160 шагов до Лео (СИ) - Астров Соль. Страница 18

Нет! Все хуже некуда! Сама ввязалась в это дурацкое гадание и теперь получила то, о чем даже не мечтала. А Бог вовсе не хочет, чтобы мои мечты осуществились.

Щелкнув замком, я закрыла комнату на ключ, залезла под одеяло. Очень хотелось спрятаться от мира, который сейчас грозил мне пальцем, вместо того, чтобы принимать в теплые объятия.

Похоже, я уснула. Меня разбудил голос бабушки за дверью:

— Милая, не оставляй меня одну в этот вечер. Я успела ужин разогреть.

Впервые слышу, что Сандра вдруг признается, что боится одиночества. А говорят, что люди не меняются!

Я прошмыгнула мимо нее в ванную и щелкнула дверным замком. Смыла с лица макияж вместе разочарованием от неудавшегося праздника в честь моего восемнадцатилетия. Чтож, буду искать утешения в бабушкиных объятиях, в надежде, что сегодня Лео все-таки придет за прощением.

Спустилась вниз, где бабушка уже накрыла стол на двоих.

За окном полчища тяжелых темно-серых облаков пленили заходящее солнце, обещая зимнюю бурю.

К дому Риты подъехало белое такси и затихло, а уже через пару минут в его сторону по дорожке быстрым шагом шел Леонардо с большим черным рюкзаком за спиной. За ним семенила Рита. Подойдя к машине, они на прощание быстро, неуклюже обнялись и поцеловались. Рита что-то сказала внуку, он кивнул. Прежде, чем сесть в машину, тот бросил взгляд на наш дом.

И у меня защемило сердце. Что происходит? К чему эта спешка? Ведь он должен был уехать через полтора месяца! А фиолетовая лагуна? А дельфиний танец любви?

Ко мне вернулось чувство, которое я испытала в тот день, когда потеряла родителей. Вакуум в голове и неспособность что-либо понимать.

— Ба… Ты видела?! — я мешком упала на стул.

— Что случилось, моя хорошая? — она посмотрела в окно. Но там уже никого не было.

— Он куда-то уехал! В спешке! И даже не попрощался со мной!

— Моя девочка! — она обняла меня сзади. — Любовь всегда наполовину горькая пилюля. Все наладится, поверь мне. Тот, настоящий, он никогда не уйдет от тебя.

— Наладится! — Только не у меня! — я глотала слезы. Бабушка с сердитым лицом протянула мне салфетку.

— Даже самые глубокие сердечные раны можно вылечить повседневными делами, свежим воздухом и … этими фаршированными артишоками! — она открыла крышку и с аппетитом вдохнула. Но ничто сейчас не может заменить мне его! Я закрыла лицо руками и разрыдалась.

Сандра закрыла крышку, приблизилась ко мне и крепко обняла за плечи:

— Сейчас мы посмотрим, что хорошего произошло сегодня в мире. Поужинаем, пойдем спать. Завтра будет все по-другому. Вот увидишь.

Прижалась своей щекой к моей и добавила:

— Кажется, я старею. Совсем сентиментальной стала!

Бабушка взяла пульт со стола, включила телевизор и принялась разливать оставшееся в бутылке шампанское по фужерам. Но, глядя на экран, не заметила, как пена убегала из бокала.

Я подняла взгляд на телевизор и уставилась в мелькающие на экране фотографии Бруно Фрати, Алессандро Де Анджелис, Дуччо и Винченцо Массакра, деда и отца Энцо, и, наконец, Леонардо. Из того, что я успела разобрать, всего в нескольких шагах от нашей кондитерской произошла стрельба. Погибли двое. В полицию позвонили соседи, когда услышали выстрелы.

Что в доме Бруно Фрати делал Леонардо и старшие Массакра мне было не известно.

В этот день, как из ящика Пандоры, на меня сыпались все новые и новые неприятности.

***

Когда я закончила рассказ о своей неудавшейся любви, Энн потрясла бутылку, чтобы убедиться, что в ней не осталось больше ни капли вина:

— Печально, Фасолина, и даже нечем запить. Но чудится мне, а ты мою чуйку знаешь, что ты с ним еще встретишься.

— Нет, Энн! Цыганка та все наврала!

Но она прервала меня:

— Зачем ты пошла наперекор судьбе? Ведь грезила о Леонардо? А замуж вышла за его друга.

