Оковы огня. Часть 2 (СИ) - Морн Дмитрий. Страница 60

Пасть демона растянулась в подобии улыбки, как вдруг в широченной груди проклюнулось казавшееся крохотным острие кроваво-красного копья. Монстр по инерции сделав пару шагов замер, и с непониманием все его глаза разом обратились к откуда ни возьмись появившемуся копью.

— Что за? — прорычал демон, когда острие блеснуло, а в следующий момент по всему огромному телу хлынули золотые молнии, враз обездвижившие его. Тело монстра посерело, и даже оранжевое пламя вокруг значительно ослабло, ещё немного, и оно затрепещет, как угасающий на ветру костёр, пламя которого ещё жаждет разгореться снова, но гореть уже нечему, и единственный исход — угаснуть.

Отражая молнии синими щитами, Эверард следил за демоном. Он видел, как тот начал слабеть и терять силы. Очевидно, его отрезало от источника силы, как и самого Эверарда в замкнутом мире. Появилась слабая надежда, что демон вот-вот сам и издохнет. Но этому было не суждено сбыться.

Сначала монстр дёрнулся раз, другой. Множество глаз обратилось на рыцаря из стали и пламени, и в них загорелся такой голод, такая ненависть, что Эверарду стало не по себе. А демон уже сделал шаг. Один медленный и неуверенный шаг, но больше терять времени было нельзя.

Пламя схлынуло с Эверарда, собираясь за спиной, готовясь к мощному рывку, и тут же в плечо и спину ударило по фиолетовой молнии, они пробили сталь наружной оболочки и добрались до плоти. На мгновение показалось, что его прошило насквозь, сожгло руку и все внутренности. Игнорируя боль и раны, и прежде чем его голову пронзила бы ещё одна молния, Эверард метнулся вперёд. Синее пламя за спиной ревело.

Вмиг он оказался рядом с монстром и всадил тому в голову мощный удар пламенеющей латной перчаткой. Хрустнули кости. Второй удар — в разрезанное брюхо. Полыхнуло оранжевым огнём, как от удара кузнеца по раскалённому металлу.

За спиной Эверарда пламя собралось в один сплошной покров, часть его оплела правую руку, которую он с превеликим удовольствием вонзил, как клинок, в нутро монстра. Синее пламя с проблесками тьмы с жадностью принялось выжигать всё, чего касалось. Демон зарычал, заверещал. Ни о каком Повелителе огня больше не шло и речи.

Тело монстра билось в конвульсиях, мышцы его сокращались, усыхая на глазах. Пламя продолжало жечь нещадно. Щупальца демона в отчаянной попытке пытались добраться до врага, но натыкались на огненный покров и вспыхивали факелами.

Скоро демон перестал сопротивляться, блеск хищных глаз потух, и тело начало осыпаться пеплом.

Десяток секунд спустя Эверард стряхнул остатки этого пепла с покрытой металлом руки. Вот всё и кончено.

Эверард развернулся, на него нахлынуло небывалое спокойствие, а физическое и ментальное истощение были сейчас в радость. Это утомление воспринималась как предвестник долгожданного отдыха после длительного труда, когда ты истощил все силы, чтобы добиться поставленной цели, и теперь со спокойной душой можешь расслабиться.

Настроению Эверарда вторил и его облик: покрывающий кожу металл начал потихоньку стекать. Начиная с головы медленно исчезли изогнутые рога, затем жидкий метал тонким шёлком сполз по лицу и устремился дальше, остановившись на поясе, — требовалось всё-таки сохранить приемлемый вид. Уже было появившаяся на его — впервые за долгое время обнажённом — лице улыбка застыла, стоило ему увидеть, как вдалеке Изабелла в окружении гвардейцев пошатнулась и осела на землю.

Он не раздумывая направился к ней. К Изабелле же склонился Джером, да и воины тоже переполошились не на шутку — всё-таки их будущая госпожа. Эверард отмечал это краем сознания. Его внимание по мере приближения всё сильнее и сильнее сосредотачивалось на хрупкой фигуре девушки. На её изорванной одежде, на бледной коже в синяках и со следами крови, на босых стопах, на израненных голенях. Всё его приподнятое настроение испарилось, как и не было.

