спор, как правило. Приезжие идиоты спорят с местными идиотами. Я их везу туда, потом забираю обратно…»

«А такие… искатели — одиночки, попадаются, которые сами переправляются на остров, благо что он находится сравнительно недалеко? Не обращаясь к Вам…» — не унимался Громила. «Наверное есть… Но мне о них не известно ничего. Не могу сказать…» — проронил Хесус, снова глядя куда-то в пространство, — «Они ведь — одиночки… Они у меня не спрашивают… откуда мне знать…»

«А что стало с Лунным Котом?» — спросил Альберт, до этого внимательно слушавший монолог Хесуса. «Лунный Кот… В одну из ночей, он исполнил ритуал предков, наложив заклятие на этот остров. А потом, он сел в лодку, выдолбленную из цельного ствола дуба, якобы росшего на священной поляне у подножия горы Шаста… Кто и когда доставил ее ему сюда — об этом история умалчивает… Я ничего не знаю об этом… В последний раз, как гласит легенда, его видели плывущим туда… Туда, где вознеслись к небу его отец и брат…» — Хесус взглядом показал в сторону зеленого горба, — «Больше его никто не видел… Те же, кто пытался искать его следы, следы наших костров и переправлялись на ту сторону, увы, обратно не возвращались… Остров умеет хранить свои тайны… Мертвецы не любят, когда пришлые нарушают покой их сна…»

Глава девятая

«Все, не могу больше…» — Хесус обессиленный отвалился на спинку стула, — «Парни, налейте мне еще…» Том взял бутылку и вылил остатки виски ему в стакан. Хесус залпом выпил жгучую жидкость и оглядел окружающих. «Я бы не советовал вам переправляться на ту сторону. Тем более — самостоятельно. Старое табу действует до сих пор… Но это всего лишь мое мнение… насчет табу… Вполне возможно, что все те истории — это просто стечение обстоятельств… причем — неудачное…» — проговорил он. «Мы всего лишь хотим посмотреть на кукол, которых собирал Ваш родственник» — сказал Ральф.

Мексиканец только пожал плечами — «Как знаете… Если так уж нужно, то перевезу… Только я смогу вас перевезти примерно дня через четыре… Мне нужно уехать. На север, по ту сторону границы…» «А… Без проблем!» — не стал перечить Макс, — «Мы тоже здесь постараемся решить свои вопросы». «Ну, джентльмены… А сейчас я хотел бы отдохнуть… Приезжайте через четыре дня. Всего хорошего…» — Хесус поднялся со своего стула, взгляд его снова стал отстраненным и, как бы нездешним. Он проводил друзей до калитки и, не подавая руки, снова проговорил — «Всего хорошего…»

Друзья вышли на проспект Параисо и, не спеша пошли по пустынной дороге в направлении Байя-Кино. «Ого!» — воскликнул Том, посмотрев на часы. Солнце, перешагнув через зенит, теперь упорно катилось в сторону заката. Было уже не так жарко и друзья решили пройтись и немного проветриться, помня о горячем и душном салоне микроавтобуса Луиса. «Мы с вами совершенно, за разговором, забыли о времени…» — произнес он несколько потерянным тоном, — «Как бы то ни было, мы проговорили часа четыре, не меньше…»

«Что-то мне немного не по себе от нашего общения…» — произнес доселе молчавший Макс, едва вся компания отошла довольно далеко от жилища Хесуса — «Такое создается впечатление, что старик может читать мысли… Да и взгляд у него трудно назвать взглядом нормального человека…» «Да… Взгляд у него запоминающийся, рентген, не взгляд!» — согласился Генри. «А клинок у него какой?» — подлил масла в огонь Ральф, — «Все вокруг настолько убогое, но вот кинжал дорогущий! И ножны с бахромой и узелками какими-то…» «Это индейское узелковое письмо…» — как-то рассеянно произнес Макс, глядя через залив, в сторону острова — «До сих пор никто не может его толком читать…

И вообще, мне кажется, что здесь не все так просто… И то, что этот мексиканец говорит то, что совпадает с мыслями и вся обстановка и его знания, а особенно — его нож… Не сходится все это у меня как-то в единую картину…» «Ладно тебе, Макс…» — попытался успокоить его Альберт, — «Вполне возможно, что просто совпало… Кое-что мы уже слышали от Мелинды, что-то нам рассказал Луис, да и так, по мелочи…» «Ну да…» — неопределенно согласился Макс, однако былой уверенности в его голосе не было.

«Предлагаю по пути немного расслабиться и выпить пива в ресторане «У Эстер», а заодно еще раз обмозгуем сложившуюся обстановку, меня все это тоже немного напрягло» — предложил Ральф, — «Да еще и этого дешевого виски выпили… Если бы знали, что с ним пить придется, то можно было взять и что-нибудь поприличнее… Хотя его овощи вроде нормальные, мне, во всяком случае, понравились томаты, аромат, цвет и вкус — бесподобные! Говорит — оттуда… На пепле погребальных костров выращенные что ли?» — Ральф, ухмыльнувшись, кивнул головой в другую сторону песчаной косы. «Старик, правда, чудной немного…» — закончил он. «Да ну тебя! На пепле…» — отмотнул головой Генри.