Охота на Лань. История одной одержимости (СИ) - Линдт Нина. Страница 35

Лоренцо снял Джованну с лошади, поставил на ноги, но она была слишком слаба. Джакомо взял ее на руки, и они вошли в дом.

Пока служанки занимались Джованной, братья вышли и мрачно переглянулись. Спасли сестру. Потеряли брата.

– Завтра я поговорю с графом делла Мирандола, – Лоренцо устало провел по лицу. – Джованна может выдвинуть против него обвинение в похищении.

– Это будет скандал, – испугался Джакомо.

– Именно поэтому граф вернет нам Валентина.

Но утром Джованна через служанок узнала о смерти отца и потеряла сознание. В считанные минуты поднялся жар, она бредила и плакала, Лоренцо не мог никак привести ее в чувство и послал за Марко.

Джакомо вызвался поехать к графу делла Мирандола. Оставшись наедине с сестрой, Лоренцо вглядывался в нее и не узнавал: лицо осунулось, черты заострились, бледность стала какой-то нездоровой. Он испугался, что она совсем плоха.

Глядя на ее серые веки, он пытался угадать, видит ли Джованна сны или просто провалилась во тьму.

Джакомо приехал раньше Марко. Граф не принял его, отмел любые намеки на похищение Джованны, но выразил желание выручить ее и жениться, если братья не станут раздувать скандал.

– Я спросил его, что ему известно о Валентине, и сказал, что он помог Джованне сбежать из монастыря, а граф ответил, что ему ничего не известно, но в любом случае юноши, что пробираются по ночам в женские монастыри, попадают в тюрьму. И еще раз выразил готовность обвенчаться с Джованной. Лоренцо, если мы замнем это дело, он отпустит Валентина, я уверен.

– Если Валентин в тюрьме, обратись к гонфалоньеру справедливости, мессер Марио – друг отца, он наверняка сможет выяснить, что с Валентином.

Джакомо снова уехал. Лоренцо в бессилии закрыл глаза. Старший брат боялся скандала, опасался бесчестья, он скорее выдаст Джованну за делла Мирандола, чем спасет ее. И будет считать, что поступил верно. А может, ошибается он, Лоренцо? Может, ради спасения чести сестры и надо было ее отдать за графа? Ведь партия – восхитительная… Но Лоренцо не мог. Джованна перенесла глубокое потрясение в монастыре, неизвестно, что творил с ней делла Мирандола. И отдать ему сестру значило расписаться в неспособности защитить ее.

– Мессер Лоренцо, – когда слуга вошел в комнату, Лоренцо тут же проснулся. Кажется, он провалился в сон, пока сидел с Джованной. – Приехал доктор Венедетти.

– Проводи его сюда.

По бледному лицу Марко Лоренцо понял, что друг приехал не только по его вызову, но и с дурными вестями.

– Лоренцо…

По тому, что Марко не подошел к Джованне, а обратился к нему, Лоренцо почувствовал, как сердце обрывается в груди и падает в пропасть.

– Когда я получил твое письмо с просьбой приехать, я стал собирать сумку, но ко мне заехал один врач, он возвращается проездом в Ареццо, и он сказал, что утром встретил обоз каторжников, которых высылают из Флоренции на работы в Пизу. И там был один юноша с кровавой повязкой на ноге. Врач вызвался помочь перевязать его. Юноша бредил, просил позвать сестру. «Красивый, как юный Аполлон, все звал Джованну, бедняга. У него сложный перелом, я сделал все, что мог, но боюсь, его дни сочтены. Вряд ли он дотянет до Пизы».

– Он не мог так поступить с ним… не мог…

Лоренцо упал в кресло и, пока Марко осматривал Джованну, безвольно смотрел в одну точку. Пиза. Нужно ехать в Пизу, пытаться догнать обоз, перехватить – но оставить сестру без защиты он не мог. Ему нужно было выбирать.

Слезы текли по щекам от понимания того, что он уже выбрал. Оставалось только молиться, что Валентин поправится и сможет связаться с ними.

Первые сутки Лоренцо боялся отходить от сестры, словно ее могли похитить из дома. На похороны отца пошел один лишь Джакомо. Сразу после похорон он выехал в Пизу, надеясь найти Валентина по дороге или в городе. Марко заходил три раза в день, он верил в выздоровление Джованны и смог убедить в этом Лоренцо.

