«Пассажир» из Сан-Франциско - Бальчев Анатолий. Страница 38

Волков промолчал, глядя на Джека, который с веселым лаем погнался за большой желтой бабочкой, имевшей неосторожность попасться ему на глаза.

Через ограду корта перелетел теннисный мяч и упал куда-то в кусты. Сатаров за мячом полез, не поленился, забросил его обратно и получил радостное «спасибо» от невидимых игроков.

— Люди должны помогать друг-другу, правильно я говорю? — Тимурчик посмотрел на Волкова с довольной улыбкой.

— Говоришь-то ты правильно…

— Ну вот! Узнаю старого друга. Слушай, а что ты ко мне не приезжаешь? Я тебе такую охоту устрою — никакое сафари не сравнится. Бассейн, бани, райские гурии… — Он кинул взгляд на Алевтину, до которой оставалось уже несколько шагов.

— Тут, кстати, приехала на каникулы одна студенточка, тебе понравится…

— Я теперь однолюб.

Волков Алевтину уже успел рассмотреть, и нельзя сказать, чтобы она ему не понравилась. Девушка, сидящая на скамейке, была чудо как хорошо, только вот в ее принадлежность к «райским гуриям» почему-то не верилось. Несмотря на чистейший взгляд огромных глаз, которые сейчас оторвались от книги и уставились прямо на него.

— А я тебе двух и не предлагаю, — хохотнул Тимур. — Или ты только со своей шалишь?

— Я со своими бабами сам разберусь.

— Конечно. А пока будешь разбираться, и моя не помешает.

Алевтина отложила книгу, сделала шаг им навстречу.

— Вот познакомься — наша студентка.

— Алевтина, — девушка с искренней улыбкой протянула Волкову руку.

— Очень приятно. Борис, — он надолго задержал ее ладонь в своей. — А я вас раньше нигде не видел?

Улыбка девушки стала загадочной, она пожала плечами.

— Старик, ты видел ее во сне, — Сатаров явно был доволен произведенным Алевтиной эффектом. Джек, тоже, видимо, сраженный Алевтининой красотой, радостно прыгал рядом и напрашивался на то, чтобы его почесали за ушами. Девушка с ласковой улыбкой погладила густую блестящую шерсть.

— Какой же ты красавец… Можно дать ему шоколад? — Волков посмотрел неодобрительно, но, увидев в ее руках плитку белого «Таблерона»

— Ну, разве что такой…

Джек моментально слизнул лакомство с ладони и уставился на благодетельницу с выражением безграничной преданности и робким ожиданием еще одной подачки — а вдруг?…

— Аля, подожди немного, мы сейчас подойдем. — Сатаров увлек Волкова дальше. Когда они отошли уже достаточно далеко, тот невольно оглянулся. Алевтина все так же стояла у скамейки и смотрела им вслед. Поймала его взгляд и улыбнулась едва уловимой улыбкой. Джек, так больше ничего и не дождавшись, потрусил вслед за хозяином.

Ясно, неспроста Сатаров ему такую куклу подкладывает. Серьезное, видать, дело. А девушку жалко…

— Ну что, договорились? — вывел его из задумчивости голос Тимурчика.

— О чем?

— Не хочешь мне помочь… — вид у Сатарова сделался укоризненно-обиженный, как у ребенка, которому не дали вполне заслуженную за хорошее поведение конфету. — По глазам вижу, не хочешь… Обидно, слушай…

— Да я просто не могу. Пойми.

— А я ведь тебя выручал. Такого клиента отдал!

Было такое. Верно, было. Как раз накануне Перестройки. Наташа тогда споткнулась на льду, получила серьезную травму. Все врачи сказали — ходить ей на костылях. Правда, говорили, что есть одна клиника в Швейцарии, и, может, там… Сатаров тогда уже начал в гору подниматься, Волков кинулся к нему, тот посоветовал присмотреться к одному отъезжающему по еврейской линии. Волков из него тысяч на тридцать вытряс бриллиантов — подготовился человек к отъезду!

Визу для Наташи тоже Сатаров выбил, все вопросы утряс — и не взял ничего за помощь.

— Я рад, что мы договорились! — длительное молчание Волкова Сатаров, видимо, принял за согласие. — На днях я сообщу тебе все данные груза.

— Нет, не могу. — Волков очнулся от воспоминаний. — Все, что хочешь, для тебя сделаю, но только не это!

— А зря… Это ж так, тьфу по сравнению с тем, что ты сделал. Как бы кто не узнал… Не от меня, конечно, мы же друзья.

Друзья… Волков посмотрел на него с иронией.

— Решай сам, — Сатаров как-то сразу вдруг утратил интерес к разговору, перестал улыбаться и строить из себя лучшего друга. Прошли те времена, когда он действительно был им.

— Тебе, наверное, пора. Передумаешь, звони.

