Любовь на карантине (ЛП) - Карлан Одри. Страница 38

— Ты просто загляденье. — Я осматриваю ее и пока это все, что я могу видеть. Больше ничего не существует.

— О, пожалуйста. Это был всего лишь день.

— На карантине. Один день — это как целый месяц и ты это знаешь.

Она поджимает губы и скрещивает руки на груди.

— Я тоже по тебе скучала, — фыркает она и смотрит на открывающийся вид. Ее боковой профиль изящен, с острым подбородком и длинной стройной шеей.

— Во— первых, я хочу извиниться за вчерашний вечер. Я не хотел быть таким властным. Твои финансы и карьера — это твое дело. Мне следовало прислушаться к тому, что ты говоришь. Я знаю, что ты можешь позаботиться о себе, детка. Ты самая умная и независимая женщина из всех, кого я встречал.

— Спасибо. — Она продолжает поднимать подбородок, как будто еще не готова отступить, но я вижу, как трещины в ее решимости злиться на меня рушатся.

— Честно говоря, я не знаю, как работают отношения. Ты моя первая девушка со школы.

— Ты шутишь! — Она теряет всякое притворство и хмурится.

— Поступил в колледж, сосредоточился только на игре и делал все возможное, чтобы сдать экзамены. Конечно, я играл на поле и за его пределами, но ничего конкретного. Ничего похожего на серьезность наших отношений. А это значит, что я буду время от времени лажать с тобой.

Ее голубые глаза вспыхивают огнем, которого мне так не хватало. Мои яйца чертовски сильно болят, когда я вижу это.

— Я, наверное, много чего испорчу. Не путем обмана или что— нибудь в этом роде, так что не нервничай.

Она хихикает, и это самый милый звук в мире.

— Не думаю, что ты так поступишь.

— Потому что я бы не стал. Ты многое значишь для меня. И когда ты говорила о своих денежных проблемах, у меня был инстинкт исправить это. Прямо сейчас. Возможно ты будешь удивлена, но у меня больше денег, чем я могу придумать, что с ними делать. Мои товарищи по команде — большие транжиры. Я потратился на свой дом и машину, но я должен был это сделать. Я живу в Окленде. Я считаюсь знаменитостью, а безопасность имеет значение. Это тоже дорого. Кроме того, я не тратил все на тусовки с парнями, я работал над собой, тренировался и играл.

— Но ты же видишь, как это было высокомерно — просто предложить мне расплатиться с долгами, как будто я на это неспособна.

— Да, и я приношу свои извинения. Мне очень жаль. — Я делаю взгляд щенка и смотрю на нее так до тех пор, пока она не сдастся и не улыбается.

— О, хорошо. Я прощаю тебя.

— Спасибо. Все, о чем я прошу, — это чтобы ты говорила со мной об этом. Ты никогда не отступаешь в споре, и мне это в тебе нравится. Я хочу, чтобы ты сделала это, если что— то, что я скажу или сделаю, ранит тебя или твои чувства. Всего лишь обсудить это. И я обещаю сделать то же самое. Это неизведанная территория для меня, дорогая. Я плаваю в океане, полном акул. Любое неверное движение, и я приманка для них.

Это заставляет ее смеяться.

— Мне нравится “Акулий торнадо”!

— “Акулий торнадо” — это смешно. И потрясающе. Мы должны посмотреть его вместе.

— Мне бы этого хотелось.

— Ты прощаешь меня?

Она широко улыбается.

— Я прощу, но есть еще кое— что.

Я вздыхаю и делаю глубокий вдох.

— Скажи мне.

— Где мой подарок?

Я ухмыляюсь и поднимаю завернутый в бумажное полотенце шарик.

— Вот, лови! — Я бросаю шар шириной в несколько дюймов на ее балкон.

Она легко его ловит.

— Не могу поверить, что ты только что выбросил что— то с балкона! Ты такой бунтарь.

— Просто открой его.

Она раскрывает пластиковую обертку и разворачивает полотенце.

— Боже мой. Это то, о чем я думаю?

— Шоколадное печенье. Сделано вашим покорным слугой со всем маслом, сахаром и дополнительной шоколадной стружкой в придачу! Вчера я был занят.

Не говоря ни слова, она откусывает огромный кусок, съедая половину за один раз. Ее глаза загораются, и она стонет.

— Так хорошо! — Она заканчивает жевать, и я наблюдаю, как она с любовью смотрит на маленькую стопку печенья.

