48 минут, чтобы забыть. Фантом (СИ) - Побединская Виктория. Страница 77

Он подхватывает ключи от машины с комода, ловко перекидывая их через пальцы.

— Куда ты сегодня? — спрашиваю я.

— Ты же знаешь.

Трибунал. Очередное заседание. Мы старались на эту тему не говорить, но, как и солнце, поднимающееся с утра, реальность не скроешь. Она наступает вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет.

От утренней игривости во взгляде не остается и следа.

— Эй, — тихо зовет Ник, и я подхожу ближе, обнимая его за талию. Утыкаюсь носом в изгиб его плеча. — Все будет хорошо. Это ведь не первое заседание.

Ник обвивает меня руками, целуя в макушку.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — по-детски капризно ною я. — Я уже теряла тебя однажды и не хочу расставаться даже на пару часов.

Он обнимает меня крепче, и я комкаю в пальцах ткань его рубашки.

— Все будет в порядке, Веснушка. Скоро все закончится.

Он ведет носом по шее, зарываясь лицом в мои волосы, и, обхватив двумя руками мое лицо, смотрит прямо в глаза.

— Тем более тебе нечего бояться, ты же видела, даже если мне стереть память, я все равно возвращаюсь к тебе.

— Дурацкая шутка.

Ник в ответ смеется.

— Пусть так, но зато ты улыбаешься. Я скоро вернусь.

Он разжимает пальцы, делая шаг назад, но я не отпускаю его руку. Еще один раз порывисто прижимаясь к губам и тихо выдыхаю, ощущая, как трепещут внутри слова, что так давно должны были быть сказаны.

— Я люблю тебя.

Сквозь поцелуй Ник улыбается.

Мне чудится шум колес. Будто несколько десятков машин одновременно рвут тишину шуршанием и гулом моторов. Сначала я думаю, сон. Прогоняю эти мысли. Но потом поднимаюсь и гляжу на часы на стене, показывающие полдень. Вот уж не думала, что прилягу на пару минут, а пройдет уже больше часа.

Звук повторяется. Стараясь не поддаваться панике, я заставляю себя выглянуть в окно.

Сердце пропускает удар, я сглатываю, на каком-то уже инстинктивном уровне чувствуя опасность. Площадь перед центральным входом Эдмундса заставлена грузовиками. Достаю из кармана телефон и набираю номер Ника, но он не отвечает, и с каждым гудком внутри стелется знакомое беспокойство, когтями царапающее душу.

— Если бы он знал, предупредил, — успокаиваю я саму себя, не замечая, как беспокойно меряю шагами комнату. Что-то не так. И мне это совершенно не нравится.

Собрав наспех самое важное, я покидаю комнату и проскальзываю мимо охраны незамеченной. Кто бы мог подумать, что сбежать окажется так просто. Вокруг такая суета и столпотворение, что даже не приходится прятаться. Вот только неизвестность давит на плечи так, что кажется еще немного и прижмет к земле. А еще ощущение дежавю, от которого я никак не могу избавиться.

Еще раз набрав Ника, я слушаю пустые гудки и в отчаянье бросаю телефон обратно в сумку. Ловлю такси.

Машина останавливается в квартале от здания министерства обороны, где должно происходить слушание по делу отца. Меня трясет. Как обычно бывало перед дракой. Глядя на серое здание, внутри поднимается настоящий вихрь из злобы, отчаянья и безнадежности перед махиной, которая может стереть любого с лица земли.

Вокруг тихо. Даже подозрительно.

А потом задние двери распахиваются. Толпа вытекает наружу, образовав живой коридор. К выходу подгоняют несколько автомобилей. Сначала я вижу, как выводят отца. Он не замечает меня в толпе, потому что по сторонам даже не смотрит.

Солнце, поднявшееся над горизонтом, освещает площадь и отец щурится. Отворачивается и, наклонив голову, скрывается в машине. Его руки скованы наручниками. Значит, суд все же состоялся. Столько месяцев я ненавидела его всей душой, так хотела увидеть его поражение, но сейчас чувствую себя опустошенной.

Наверное, смогла простить.

— Прощай, — шепчу я в пустоту. — Береги себя.

Хотя сама мысленно хочу оказаться от него как можно дальше. Позабыть дорогу к родному дому. Мой дом теперь в другом сердце.

Я болезненно выдыхаю, и вдруг в грудь вонзаются иглы. Потому что следом за отцом выводят Джесса.

Нет. Это невозможно! Он ведь не причём!