Перед уходом Волков опять оглянулся. Алевтины на скамейке уже не было.

На следующий день Волков приехал на работу мрачнее тучи.

Понедельник — день тяжелый, это всем давно известно. А этот выдался — хуже некуда. С утра навалилась куча проблем, и разговор с Сатаровым к тому же никак не выходил из головы. Единственное, что оставалось — сжать зубы и готовиться к неприятностям, которых, видимо, было не избежать. Тимурчик теперь не отвяжется, знать бы, что предпримет… И погода, как раз под настроение, как будто небо решило норму по осадкам выполнить за все лето. Единственное, что хоть как-то порадовало — телефонный разговор с Наташей. Он настоял на том, чтобы она на недельку уехала в санаторий — последние события отняли у нее все силы, нервы расшатались. Темка остался с отцом — Стас после лечения сильно изменился и проявлял о сыне искреннюю заботу. Голос Наташи звучал весело, и Волков подумал, что поступил правильно — пусть передохнет, мало ли что будет дальше. Тоскливо взглянув в окно, Волков вышел из кабинета — оставленному в машине Джеку пора было гулять, да и перекусить где-нибудь не помешало бы.

Дождь резкими противными каплями бился в лицо, что отнюдь не прибавляло настроения. Добежав до машины, Волков забрался в кабину, поднес ключи к зажиганию и вздрогнул от неожиданности, когда на плечо ему легла чья-то прохладная ручка.

— Кто?… — он стремительно обернулся. На заднем сиденье потрепанного джипа сидела Алевтина, и Джек — вот предатель! — преспокойно расположился рядышком, чуть ли не мурлыкая по-кошачьи от удовольствия, когда она почесывала его за ухом, вместо того, чтобы охранять хозяйскую собственность от нежданных посетителей.

— Как вы?…

— Машина была не заперта. А с собачкой вашей мы как-то сразу подружились.

Алевтина, в кожаной куртке и облегающих джинсах, меньше, чем вчера, была похожа на прекрасное видение, но, пожалуй, даже более соблазнительна.

— Что, таможня понадобилась? — холодно поинтересовался Волков.

— Да нет… Просто решила вас навестить. Тимур так хорошо о вас отзывался…

— О вас тоже. Это он вас сюда прислал?

— Я думала, вы могли бы мне помочь… — глаза девушки затуманились и стали цвета сегодняшнего недовольного неба. — Тимур, вся эта жизнь… Как бы мне хотелось все бросить…

— Что ж мешает?

Алевтина не ответила, только взгляд ее еще больше наполнился горечью. Казалось, горечь эта сейчас хлынет через край и затопит всю кабину просторного джипа.

— Вот, возьмите, — Волков полез в карман, достал деньги.

— Да вы что?.. — Алевтина не столько возмутилась, сколько растерялась.

— Не сердитесь, это на такси, я вас подвезти не смогу — дела.

Алевтина, помедлив, взяла протянутые купюры, опустила их в сумочку, и протянула Волкову карточку из тонкого розоватого картона.

— Позвоните… Может, мы сможем уехать куда-нибудь вместе…

— Конечно, — он взял карточку двумя пальцами, мельком взглянул на номер. — Кстати, там, сзади, есть зонт. Возьмите, а то промокнете.

Алевтина удалялась от машины, грациозно выискивая между луж места посуше. За ней, по лужам, плыла ее визитка.

Во вторник солнце светило на удивление ярко, как будто прося прощение за свой вчерашний отгул. Все отдыхающие в санатории высыпали погреться, в палатах не хотелось оставаться никому. Наташе тоже не хотелось, но и в общественной жизни принимать участие она не собиралась. Поэтому к бассейну не пошла, на корты — тоже. Просто гуляла по дорожкам, стараясь выбрать те, на которых меньше народу. В поисках укромною уголка свернула на боковую аллею, но и тут наткнулась на компанию пожилых дам в цветастых халатах, оживленно обсуждающих последний сериал. На повышенных тонах и чуть ли не ругаясь. Хорошо хоть, шли они медленно, обогнать их ничего не стоило, но как быть дальше? Вон впереди на аллее маячит еще кто-то. Наташа очень обрадовалась, обнаружив небольшую тропинку между ровно постриженных декоративных кустов, и побрела по ней. Очень скоро она оказалась в запущенной части сада, и голос больничных дам, бурно обсуждающих прическу главной героини, стал едва слышен. Тропинка заканчивалась у полуразрушенной беседки, Наташа опустилась на покосившуюся скамейку и полностью погрузилась в свои мысли. Она даже не заметила, как к скамейке подошли два незнакомых парня с внушительных размеров корзинкой и цветами. Сели по обе стороны от молодой женщины, и принялись тихонько ждать, пока она очнется от своих мыслей. Наконец она открыла глаза и вопросительно посмотрела на незнакомцев.