— Это удивительно. Ты никогда не упоминал, что умеешь печь. Она запихивает оставшуюся половину первого печенья в рот.

— Я не знал, что смогу. На самом деле это то, в чем Джейк хорош, но я нашел тайник с шоколадными чипсами вместе с поваренной книгой. Так как у меня было время вчера, я сделал три дюжины.

Ее рот открывается, а глаза расширяются.

— И где остальные?

Это заставляет меня смеяться.

— Жадная девчонка. Я положил их перед твоей дверью.

Не отвечая, она бросается внутрь. Я закатываю глаза. Эта девушка любит мои сладости. Главная победа. Мне придется вспомнить этот момент, когда я снова окажусь в конуре. Потому что это неизбежно, что я буду там снова в один прекрасный день. Она выходит на балкон с печеньем.

— Это лучший подарок, который я получила за очень долгое время. Такой личный и подходящий для меня.

— Рад, что они тебе нравятся, детка. Я хотел, чтобы ты знала, что я думал о тебе вчера, даже когда ты игнорировала меня.

Она хмурится.

— Извини за это. Мне было стыдно за то, что я такая болтливая и пьяная. Просто мои мать и отец узнали, что мы встречаемся, и очень расстроились из— за этого, а я просто немного сошла с ума.

— Ты рассказала обо мне своим родителям, и они… расстроились?

— Хм, на самом деле это не имеет значения. Они все еще застряли на Шоне и…

— Шон! Придурок, которому наплевать на тебя, твою работу или вещи, которые важны в твоей жизни за пределами финансового портфеля? Я, наверное, зарабатываю в сто раз больше денег, чем этот парень! В сто раз больше! — Гнев, белый и горячий, стреляет через мою систему и заставляет мою кровь кипеть. — А разве он не ничтожество? — Я рычу сквозь зубы, кладу руки на перила и сжимаю изо всех сил, чтобы выпустить пар.

— Малыш, нет. Мне очень жаль. Я не хотела ничего такого говорить. Это глупо. Они не понимают. Шон был тем, кого они хотели для меня: белый штакетник и два десятка детей. Идеальный брачный материал.

— А я — нет! Что, черт возьми, со мной не так? Они даже не знают меня! Я хочу детей, у меня есть дом. Тебе понравится. Мы могли бы даже комнату над гаражом превратить в личный кабинет, где ты будешь писать. — Я стискиваю зубы и выдыхаю огонь через нос.

— Эван, это глупо, но папа следит за спортом, и они знают о скандале, и они думают, что я принимаю неправильное решение встречаться с тобой, когда ты был запечатлен с множеством разных женщин. А потом появилась фотография, на которой ты лежишь в отключке с наркотиками в комнате. Это выглядит плохо, и они не знают тебя, как я.

Я опускаю голову.

— Я недостаточно хорош для тебя, — говорю я. — Они правы. Ты не заслуживаешь ничего из того с чем я сейчас имею дело. Скандалы. Наркотики. Игрок. Ты лучше, чем это. Шон — мудак, а я облажался. Такая женщина, как ты, Сэди. Красивая. Умная. Пишешь удивительные книги. Да, одну я уже прочитал, а вторую уже читаю. Ты такая талантливая. Тебе не нужна плохая пресса или дерьмо, которое моя жизнь принесет к твоему порогу. Встречаться со знаменитостью — это совсем не весело.

— Меня все это не волнует. Меня заботишь только ты. Человек, которого я выбрала. Мужчина, с которым я хочу быть. Ты. И только ты.

Я сжимаю челюсть и качаю головой.

— Нет, ты не знаешь, каково это. Все время быть в центре внимания. Обо мне говорят всякую чушь и о том, кто у меня под рукой, как только я где— нибудь появляюсь. Я бы не хотел этого для тебя. Хорошо, что они не одобряют меня. Теперь, когда я думаю об этом, я тоже не одобряю этого. Ты лучше, чем все это. — Я провожу руками по волосам и отворачиваюсь.

— Эван, нет! Это неправда. Пожалуйста, не уходи. Поговори со мной!

Мои плечи опускаются, и я смотрю ей в лицо. В ее красивых голубых глазах слезы, и то, что я вижу эти слезы, разрывает мне сердце.

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Тогда не делай ничего необдуманного.

— Они твои родители. Они заботятся о тебе, а если я им не понравлюсь… это никогда не сработает.