Застеколье (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич. Страница 53

– Уничтожить… – призадумался Президент на несколько секунд. – Давайте рапорт, завизирую. – Поставив подпись, поднял глаза: – Помощь нужна?

Директор посмотрел на Унгерна.

– Справимся, – кивнул тот, потому что этот вопрос мы уже обговаривали.

– Что же… – перевел взгляд Президент на нашего Директора, а тот понял его без слов:

– Спецгруппы подтянуты.

– Все–таки, возьмите военных, – словно бы посоветовал Президент, но стало понятно, что это приказ. – Или, Росгвардию.

– Тогда россгвардейцев из «внутряков», – решил генерал. – Их и вытащить проще, и реакция на них иная.

– Мы народ не напугаем? – осмелился я задать вопрос. – Может, учения МЧС в тех местах провести, для маскировки?

Президент и Директор кивнули, а Унгерн позволил себе снисходительную улыбку в мой адрес: «Дескать, что бы мы без тебя делали?»

Президент еще раз кивнул и, мои начальники, правильно истолковав его жест, начали подниматься из–за стола.

– Виктор Витальевич, – поднял голову Президент. – Я надеюсь (выделил он), что Олег Васильевич не полезет в пещеры?

– Никак нет, – вытянулся в струнку генерал.

– А кто тогда полезет? – возмутился я, упав на стул, с которого только что встал. – Я там каждую расщелину знаю. А если цверги в иное пространство уйдут?

– Олег Васильевич, – очень мягко сказал Президент. – Если уйдут – значит уйдут. Ловить не надо. И ваша голова нам дороже. Виктор Витальевич…

– Понял, – кивнул генерал, деликатно цапнув меня под локоть. – Майор Кустов будет сидеть на берегу, помогать руководить операцией. Будет брыкаться – прикажу связать.

– Вот и хорошо, – загадочно улыбнулся Президент. – Если будет хорошо помогать – присвоите ему досрочно звание полковника, если придется связать … ну, все равно присвойте, подполковника, только попозже.

Я решил не обижаться. Хотя… Мог бы, между прочем, и сам присвоить. От главы государства получить звание гораздо приятнее, нежели от начальника. Ну да ладно, переживу. Да и не дело это, чтобы Президент делал то, что имеет право сделать генерал. Надо уходить, а мне хотелось поговорить с Первым Лицом государства, узнать у него о планах, которые он строит на содружество с Застекольем и о своей роли в этих планах. Только понимал, что Он все равно не ответит, а таких «желающих» у него много.

Когда мы вышли из кабинета и, под пристальными взглядами крепких парней в костюмах от Диор (или, не от Диор, но все равно, крутых и, вероятно, пуленепробиваемых) шли по коридору, я не удержался и буркнул:

– И почему мне самому нельзя?

Унгерн, храня субординацию, промолчал. Ответил Директор:

– А потому, дорогой вы наш человек, что в нашем деле, некоторые майоры бывают важнее генералов, а то и министров... Цвергов мы рано или поздно уничтожим, а вот оборвать связи с Иным Миром, или, как вы выразились – с Застекольем, это гораздо опаснее.

Полномасштабные боевые действия вести не с кем, да и негде. Да и вообще, как их вести под землей, не то что я, но даже профессионалы представляли с трудом. А они–то, в отличие от меня, изучали опыт Великой Отечественной войны, когда партизаны скрывались в Одесских катакомбах два с лишним года (у меня представление лишь по романам Катаева), а немцы не смогли их оттуда выкурить даже с помощь огнеметов или отравляющего газа. Есть примеры и в более близкой истории, на Ближнем Востоке. А нам ничего не оставалось делать, как отправить под землю спецназ…

Поначалу, была идея разбить лагерь на берегу, подтянуть силы и средства, а уже потом лезть под землю. Здраво поразмыслив, решили от нее отказаться – ни к чему привлекать лишнее внимание цвергов. Посему, прибывающая по Белому озеру спецура, должна сразу же отправляться под землю.

Надо бы, конечно, шарахнуть чем–нибудь этаким, нервно–паралитическим или отравляющим. Увы и ах. Слишком велик риск, что за компанию с карликами отравим местную фауну, а цвергов не достанем. Из–за этого же не стали применять никаких объемных взрывов или напалма. Придется по старинке – пулей, а потом – штыком и прикладом.

