Любовь на карантине (ЛП) - Карлан Одри. Страница 39

— Мне плевать, что думают мои родители. Кроме того, в глубине души они хорошие люди. Обещаю. Когда они встретятся с тобой, то узнают то же, что и я. Что Эван Спаркс — трудолюбивый человек, рекордсмен, посвятивший свою жизнь карьере. Они поймут, что их дочь по уши влюблена в сильного, благородного, доброго, сострадательного мужчину, который всегда поддержит.

— Детка…

— Только не отталкивай меня. То, что у нас есть, — это более реально, чем все, что у меня было в жизни.

— У меня тоже. — Мой голос хриплый и грубый.

— Тогда не делай того, что может все испортить. Ты просто сказал мне, чтобы я не позволяла тебе нас испортить. Это я говорю тебе, не облажайся. Если ты заботишься обо мне, ты будешь бороться за меня. Ты будешь сражаться за нас. Это я и ты, Эван. С первого дня этой сумасшедшей новой нормы это были я и ты. И когда это пройдет, я хочу, чтобы мы с тобой остались вдвоем.

Я закрываю глаза и позволяю ее словам впитаться в себя, я тоже этого хочу.

— Я тоже этого хочу.

— Хорошо. Я рада, что мы все уладили. Не будем отталкивать друг друга. Кроме того, завтра 14— й день, и я с нетерпением жду его. Настолько, что я думаю, что 14— й день каждого месяца должен быть днем, который мы будем празднуем. Это будет символизировать собой надежду и предвкушение хороших событий.

Боже, эта женщина. Она — это все.

— Я еще раз прошу прощения за то, что испортил нам все.

Она наклоняет голову в сторону.

— Все в порядке. Я буду здесь, чтобы снова все исправить. Хочешь печенье? Это заставит тебя чувствовать себя лучше. — Она улыбается, протягивая мне одну, хотя я не смог бы дотянуться до нее, даже если бы попытался. Балконы находятся на расстоянии целых восьми футов друг от друга.

— Нет. Твоя улыбка. Твой голос. Твоя мудрость. Вот что заставляет меня чувствовать себя лучше.

Она мягко улыбается.

— Все в порядке?

— Да, Сэди, все в порядке. До тех пор, пока я сохраняю ясную голову все будет хорошо.

— Я позабочусь, чтобы так было и дальше. Теперь расскажи мне больше о моей книге, которую ты читал! Я хочу услышать все. — Ее голос наполнен благоговением и радостью.

Она садится, скрещивает ноги и откусывает еще одно печенье.

Моя девочка. Жизнь бросает ей дерьмо, но она продолжает улыбаться.

* * *

СЭДИ

Чтобы отпраздновать день перед великим днем, мы идем на прогулку, чтобы купить некоторые предметы первой необходимости. Шесть футов друг от друга, конечно.

— Завтра в это время я буду держать тебя руку, — говорит Эван с усмешкой.

Я фыркаю.

— Да, верно, приятель. Скорее всего, ты будешь держать в руках сиську. Не пытайся испробовать на мне свои фальшивые романтические приемы, мошенник. Ты мужчина из далекого прошлого, а завтра четырнадцатый день. День секса.

И мы оба это знаем.

Приближаются шаги, и полицейский стоит у здания, гарантируя, что мы сможем безопасно пройти мимо него. В городе так тихо, и все, что я только что сказала, донеслось прямо до ушей мужчины. Говоря об ушах, кончики ушей молодого офицера ярко — розовые. Ага.

Эван сдерживает смешок, но не так успешно.

Это я. Чудак в простыне и леди в … никогда. Я никогда не была леди. Я всегда есть просто я. Такова жизнь.

— Прекрати смеяться, — шиплю я своему чересчур удивленному новому парню. — Ты делаешь только хуже.

Эван вытирает лицо рукой, улыбаясь в ответ.

— Эван Спаркс! — Глаза офицера загораются от признания.

Улыбка Эвана исчезает, когда он кивает. Он начинает идти быстрее.

— Доброе утро.

— Привет. Псс. Помедленнее. — Мне почти приходится бежать трусцой, чтобы не отставать от его длинноногих шагов. Он опустил голову и засунул руки в карманы джинсов. Он не счастливый турист. Думаю, я только что впервые увидела монстра славы. Даже в своих удобных черных кожаных пинетках я изо всех сил стараюсь не отставать от заданного им темпа. Хотя я довольна тем, как выглядит мой наряд. Узкие синие джинсы, сексуальный/мешковатый свитер, который свисает с одного плеча, открывая мою белую майку, и красная лента для волос. Я была немного перевозбуждена, для того чтобы одеться и выйти из квартиры. Ну ладно.