Этими словами она загнала меня в тупик. Вот только, что я сейчас могу изменить?

Часть II

Глава 10. Коктейли в четыре руки

Февраль, 2010, Тоскана, Италия

Я снова проходила мимо преторианского дворца, где много лет назад впервые услышала про “Девушку с васильками”, а рядом с ним светилась огнями вывеска нашего с Энн любимого бара «Фрари делла Лоджиа», местечко для девичьих пятничных уединений. Уже само название, обозначавшее сборище монахов, сулило душевно потусоваться и услышать cамые свежие местные сплетни.

Этим вечером Энн арендовала бар без персонала, чтобы устроить вечеринку-маскарад в честь годовщины их с Умберто совместной жизни.

Подходя к барной стойке старинной кладки, освещенной холодным голубым светом, я впервые в жизни увидела свою подругу в замешательстве.

— Я прям как знала! Умберто нанял двух студентов с гостиничного колледжа, чтобы коктейли готовить, а они застряли где-то во Флоренции. Ведь я ему говорила, брать помещение вместе с персоналом. Дьявол побери! В каких пропорциях для «Маргариты» текилу и ликер добавлять?

Я чмокнула ее:

— Похоже, есть что-то на свете, что вызывает у тебя затруднение.

Конечно, она может быть так уверена в себе! Зеленое шерстяное платье по фигуре оттеняло густые, темно русые волосы, каскадом спадающие на развитые плаванием плечи. На шее болталась зеленая с позолотой маска ящерицы, по всей вероятности, дополняющая образ хозяйки медной горы. Ей ни за что не дашь больше двадцати пяти, и она уже успела выйти замуж после четырех длительных романов. И теперь всякий раз напоминала мне, как я неудачно вышла замуж.

— Хорошие отношения — это как пара удобных туфель, которые не хочешь менять, даже когда они состарятся.

Она была в очень удобных для нее отношениях. Умберто завидный, хотя и не совсем уже молодой профессор-кардиолог, с виллой в Фьезоле, где с высоты птичьего полета видна как на ладони Флоренция. В том самом месте, с которого часто рисовали пейзажи Аннигони и Стефанелли. Вилла, достойная королевы, как часто о себе отзывалась Энн.

— Вся фишка в том, Фасолина, чтобы окружать себя нужными людьми. Мой доход — это среднее арифметическое того, что лежит на счетах моего ближайшего окружения. А твой Энцо выиграл в лото. Где он еще найдет работящую хорошенькую дурочку, как ты? Да ему просто подфартило!

— Я знаю, как ты относишься к моему мужу, но это не значит, что он меня не любит.

— Ага. И как он это тебе доказал?

— Он был со мной, когда я потеряла ребенка. В больнице бабы даже завидовали мне.

— Я все-таки надеюсь, что вечеринка выбьет у тебя дурь из головы. Здесь, кстати, среди приглашенных сливки медицинского общества, с мозгами, а не спагеттинами, как у твоего Энцо.

— Девушка-теория! Как же я жила без тебя эти годы?

— Косячила! Скажи, как можно было не разглядеть по его рукам, что у него одноэтажный мозг?

— И что ты хочешь теперь? Чтобы я ушла от него? Я, между прочим, клятву перед Богом давала: “В болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас”.

— И куда ты ушла? В тот самый дом, что тебе оставила Сандра, в ту же кондитерскую, в которой пашешь, как Джепетто, пока муженек ищет, как на тебе еще заработать! — отчитывала меня она, окуная мокрый край фужера в тарелку с солью.

— Ну, пожалуйста! Пощади мое настроение! — взмолилась я, смешивая ингредиенты в блендере. А когда посмотрела на подругу, она уже была в зелено-золотой маске.

Я заметила собравшихся у входа трех мужчин и двух женщин тоже в масках, и Энн походкой модели направилась к ним. Поздоровалась и, смеясь, что-то сказала. Ей вторили веселые голоса и раскаты смеха. Потом один из них, поправив маску Пьеро, отделился и пошел в мою сторону, к барной стойке.

— Buonasera. Ваша подруга послала меня на подмогу. Что я могу сделать для вас? — мужчина в маске Пьеро изображал архетип печали, но обладал теплым баритоном с дружелюбным тоном.