160 шагов до Лео (СИ) - Астров Соль. Страница 21

Через минут десять дверь открылась:

— Ассоль? Очень приятно. Ну, раздевайся! — сказал мужчина невысокого роста с пузиком и очках на пол лица в металлической оправе, главный по кастингу. На виде ему было лет пятьдесят. — Сейчас подойдет фотограф.

— В смысле? — очумела я от такой откровенности.

— Боже! — он приложил ладонь ко лбу. — Плащ свой сними! Работать будем.

Вот глупая! И с чего это я решила, что раздеваться совсем надо?

Вслед за мной в комнату вошел молодой человек высокого роста в берете и длинными до плеч волнистыми волосами. Он прошелся кисточкой по глазам, приказывая то открыть, то закрыть, снова поколдовал над глазами, застыл на несколько секунд. Взял со стола фотоаппарат и удовлетворенно улыбнулся, просил двигаться, улыбаться, хмуриться, откидывать голову. Потом побрызгал на меня водой из пульверизатора, попросил поиграть с волосами.

— Все! Жди моего звонка, — пузико, похоже, был нарасхват, потому что его телефон трезвонил без передышки.

Полчаса спустя я уже гуляла по Риму, подставляла лицо щедрому южному солнцу и наслаждалась аппетитными запахами. Надо будет обязательно попробовать жареные артишоки, которые называют визитной карточкой римской гастрономии. Я представила, как заходя в ресторанчик, люди оглядываются на меня, просят автографы, делают комплименты. Орнелла Мути, подвинься! Слава Богу, что мои амбиции никто из прохожих прочесть не мог.

Пузико все еще не звонил, и я, посчитав оставшиеся в кошельке деньги, решила заночевать в Риме в одном из самых дешевых отелей. Чертики! Нужно предупредить в ресторане, что я не выйду на работу. Набрала номер, придумывая на ходу вескую причину. Ответил Пабло, бразилец со словарным запасом Эллочки-людоедки, которого я знала еще со времен, когда он помогал бабушке по выходным.

— Пабло, вопрос жизни и смерти! — запричитала я.

Легкий, шуршащий португальский акцент скомандовал:

— Falar! Говори!

— Заменишь меня сегодня вечером? — затаив дыхание, спросила я.

— Жуть! — в его голосе послышалась настороженность.

— Чаевые можешь оставить себе. Дед из самого Ташкента в Риме до утра остановился. А завтра, если хочешь, могу заменить тебя, — тараторила я, придумывая на ходу причину. Зато уже слишком хорошо помнила, чем его можно заинтересовать.

— Ого! Ок, — и положил трубку.

Свое римское утро я мечтала провести за долгим завтраком, поедая “муженька”. “Маритоццо” на самом деле было сдобной булочкой со взбитыми сливками. Оказывается, сладость эта настолько античная, что еще в Древнем Риме ее дарили мужчины своим будущим невестам.

Мои планы нарушил телефонный звонок. В трубке раздался приторный голос пузика:

— Спим, да? А я уже между прочим договорился с одним режиссером. Ты видела “Тысячи окон”?

Я же не могла ему рассказать, что среди супружеской жизни и работы официанткой даже часы для сна были на вес золота, не говоря уже о том, чтобы смотреть телевизор.

— Случалось, — соврала я.

— Так вот. Вчера я показал твои фотографии кому надо. В общем, он готов дать нам шанс. Дуй сюда! У тебя сорок минут!

Чертики! Хорошо, что я выбрала гостиницу в десяти минутах ходьбы! Через тридцать пять минут я была уже в его кабинете.

Он говорил то «давай сюда», то «вернись», предлагал прочитать текст, потом встать, пройтись по кабинету, жестикулируя.

Потом подошел ко мне, протянул лист с диалогом на пол страницы и заходил по кабинету с задумчивым лицом. Я же вспомнила, как в седьмом классе в драмкружке играла роль Катерины в «Грозе» и перевоплотилась: «Я ждала тебя всю жизнь. Понимаешь? И никогда и думать не могла, что могу случайно увидеть тебя в этом окне. Как можно, вот так, заглядывая в чужое окно…»

— Ну что. По-моему неплохо.

Он похлопал по спине и его скользнула, будто нечаянно, по моей ягодице. Он взял из рук лист с диалогом и отложил его на стол:

— Все очень даже неплохо! Послушай, а ты одна приехала? Ну, там папа, жених?