– Она сильно истощена, пережила огромное нервное потрясение, а известие о смерти отца просто подкосило ее. Но она выкарабкается.

Лоренцо боялся спрашивать, что будет, когда Джованна придет в себя и спросит про Валентина.

Финансовое положение семьи ухудшалось, приходилось закрывать фабрики, увольнять рабочих. Это вызывало беспорядки в городе: не только семейство Альба беднело на глазах, многие производители ткани, шерсти сокращали производство, не выдерживая ценового соперничества с Англией и Голландией.

На Лоренцо со всех сторон сыпались жалобы и приказы.

Пьеро Медичи прислал письмо с требованием объяснить увольнения, мельком упомянув некое «соглашение», к которому желает прийти с семейством Альба, чтобы помочь им утихомирить рабочих. Граф делла Мирандола тоже прислал письмо, выражая сочувствие в создавшейся ситуации и предлагая финансовую помощь, тоже за «уступки» со стороны Альба.

Лоренцо понимал, что торгуют его сестрой и что они не успокоятся, пока либо братья сами ее не отдадут, либо не разорятся полностью и защищать ее будет некому.

Валентин виделся Джованне под толщей воды и уходил все глубже в черно-синюю тьму. Рукой он тянулся к ней, в глазах был призыв о помощи. Джованна пыталась плыть за ним, плыть к нему, но как ни барахталась, все время оставалась на поверхности. И когда увидела, что он стал лишь светлым пятном в темной толще, захотела глотнуть воды, чтобы захлебнуться вместе с ним, но тут ее выбросило из сна, и она судорожно вдохнула воздух ртом.

Выходить из дремоты было тяжело, Джованна будто качалась еще на мутной поверхности, сознание то прояснялось, то снова ныряло в глубину. Узнав сквозь сон голоса братьев, она успокоилась и поддалась мерному раскачиванию.

– Они не отдадут его тело. Его велели захоронить в безымянной могиле вместе с другими, – вдруг различила она голос Джакомо, а потом услышала рыдания Лоренцо.

– За что Господь наказывает нас, Джакомо? Разве мы были злы, жадны, убивали и грабили? Ты же общаешься с ним постоянно, так объясни мне!!! За что?!

– Тихо, пойдем отсюда, Джованна может услышать.

– Я закрыл дверь в ее комнату.

– Но ты кричишь так, что тебя слышно на улице. Лоренцо, если бы я знал. Мне самому не хватает веры в эти дни.

Джованна открыла глаза и приподнялась на кровати. Это была ее комната, как хорошо! Может, ей все приснилось? Она заболела, и весь этот ужас был только страшным сном? Реальность была спокойной и мирной, знакомой до малейшего завитка на обоях и до самой незначительной щербинки на мебели.

Дверь открылась, вошел Лоренцо, и Джованна улыбнулась ему, он крепко ее обнял, поцеловал в щеки, в лоб, в виски. Глаза у него были красные, словно он много плакал или долго не спал.

– Как же ты меня напугала, маленькая негодяйка, – шутливо сказал он, прижимая ее к себе.

– А Валентин? Где Валентин? – она вырвалась из его ласковых объятий.

– Его нет дома, – Лоренцо погладил Джованну по голове, слезы стояли в его глазах.

– Где же он? Лоренцо? Где мой брат? Он же не мог уехать в Геную?! Да говори же!

Лоренцо не выдержал. Он не хотел причинять ей боль, но не мог понять, как продолжать врать своей сестре, когда сердце разрывается между болью от потери Валентина и болью от того, что он скрывает от нее, что вот-вот его губы произнесут слова, от которых мир Джованны уже не будет таким, как прежде. Слезы побежали по щекам. Рыдая, он погладил сестру по лицу:

– Мне очень жаль, родная, мне очень жаль…

Джованна широко распахнула глаза.

– Его больше нет.

Она подалась назад, во взгляде пробежала тень сомнения.

– Нет, неправда. Неправда! Неправда! Я чувствую его, слышишь? – она прислушалась к себе, но внутри было тихо и пусто.

– Прости, родная.

Джованна задыхалась. Хватала ртом воздух и так беспомощно смотрела на него, что Лоренцо схватил ее крепко, положив большие пальцы на высокие скулы.