Условный разум (СИ) - Моисеев Владимир. Страница 39

               — Да мне, собственно, нет до них дела. Это ведь не называется — «ругать»? — удивился Пильман.

               — У нас фантасты делятся на две неравных части — продолжал Алмазов. — Первые — самая большая часть активных фантастов —  откровенные и законченные эгоисты. Они считают, что мир должен вращаться вокруг них. В принципе, они люди безвредные и даже полезные. Вторая, малочисленная, но яркая часть — эгоцентристы. Эти считают, что окружающий мир — это они. Они не пишут, а поучают, создают инструкции, которым должны безоговорочно подчинять все люди без исключения. И сердятся, когда люди поступают вопреки их указаниям, по-своему, то есть неправильно. Для них нарушители объявленных правил кажутся нерадивыми учениками, не выучившими уроков. Двоечники и прогульщики, которых следует наказать и оставить без сладкого. Да, только две разновидности. Других писателей не бывает.

               — У нас все проще, — сказал Пильман. — Наши писатели интересуются только деньгами, которые они получат за свои сочинения. Не получилось из них успешных брокеров, приходится зарабатывать на жизнь вот таким оригинальным способом.

               — Иногда их идеи бывают пусть и неожиданными, но точными.

               — Подтверждаю. Энди Хикс наговорил мне много полезного. Я приглашал его отправиться в Россию с нами, но он отказался.  Неотложная работа, видите ли, у него. Языком болтать, не гири поднимать.

               — Жаль, — сказал Алмазов. — Мы познакомили бы его с нашими фантастами. Интересно послушать, до чего бы они договорились.

               — У вас всегда так долго приходится ждать выполнения заказа? Что-то я проголодался.

               И в этот момент появился официант и поставил перед Пильманом тарелку с какой-то красной жидкостью.

               — Что это? — спросил Пильман. — Суп?

               — Борщ.

               — Боржч?

               — Борщ. Вы же просили заказать что-то местное.

               К удивлению Пильмана, еда оказалась вкусной. Он подумал, что было бы чудесно научить Эрнеста готовить этот экзотический суп — боржч.

               Пока русский и американский начальники налаживали отношения в ресторане, Мозес искал людей, которые могли быть ему полезными. Это было не трудно. Прежде всего, он поговорил по телефону с Главой администрации Чучемли Мазиным. Его номер  сообщили в американском консульстве. Мозесу удалось завязать разговор и выяснить кое-что интересное.

               — Господин Мазин, я член американской делегации Питер Мозес. Мы официально приглашены руководством Академии наук для совместного расследования странных событий, которые  происходят в вашей деревне. Знаете ли вы об этом?

               — Наслышан. Не могу понять, что интересного вы хотите обнаружить в Чучемле?

               — Дело в том, что у нас, в городке Хармонт, происходят похожие события. Мы готовы поделиться разработками с русскими учеными. Совместные исследования выгодны всем. Мы умеем быть благодарными.

               — Вот в чем дело! А я думаю, зачем к нам американцы приезжают? А оказывается, по работе. Вы, наверное, ученые?

               — Не все. Мы прибудем уже на днях. Но сначала я бы хотел обсудить ситуацию лично с вами.

               — Я ничего не знаю.

               — Разве в вашей деревне не происходят странные события?

               — Это как посмотреть. Но должен признать, что у нас не все в порядке.

               — А конкретнее?

               — Чудеса случаются, объяснить их я не в состоянии. Обращался в Академию наук, но там мне не поверили. На мой призыв откликнулся только один человек. Но он фантаст. По фамилии Молниев. Слышали про такого?

               — Нет. Но что конкретно у вас произошло?

               — Не знаю, как и сказать. Настоящие чудеса трудно описать обычными словами. Я человек занятой, работы невпроворот, у меня нет времени заниматься решением кроссвордов и толкованием чудес. Приезжайте, и сами все увидите.

               — Ваши жители находили какие-нибудь странные предметы?

               — Да. Несколько штук. Я храню их в чулане. Наверное, вам их покажут, если попросите. Нам скрывать нечего. Если поможете нам разобраться, будем благодарны.

               — Если смогу.

               — А можно я вам свой вопрос задам? — спросил Мазин, неожиданно расхрабрившись.

               — Да.

               — Встречались ли вы с «ходячими мертвецами»?

               — Слышал о них. Но меня они не интересуют. У вас в деревне действительно есть «ходячие мертвецы»?

               — Не совсем. Пока только две ж.. попы с ногами. Я не шучу. На самом деле. Неприятная история.

               — И что говорят ваши ученые?

               — Ничего не говорят.

               — Понял. Спасибо. До встречи, — сказал Мозес. — Если вам понадобится помощь, обращайтесь.

               Ему не понравился разговор с Мазиным. Поездка в Россию оказалась более серьезным испытанием, чем можно было предположить. А это означает, что ему предстоит действовать жестко и беспощадно.

               Удивительно было другое, американцы и русские — такие разные народы, но оказалось, у них было кое-что общее: и у тех, и у других были свои фантасты — странные мечтатели, сочинители и предсказатели, к которым никто не относится серьезно и к их словам не прислушивается.

               Моросил отвратительный мелкий дождик. Наверное, таким он бывает только в России. Американцам выдали легкие полиэтиленовые накидки яркого синего цвета. Мозес с неодобрением посматривал по сторонам из-под капюшона. От этих плащиков, если их можно так назвать, было мало толка. Мелкие капли впивались в лицо, и оно быстро стало липким и мокрым. А Пильман, напротив, чувствовал себя уверенно, всем видом показывая, что мелкие погодные неприятности не повлияют на его способность решать важные научные проблемы. Он был официальным лицом и старался, чтобы окружающие прониклись уважением к его должности.

               Американскую делегацию встретили трое русских: Валерий Алмазов — директор Центра особо важных исследований, эта организация, видимо, выполняла те же функции, что и Институт внеземных культур в Хармонте, Кирилл Панов — человек, которого Алмазов посчитал самым профессиональным своим сотрудником, и Глава администрации Чучемли Александр Мазин.

               — Мне уже сообщили, что у вас, в России, людей, которые на свой страх и риск приносят из Зоны чужие предметы, называют старателями, — обратился Пильман к Алмазову. — Нас интересуют эти предметы, которые эти бесстрашные люди смогли раздобыть с опасностью для жизни.  Мы называем их артефактами. Сможем ли мы рассмотреть местные артефакты? Или, что было бы еще лучше, потрогать их?

               — Это собственность Академии наук России, — сказал Алмазов сурово.

               — Конечно, конечно. Мы уважаем и не оспариваем ваше законное право собственности и не собираемся присваивать принадлежащие вам артефакты. Но нам необходимо увидеть добытые вами чужие предметы, чтобы лично удостовериться, что они аналогичны артефактам, обнаруженным в Хармонте. Собственно, для этого мы и приехали.

               — Я складываю их в чулан, чтобы не потерялись, — сказал Глава администрации Мазин.

               — Я звонил вам вчера, — сказал Мозес. — Вы обещали показать нам чужие вещи.

               — А-а, так это вы вчера звонили. Но мне показалось, что вы негр, вот и не признал сразу.

               — Во мне ноль процентов негритянской крови. Это не хорошо и не плохо. Это факт.

               — Ну и ладно, — добродушно сказал Мазин. — Тогда пойдем в чулан. Они у меня в мешках хранятся, так что пользу уже приносят — мышей отпугивают.

               Пильману не понравилось, что Мозес предпринимает какие-то действия, не поставив в известность. Подобное поведение было недопустимо.