— Эван!

Он останавливается и оборачивается.

— Да?

Я резко останавливаюсь, стараясь не подойти слишком близко.

— Не могу за тобой угнаться. Пожалуйста, притормози.

— Прости, детка.

— Ты в порядке?

Он вздыхает.

— Да, я ах… Думаю, я привык быть один, понимаешь? Не то чтобы я возражал против того, чтобы меня узнали или чтобы поклонник поздоровался со мной.

— Просто из— за всего того дерьма, что пишут в газетах, не знаешь, чего ожидать. Я понимаю.

— Я не знаю, у них такой взгляд в глазах, как будто они пытаются решить, подонок ли я, или что— то в этом роде.

Я качаю головой.

— Мы собираемся пройти через это. Ты покажешь им, кто ты такой, и не будет никаких сомнений, что тебя подставили.

Он кивает и смотрит на улицу, где полицейский садится в свою машину.

— Давай, красотка. Давай двигаться и покончим с этим.

Через несколько минут мы добираемся до небольшого магазинчика зажатого между двумя небоскребами.

Как и большинству людей моего пола, мне нравится ходить в аптеку. И прямо сейчас, если есть любой шанс выбраться наружу — это прекрасно. И это на самом деле весело. Я просматриваю коробки с краской для волос.

— Думаешь, я буду хорошо смотреться рыжей?

— Ты бы выглядела как все, — бормочет он.

— Ты пожалеешь, что сказал это, когда я побрею голову из— за сочетания чистой скуки и разочарования по поводу состояния моих корней.

Эван смотрит на мою макушку.

— Лысой, было бы интересно посмотреть.

— Посмотри, как ты меня поддерживаешь. — Я ухмыляюсь.

— Меня больше не посадят в тайм— аут. Только не это ближе ко дню игры.

— Нет, прекрати. Не сравнивай нашу сексуальную жизнь со спортом. Я запрещаю это. — Я указываю на него пальцем, мои пакеты с лекарствами от аллергии благополучно телепаются в другой руке. Так или иначе, я, вероятно, скоро познакомлюсь с чудесной пушистостью Глории. Лучше всего быть готовой. Но, вернемся к парню. — Нет, Эван. Просто нет.

Он улыбается. Я иду по проходу, проверяя выбор щеток для волос и прочего.

— Но я подумывала о том, чтобы сделать себе челку. Просто

для того, чтобы что— то поменять в себе.

— Не делай этого, сестра, — кричит женщина в проходе. — Ты же знаешь, что пожалеешь об этом.

— Да. Наверное, ты права. Спасибо.

Женщина уходит, и Эван одаривает меня улыбкой.

— Ты ее знаешь?

— Нет. Но в такие моменты, как эти, все мы, девушки, должны заботиться друг о друге. Сестричество должно жить.

Его брови поднимаются.

— Окей.

— Это как когда мы идем писать. Вместе. Нас всех нужно уговаривать не стричь себе волосы в тот или иной момент. После разрыва, во время пандемии…Ты понимаешь, что я имею в виду.

— Я полагаю, что ты всегда говоришь глупости о мужчинах, когда ты ходишь в туалет.

— О да. Я не собираюсь лгать, этого было. Но женщины — прирожденные многозадачники. Мы можем повторно нанести блеск для губ, уничтожить придурка и все еще находить время для некоторых советов по прическе, пока моем руки.

— Действительно.

Затем идут витамины, потому что у меня мало витамина С.

Тем временем Эван инспектирует выбор поливитамин для женщин.

— Если ты настаиваешь на том, чтобы есть обработанное дерьмо вместо свежих фруктов и овощей, я, вероятно, должен дать тебе некоторые из них. Просто на всякий случай.

— Я ем овощи.

— Картофельные шарики не в счет, милая.

— Ну, это жестоко. — Я надулась.

Он читает на обратной стороне бутылки.

— Этот выглядит неплохо. Хочешь посмотреть?

— Нет, я тебе доверяю. Брось его в корзину.

— Ты хочешь еще поговорить о своих родителях? — он спрашивает. — Если так, я с удовольствием выслушаю тебя. На этот раз без потери моего самообладания.