Карат. Чёрное сердце (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)". Страница 72

— Алмаза я вытащил, но сорвался сам, скользнув еще ниже. Так и висел над пропастью, видя глаза моего брата, полные слез и паники, в тот момент отчетливо понимая, что на этом моя жизнь оборвется. Папа появился неожиданно. Буквально за шкирку выхватил меня из рук смерти, закидывая на устойчивый камень, но сорвался сам.

Карат закрыл глаза, замолчав, и я точно знала, что в темноте под веками и иссиня-черными густыми ресницами он снова видит этот жуткий момент, когда его отец летел вниз на острые камни, разбиваясь о них. По его вине.

Я любила своего отца больше всех на свете, но не смогла представить, каково это — жить с мыслью о том, что твой неверный поступок стоил самому близкому человеку его жизни.

— …Но ведь он выжил? — шепнула я, вспоминая рассказы о том, что именно великий и мудрейший Гранит обучал своих внуков и стал для них той опорой в жизни, которой не смогли стать их отцы.

— Едва ли это можно было назвать жизнью, детка. Он сломал позвоночник и получил жуткие раны, которые навсегда поставили крест на нем как на воине…

Карат замолчал, сгребая меня руками так, чтобы опереться щекой о мою голову, выдыхая через некоторое время:

— Ледяной не рассказывал тебе, что происходит с воинами, которые теряют свою силу и больше не способны защищать себя?

— В нашем роду за стариками ухаживают с должным почетом и уважением. Дети и старики получают первый улов, всё остальное делится в равных частях между остальными жителями ледника, — отозвалась тихо я.

— А в роду Кадьяков воин, неспособный защитить себя, уходит из Каменного города, чтобы найти свою смерть. Либо делает это сам на глазах у остальных, ибо его всё равно убьют в первую очередь при любой драке, которые у Кадьяков случаются слишком часто… Тот, кто неспособен защитить себя и охотиться, не нужен роду Кадьяков.

От этих слов стало тошно.

Воистину род Кадьяков был самый кровожадный и жестокий, поражая своими законами, от которых становилось жутко. И как же я была благодарна судьбе за то, что в один прекрасный день мой единственный и самый лучший в мире папа отыскал меня и забрал к себе.

— Как понимаешь, никому не нужен был правитель, который был не в состоянии удержать себя на ногах, ибо до конца своих дней остался искалеченным и парализованным. В Каменном городе начались волнения. Стали появляться те, кто пытался захватить власть силой, но я не мог позволить этой роковой ошибке лишить жизни моего брата и отца, который лежал в пещере под защитой моих верных друзей. Нужно было действовать быстро и жестко, чтобы сохранить власть в наших руках и не позволить убить нас.

— …И тогда ты объявил королем Алмаза?

— Да. Вместе с верными нашей семье Берами мы держали власть, сметая в лица земли всех, кто пытался пойти против. Я был старше, сильнее, хитрее и не был настолько великодушным и благородным, как мой брат. Я был идеальным палачом и защитой, а он стал светлой головой нашего рода.

Карат снова замолчал и заговорил не сразу:

— Уже много десятилетий я думаю о том, что если бы в тот день я не был таким придурком, то сейчас всё было бы иначе. Папа был бы здоров, брат был бы в безопасности… и я бы не позволил ему отправиться на войну людей, которая стала отправной точкой нашего ада.

— …Но тогда бы и мы никогда не встретились, — прошептала я, снова целуя его в грудь и чувствуя, как он поцеловал меня в ответ в висок, приглаживая мои спутавшиеся волосы. — Ты не злодей, слышишь? И не виноват в том, что люди узнали о нас.

— Я виноват во многом другом. Но это уже совсем другая история. Спи, детка. Ни о чем больше не думай.

Я только сонно улыбнулась в ответ, не став говорить о том, что мыслей в моей голове было полно, но вот усталость всё-таки взяла свое, как и чувство полной и безграничной защищенности, которое я испытывала рядом с ним, лежа вот так впервые в его объятьях, больше не боясь осуждения и не смущаясь.

**************************

Сон был короткий и какой-то нервный.