Кажется, следующую секунду я не вынесу, просто рассыплюсь, потому что из-за дверей появляется Ник. Мы встречаемся взглядами, мой тут же падает на наручники на его запястьях.

Несмотря на толкучку, шум машин и выкрики людей, внутри меня наступает гробовая тишина. Я не вижу и не слышу никого, кроме парня со скованными запястьями, стоящего напротив.

Ник не сопротивляется. Не пытается сбежать. Да и задержание это мало походит на прошлые. Все проходит слишком тихо и спокойно. Рядом с Ником идет генерал Гилмор.

Говорит ему что-то, слегка наклонившись. Тот кивает. Дает указание своим солдатам. Круг охранников расступается, впуская меня внутрь, и циркулем замыкается. С рук Ника снимаются оковы.

Я кидаюсь к нему навстречу.

— Ты жив, — шепчу я. — Господи, что я уже только не думала. Что происходит?

— Просто послушай меня, ладно? — быстро шепчет Ник, наклонившись ближе. — Во-первых, Арт. Вы должны его забрать. Его не тронут. Проблем не будет. С вашими документами тоже. "Коридор" все еще свободен. Пообещай мне Ви, что не выкинешь глупостей.

Я отчаянно качаю головой. Нет. Нет. Нет. Сейчас кажется, что я выдумала те дни в Эдмундсе. Разве можно быть настолько счастливой там и настолько разбитой здесь?

— Пообещай, — настаивает Ник.

«Не смогу», — хочу сказать я, но выдавливаю сухое: — А ты?

— Со мной все будет в порядке.

Ложь. Это не может быть правдой.

— Они предъявили тебе обвинения?

— Не совсем, — недовольно воротит головой Ник. Хмурится.

— Что? Тогда что? — нетерпеливо настаиваю я, крепче обнимая за плечи. — Я остаюсь тут. Что бы ты не говорил.

Он застывает, обнимая в ответ. На его лице спокойствие сменяется смирением. Я уже так хорошо выучила каждую краску его эмоций, что вижу это явно.

— Я не остаюсь тут, Веснушка, — говорит он. — Министерство обороны боится утечки информации. Они передислоцируют Коракс. Я не знаю куда. Возможно в другую страну даже.

— Но я могу ведь поехать с тобой? Да? Какая разница. Мы ведь справимся.

Ник молчит, мучительно нежно глядя мне в глаза и сжимает руку на моем запястье. Наклоняется близко, крепче прижимая к себе.

— Нельзя, — шепчет он, поглаживая меня по голове. — Полная зачистка каждого, кто был причастен. Без исключений. Поэтому прошу уходите. Наш договор с генералом еще в силе. Пока в силе, Ви. Я взял с него слово и обязан сдержать свое. Ваша память слишком дорого стоит, чтобы ей пренебрегать.

Я качаю головой.

— Но… я не смогу. Я не смогу без тебя… Нет…

Глаза жжет от слез.

— Сможешь, малыш, — шепчет Ник, прижимая меня к себе. В последний раз.

— Время, — чеканит за спиной чей-то голос.

— Я найду тебя, — произносит Ник, и с каждым словом от моего сердца откалывается кусок. Ломая грудную клетку. С каждым ударом сердца я немножко умираю. — Обещаю, Ви.

«Ты пообещал», — беззвучно шепчу, все еще отказываясь верить в эту не сказку не со счастливым концом.

— Ты же помнишь? Помнишь, да? Я всегда возвращаюсь к тебе…

Слезы уже застилают глаза. В последний раз я касаюсь ладонями любимого лица. Кажется, если отпущу, просто упаду замертво.

— Не забывай меня, ладно? — шепчет Ник в губы последним поцелуем.

— Я не стану прощаться, — качаю я головой. Потому что знаю, стоит произнести ещё хоть слово, рассыплюсь пылью. На руке смыкаются чужие пальцы, и произношу, чтоб услышал только он: — Я люблю тебя.

Пора.

Я это знаю.

Я держусь, когда Ника уводят.

Держусь, провожая взглядом его спину.

Держусь, когда все вокруг начинает расплываться в глазах цветными кругами.

Пока вокруг ни остается ни души.

А потом падаю на колени, задыхаясь от приступов удушья.

В этот миг как будто сама судьба напоминает о том, что от нее не сбежишь. Раз за разом мы будем возвращаться на те же круги, начиная борьбу заново. Настанет ли тот, на котором мы встретимся обычными, где не будет Коракса? День, когда не будет необходимости держаться?