Эверард подошёл молча, и, пусть все видели его лицо в первый раз, но по его выражению они так же молча расступались. Джером, опустившись на колено, держал приобняв сидящую на земле Изабеллу. Девушка, как в трансе, ни на что не обращала внимания и правой рукой сжимала левую, в центре ладони которой будто расцвёл кровавый цветок с алыми лепестками и белой сердцевиной, — что-то словно вырвалось из её руки, разрывая мышцы и раздвигая кости, видневшиеся сейчас в основании раны. Странно, что не было крови, та, будто послушная чему-то, отказывалась покидать тело.

Эверард также опустился возле неё на колено, песок под закованными в сталь ногами скрипнул. Джером осторожно передал Изабеллу ему в руки и, поднявшись, с поклоном отошёл на два шага.

Израненная рука девушки оказалась необычайно легка, она позволила взять её, при этом всё продолжая следить за ней невидящим взглядом. Эверард вздохнул, он чувствовал внутри неё постороннее присутствие, но оно не было враждебно. Осторожно ощупал руку, при этом оценивая общее состояние Изабеллы, и, лишь убедившись, что жизни девушки пока ничего не угрожает, сказал:

— Несколько каналов разорваны, над этим нужно будет потом поработать. Мышцы и кости заживут, об этом можете не беспокоиться. В остальном же у вас сильное истощение, но нет ничего неподвластного нашим лекарям и хорошему отдыху. — Он перехватил внимательный, изучающий взгляд изумрудных глаз и на миг замер. — Что, не красавец? — Он примерно представлял, как выглядит: бледная кожа, крючковатый нос, высокий лоб, впалые щёки, вместо бровей — что-то похожее на костяные наросты, тонкие бледные губы, — и всё это дополнялось главной особенностью — выражением лица, как будто постоянно замершим в гримасе ярости и гнева. Стоило ему заговорить, как верхняя губа приподнималась, обнажая острые клыки, которые теперь никуда не денутся, стоило бросить взгляд, и складки на лбу создавали впечатление, что он вот-вот набросится на собеседника.

Изабелла коснулась его щеки здоровой рукой, вырвав из размышлений, и с ласковой улыбкой сказала:

— Я привыкну. — В глазах её Эверард увидел светящиеся искры, или то были выступившие на ночном небе звёзды?

— Привыкнешь, значит? — С хитрым прищуром спросил он — она кивнула в ответ. Кивнула уверенно.

Эверард в одно движение подхватил её на руки и поднялся. Девичье тело оказалось почти невесомым. Изабелла вскрикнула от неожиданности и упёрлась правой ладонью в мускулистую грудь. Она почувствовала сильные размеренные удары сердца, и её опалил жар.

— Ну, привыкай. — За спиной Эверарда двумя огненными крыльями взревело пламя, и он вместе с ней взмыл в воздух, оставляя позади это злосчастное место.

Джером и Алан переглянулись друг с другом и, не найдя, что сказать, просто продолжили смотреть вслед удаляющейся паре. Когда те исчезли из вида, Алан повернулся к застывшим гвардейцам:

— Приберёмся тут что ли? — Ответом ему послужила начавшая оседать земля. Своды логова демонов в конце концов не выдержали.

Глава 21. Эпилог

Эверард вложил аметист размером с кулак в заготовленное крепление на земле. Под его ногами в стороны на несколько сотен метров уходила огромная печать из пересекающихся линий серебра и золота, сплошь испещрённых рунными знаками, а в местах пересечения этих линий и находились пазы крепления множества драгоценных камней-накопителей для стабилизации магических потоков.

Как только последний камень занял положенное ему место, по воздуху над печатью прошла дрожь. Загудело. Вдалеке, за горами, послышался гром, словно от удара молний. Но Эверард знал — это запускались остальные печати. Теперь измерение демонов, их тюрьма, надёжно отрезано от всех остальных миров. Это стоило огромных трудов Роду, всем лучшим умам Империи и ему лично. На всё ушло больше полугода непрерывной работы, но цель была достигнута, и как минимум в ближайшую тысячу лет им не грозило новое вторжение. А что будет после — это задача для грядущих поколений. И он, Эверард, заложит для них максимально прочный фундамент.

— Теперь-то мы можем вернуться? От этих стариков мне не по себе, — подал голос Николас, младший из принцев. Он с опаской бросал взгляды на магов, собравшихся за пределами печати. Там были и люди из Академии, и несколько генералов Гвардии Императора, и, что особенно напрягало принца, пара десятков старейшин Рода, от которых расходилась такая аура силы, что все остальные разумно считали держаться от них на почтительном расстоянии.