Поначалу я не поняла, почему это его интересовало, и покачала головой. Он сделал еще один шаг так, что я разглядела веснушки на его переносице.

— А давай сегодня вечером мы отметим твой дебют? Лучше узнаем друг друга, — он поправил растрепавшуюся прядь моих волос и взял меня подлокоть, будто по-дружески.

Похотливо облизывая тонкие губы, бросил оценивающий взгляд:

— Удивим друг друга. А?

Наконец до меня дошло!

— Ой, совсем забыла! Мне же позвонить надо! — я отскочила, схватила с вешалки свой плащ, выбежала из комнаты и застучала каблуками по мраморной лестнице.

Бежала так быстро, что не успела опомниться, как оказалась на остановке. Взяла билет, доехала до станции и запрыгнула в уходящий на Прато поезд. Нет! Такой путь в актрисы меня нисколечко не привлекал.

А дома был Энцо, такой непривычно нежный, напоил горячим грибным супом. Укутывая ноги клетчатым пледом, шептал:

— Соль, ты меня хоть немного любишь? Ты ведь за меня вышла не потому, что тебе надо было куда-то с Феличитой деваться?

Я горько улыбнулась, вспоминая, как через год после отъезда Леонардо, бабушка выгнала из дома Феличиту. И я пришла к нему в слезах, умоляя помочь найти собаку. Мы обошли весь город. А она спала у входа в церковь Святого Леонардо.

Тогда я была слишком доверчивой, чтобы полагать, что он играет со мной. Мне казалось, что у него слишком тяжелая судьба, чтобы уметь любить, но и в пустыне растут цветы. И подумала, что, когда в жизни была любовь, я любила. А сейчас было время для того, чтобы вить гнездо, и мне было этого достаточно.

Мы вместе хотели выйти из потрясений и поженились, чтобы не оставаться одинокими. А потом у нас просто не осталось времени, чтобы заниматься нашим браком. Даже смерть бабушки не дала мне повода задуматься о своем выборе. Только сейчас я поняла, что одного желания вить гнезда мне больше не достаточно. Пришел момент расставлять все на свои места. Что для этого я должна еще потерять?

Глава 12. Снова потери

Несколько месяцев до этого. Тоскана, Италия

— Лея, не забудь проверить заказы на неделю, — сказала я, заходя в кондитерскую. Моя помощница разбирала полученные вчера наборы конфет.

— Хорошо. Так кто за продуктами поехал? — спросила я.

Мальчишеский стиль одежды и короткая стрижка как нельзя лучше подчеркивали ее деловую хватку. Иногда я даже чувствовала, что она конкурирует со мной. С тех пор, как умерла бабушка, а вскоре слегла Беата, я приняла на работу Антонио. Он был внучатым племянником Беаты. Несколько недель спустя сюда пришла и Лея. Кажется, что прошла целая вечность. На самом деле всего лет десять.

— Чертики! Разве Энцо еще не появлялся? — после того, как мы узнали, что я беременна, муж всегда приезжал за мной к закрытию магазина.

— Нет, еще не было, — Лея натирающая витрину, остановилась, бросила на меня тревожный взгляд и заморгала.

— Наверное, задерживается, — успокоила я себя.

Она закончила распаковывать коробки, собрала картон в мешок и понесла его за дверь.

Я набрала Энцо, но автоответчик посоветовал связаться с ним позже. Задумалась: что происходит в моей семейной жизни? Помня об обиде Энцо на бабушку, я все-таки надеялась, что с ее уходом, он сможет стать для меня опорой.

Вдруг я почувствовала головокружение и схватилась за косяк. Где искать Энцо? Именно сейчас, когда мне очень нужна его помощь или хотя бы присутствие, он исчез. Я облокотилась на стену, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Кажется, прошло.

Заметив на витрине оставшийся большой торт с надписью «Моим мальчикам 3 года», вспомнила о синьоре Росси, достала телефон и набрала ее номер.

Мне ответил звонкий по-девичьи голос:

— Пронто!

— Мария Виктория? Это Ассоль из “Фа-соль”. Мне вам доставить торт на дом или вы сами его заберете?

— Ах, Ассоль, здравствуйте! Чуть не забыла. Я заеду около восьми не поздно будет?

«Как всегда, когда очень устаешь, приходится задерживаться!», но я ответила: