Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 109

В то же время не слишком массированные налеты англо-французской авиации выявили слабость итальянской ПВО: союзники безнаказанно летали над Италией, сбрасывая пропагандистские листовки и бомбы. Удар английских бомбардировщиков по Турину привел к многочисленным жертвам среди гражданского населения и вызвал панику в Северной Италии – в отместку итальянцы начали масштабное воздушное наступление на Мальту, без разбора атакуя военные и гражданские объекты, но так и не сумев причинить противнику значительного ущерба. Среди участвовавших в этой операции пилотов был и Бруно Муссолини.

И только на море итальянцам наконец улыбнулась удача: береговые батареи достаточно успешно отразили удар французского флота по Генуе. И хотя союзники предприняли еще несколько атак по итальянскому побережью, действия англо-французских эскадр не причиняли больших потерь. До капитуляции Франции ВМС Италии потеряли всего лишь одну подводную лодку, потопленную французским тральщиком, зато британский флот лишился легкого крейсера, отправленного на дно торпедной атакой итальянской субмарины.

Но все же этих успехов было совершенно недостаточно: заключив с французами перемирие, итальянцы приобретали лишь Ментону и небольшой участок приграничных территорий с населением менее тридцати тысяч человек. И Ницца, и Корсика, и североафриканские колонии оставались у французов – по крайней мере, до окончательного завершения войны.

Однако дни сменялись неделями, а британцы не спешили выбрасывать белый флаг. В Берлине устроили торжественную встречу возвращавшимся из Франции войскам, но планы проведения грандиозного победного парада пришлось отложить – правительство Черчилля заявило, что не собирается вести переговоры с Гитлером. Для Муссолини это стало настоящим подарком небес – «он рад, что война не закончится этим месяцем, а возможно, даже и этой зимой, потому что это даст Италии время принести большие жертвы», сказал дуче. Немедленное окончание войны оставило бы Италию «ни с чем», теперь же неудачи во Франции можно было наверстать в Африке и на Балканах, рассуждал Муссолини.

Не слишком опасаясь британских войск в Северной Африке и на Ближнем Востоке, а также невысоко оценивая военный потенциал Греции и Югославии, дуче рассчитывал на то, что его вооруженные силы сумеют справиться с любым противником на Средиземном море и Балканах, а потому решительно отказался от предложения Гитлера усилить итальянскую армию несколькими германскими танковыми дивизиями.

По мнению диктатора, такая помощь была для фашистского режима не только унизительной, она означала бы вторжение немцев в сферу итальянских интересов, чего дуче допускать никак не хотел: Италия должна вести и выиграть войну в Средиземноморье самостоятельно. Напротив, Муссолини попытался убедить Гитлера позволить своим войскам принять участие в предстоящем немецком вторжении в Англию, но в конечном счете вынужден был смириться с советом фюрера сосредоточить итальянские усилия на вражеских позициях в Северной Африке.

К несчастью для режима, именно теперь, когда необходимость воевать с крупнейшей в Европе французской армией отпала, а британцы были заняты подготовкой к отражению немецкого десанта, дуче никак не мог определиться с собственными приоритетами. Он то обещал немцам еще до конца августа захватить Египет, то приказывал сосредоточить все усилия на подготовке разгрома Югославии и Греции. В результате такого военного планирования в решающие летние месяцы 1940 года бронетанковые и моторизованные дивизии бесцельно стояли на югославской границе, в то время как в Африке итальянским войскам крайне не хватало мобильных соединений.

У маршала Бальбо в Ливии было около 250 тысяч солдат, но из-за царивших в штабе преувеличенных представлений о размерах британской группировки в Египте итальянские войска оставались на месте. Активность проявляла только авиация, регулярно совершая налеты на Египет – в конце концов это вызвали ответные действия противника, приведшие к неожиданному результату. 28 июня итальянские зенитчики сбили пилотируемый Бальбо самолет на подлете к Тобруку – один из ведущих деятелей фашистской партии, генерал-губернатор Ливии и маршал авиации погиб вместе со своими штабными офицерами. По всей видимости, ошибка стала следствием нервозности, охватившей бойцов ПВО после воздушного налета противника незадолго до возвращения Бальбо, – плохо подготовленные расчеты армейских и морских зенитных орудий приняли собственные самолеты за вражеские.

Италия облачилась в траур, но Муссолини потеря старого соратника не особо опечалила – он никогда по-настоящему не доверял этому человеку. Тем не менее пропаганда постаралась превратить конфуз итальянских зенитчиков в героическое событие – было заявлено, что маршал погиб в воздушном бою с врагом. О том, что английские самолеты сбросили над итальянскими позициями лавровый венок и записку с сожалением о гибели «смелого летчика, чья судьба так неблагоприятно обернулась», умолчали, дабы не расхолаживать боевой дух нации. Этот обман, а также то, что расследование обстоятельств инцидента велось спустя рукава, дали пищу для распространения нелепых слухов о причастности Муссолини к смерти Бальбо.

Преемником покойного стал Грациани, считавшийся среди высшего военного руководства знатоком Северной Африки. Полагая, что не слишком успешные действия маршала на Альпийском фронте обусловлены объективными трудностями, Муссолини назначил Грациани на пост командующего итальянскими войсками в Ливии, приказав как можно быстрее подготовить наступление на Египет. При этом, по расчетам дуче, имевшихся у маршала войск вполне должно было хватить для выполнения грандиозной задачи выхода к Нилу – боевые действия в африканской пустыне представлялись Муссолини куда более легкой задачей, нежели операции в Альпах или на Балканах.

Но Грациани по прибытии в Ливию принялся отправлять из полевой ставки донесения о бесчисленных трудностях со снабжением, прискорбной нехватке грузовиков и слабой воздушной поддержке. Все это было правдой, однако даже к началу осени британская группировка в Египте численно уступала итальянцам в десять раз. Неспособность итальянской разведки обнаружить уязвимость вражеских позиций и частые рейды легких британских войск стали причиной того, что армия Грациани, имевшая подавляющее превосходство на земле и примерно равные с врагом силы в воздухе, бездействовала весь июль и август.

Муссолини был разочарован. Диктатора, со дня на день ожидавшего высадки немецких войск где-то под Дувром, жалобы маршала только раздражали – пять лет назад, во время войны с Эфиопией, Муссолини уже сталкивался с подобной ситуацией, когда де Боно отказался переходить в наступление, заявляя о неготовности войск, и только принятые дуче решительные меры обеспечили Италии победу.

Разве сам Грациани не жаловался в 1935 году на слишком медлительное и неэффективное руководство де Боно? А теперь он сам топчется на месте, вместо того чтобы начать наступление и выбросить врага из Египта! Решительный настрой Муссолини подогревали и известия об успехах в Восточной Африке, где итальянским войскам удалось занять Британское Сомали. Пропаганда громко трубила об этой победе, полностью проигнорировав тот факт, что итальянцы вновь понесли тяжелые потери и не смогли помешать эвакуации немногочисленных войск противника.

Зато дуче убедился в верности собственных представлений – для разгрома британцев в Африке особых усилий не требуется, решил он, и в Ливию продолжали отправлять второсортные пехотные подразделения, в то время как лучшие дивизии итальянской армии оставались в Европе. Вместо подкреплений Грациани получил категорический приказ приступить к завоеванию Египта – не желавший более слышать об отсрочках Муссолини поставил своего подчиненного перед выбором: наступление или отставка. Честолюбивый маршал решил рискнуть своими солдатами, а не должностью, и в начале сентября 1940 года его армия перешла египетскую границу.

Вскоре после начала операции маршал в значительной степени утратил управление армейскими колоннами, продолжавшими продвигаться вперед, практически не встречая на своем пути сопротивления. Британцы, давно уже подготовившиеся к активизации итальянцев, организованно отходили, избегая затяжных боев. Из Рима Муссолини приветствовал столь успешно развивающееся наступление, но всего через три дня после начала операции итальянские войска вынуждены были остановиться – нехватка питьевой воды и другие проблемы снабжения делали дальнейшее продвижение к Нилу невозможным. Потеряв в стычках больше сотни человек, Грациани захватил лишь небольшой город Сиди-Баррани, в 80 километрах от ливийско-египетской границы. Расположив войска в некоем подобии древнеримских военных лагерей, маршал принялся налаживать коммуникации своей огромной армии.