Мне что-то снилось, но, распахнув глаза и видя, что солнце уже вовсю светит на горизонте, первое, что я поняла: Карата нет рядом.

И от этого сердце дрогнуло.

Ей-богу, я бы решила, что прошлая ночь всего лишь приснилась мне, если бы тело не кричало об обратном, давая понять болезненно и жарко, что отныне я принадлежу самому красивому и сильному из Берсерков.

Между бедрами саднило, и каждая мышца в теле ныла, словно я пережила очень яростную и длительную тренировку. Хотя!.. В целом можно сказать, что так оно и было. Только эта «тренировка» была желанной.

О том, что Карат постарался на славу и явно дал выход своему внутреннему зверю, я поняла, стоило мне только попробовать приподняться на локтях, чтобы осмотреться, первым делом увидев перед собой на противоположной стене зеленый лес в туманной дымке и улыбнувшись ему как родному.

Страшно было представить, ЧТО было с девочками, которые родились без капли звериной крови, если их мужья вот так же впадали в звериную страсть, потому что даже мне, чистокровной, это далось не так легко, как я думала!

— Карат?

Я прислушалась к тишине квартиры в надежде услышать ответ от него, но мое чутье не обманывало: его не было ни рядом, ни в квартире, отчего стало еще более тошно.

Думаю, я бы запаниковала и впала в полное уныние, если бы не обнаружила на прикроватной тумбочке поднос с чашкой, от которой шел аромат любимого напитка Карата — кофе, а еще с завтраком, состоящим из жареных яиц и бекона с хрустящим хлебом.

И бордовой розы, от вида которой я улыбнулась, как сумасшедшая.

Мне никто никогда не дарил цветов!

Особенно таких шикарных и хрупких, с невероятным тонким ароматом, который я вдохнула полной грудью, задержав дыхание.

Было даже страшно прикасаться к этому великолепию, чтобы случайно не сломать, но лепестки были такими нежными и шелковыми, что удержаться было невозможно.

Такая же была любовь Карата: колючая, с шипами, багровая, словно густая кровь, но настолько завораживающая, что сначала в нее было сложно поверить, а потом невозможно оторваться.

Я всё съела с большим аппетитом, хихикнув от мысли о том, что мне достался идеальный мужчина, который готовит явно лучше меня самой, но решила помочь хоть в чем-нибудь, когда сползла с постели, чтобы помыть за собой посуду и закинуть в стиральную машину простыни и покрывало, которые были слегка в крови.

Слабость в ногах от яда уже прошла, но теперь они самым натуральным образом дрожали от физической нагрузки прошлой ночью, отчего первое время я старалась страховать себя, держась за стенку, хотя в целом после осмотра квартиры я смогла ходить почти нормально.

Мне нравилось здесь.

Солнечный свет заливал всё пространство квартиры, где было настолько свободно и тихо, что для меня было непривычно.

Вернувшись в спальню, я обнаружила за стенкой сразу за кроватью самую настоящую гардеробную, в которую вошла, присвистнув.

А Карат был тем еще модником!

Десятки костюмов висели аккуратными рядами. На вешалках по одной были развешаны рубашки. В коробках внизу стояла обувь от классических ботинок до кед. Часы, галстуки — всё было разложено настолько педантично и красиво, что страшно было лишний раз развернуться и нарушить это великолепие своими неловкими руками.

Зато в выдвижных ящиках я нашла то, что пригодилось и мне — оставшейся без какой-либо одежды в принципе, — футболки и свободные штаны.

Я надевала их с особенным трепетом, потому что каждая вещь здесь пахла Каратом.

Уже возвращаясь обратно в гостиную в ожидании услышать звук его шагов, я увидела на низком журнальном столике небольшую записку. И лежащий рядом с ней ключ.

«Моя детка. Отныне эта квартира и твоя тоже. Возьми ключ. Приходи сюда в любое время, когда тебе станет невыносимо дома или захочется быть ближе ко мне. Твой Кадьяк».

Сначала я улыбнулась, взяв ключ в руки.

Но чем больше читала эту записку, тем страшнее мне становилось.

Я выучила ее наизусть за пару секунд, стараясь читать с разной интонацией, но легче не становилось!