Проход, через который ушла вода безымянного озера, был неширок, но троих ребят, даже в полном вооружении и экипировке, он вмещал. Особо с приготовлениями не мудрили, но зыбкую почву завалили песком, утрамбовали и забетонировали, вмуровав еще и несколько стальных опор, чтобы было к чему крепить фалы.

Первой ушла группа Унгерна. Ее задачей было закрепить тросы в подземелье, подготовить плацдарм и, потихонечку двигаться вперед, изображая разведку. Разведка, конечно, аховая, но лучше, чем ничего. Потом, дождавшись второй группы, начать продвижение вперед.

Генерал лишь грустно похлопал по плечу командира, потому что ему, как и мне пришлось остаться наверху.

Наблюдая, как Виктор Витальевич провожает своих ребят, скользивших по стропе в черную дыру, на ум пришла строчка «В сто раз ему было бы легче, если бы шел он сам». Кстати, откуда это? Ах, да, из Симонова – «Сын артиллериста». Покамест, тьфу–тьфу, не ухало и не гремело, но я прекрасно понимал генерала. Мне бы и самому было легче, если бы пошел с парнями. Но, увы, положение (будь оно неладно!) обязывает торчать и смотреть, как уходят другие. Мне уже расхотелось становиться подполковником. Да что там, я бы сейчас с удовольствием обменял свои звезды (правда, сам их еще ни разу не видел, даже мундиром до сих пор не обзавелся), на звездочки поменьше, чтобы оказаться там… Глупо? Вполне возможно, что глупо. Ну, скажите пожалуйста, кому здесь нужен полпред? Но останься в Москве, было бы еще хуже. Здесь хоть какая–то иллюзия сопричастности.

– Товарищ майор! – услышал я грозный рык генерала и, только тут осознал, что я уже сам взялся за стропу. Кажется, начальник еще что–то сказал, но эти слова выкину по цензурным соображениям.

Чтобы не искушать судьбу (если что, то генерал меня не остановит), пришлось отойти в сторону, к старым баракам, оставшихся как памятник поверженному, но не сдавшемуся социализму, где топталась в ожидании еще одна группа. Не знаю, «Альфа» или «Вымпел», а может «Гамма» или какой–то «Эпсилон», но именно ей полагалось идти вслед разведке.

– Хреново? – поинтересовался у меня крепко сбитый дядька. Знаков различия на камуфляжах не носят, но судя по возрасту – где–то между тридцатью и сорока, командир. – Все уходят, тебя на хозяйстве оставили?

– Что–то вроде того, – уклончиво ответил я.

– Ничего стажер, придет и твое время, – снисходительно утешил меня командир.

«Это я стажер?!» – возопил внутри меня кто–то, но тут же заткнулся. Не объяснять же, что я целый майор, а что так выгляжу, так это временно…

Но командиру уже было не до меня. Повинуясь отмашке Унгерна, он выводил бойцов на позицию.

Я не считал, сколько всего человек задействовано в операции. Наших было двенадцать, этих – около сорока. По замыслу – через час пойдет вторая группа, потом – третья. И так, до тех пор, пока все подземные галереи не будут зачищены. Ну, а потом уже моя очередь пройти и проверить.

Я прошел в нашу командирскую палатку. Генерал сидел за столом, слушая рацию. Я присел рядом и, от нечего делать принялся рассматривать карту, прикидывая – в каком месте сейчас ребята? Может, уже выходят к тронному залу? Хотя нет, рановато. Меня туда вели часа два, спецназ пойдет медленнее. Краем уха слушал переговоры – очень короткие и, в которых я мало что понимал.

– Третий – чисто!

– Пятый – смотри на полшестого!

– Полшестого – чисто.

– Семь–тридцать, чисто!

– Третий – пол–пальца от бровей!

Вот–вот… Чёрт ногу сломит, второй вывернет. Кое–что я мог предположить – все–таки, книг по военной тематике перечитал много – «семь–тридцать», «полшестого», вполне понятно, а вот «пол–пальца от бровей» – что–то запредельное. Чьих бровей? Почему не ушей? Ну да ладно, у каждого свои секреты.

Обычно, спецназ не использует рации (если только в кино), предпочитая обмениваться жестами, но под землей их пеленговать некому, да и прятаться уже не было смысла. Генерал еще и видеокамеры на ребят навьючил, жаль, прямая передача не шла. Потом посмотрим.