Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 148

Пройдет совсем немного времени, и в страхе перед военной мощью СССР союзники будут всерьез рассматривать возможность заново вооружить миллионы пленных солдат капитулировавшей Германии, но уцелеть до этого изменения настроений в руководстве западных держав фашистский режим не имел ни малейшего шанса. Протянутая дуче рука повисла в воздухе.

Между тем переговоры в Швейцарии оказались надолго прерванными из-за перевода Кессельринга на Западный фронт и интриг Гиммлера, отозвавшего Вольфа в Берлин. Не сумев убедить Фитингхофа капитулировать в Италии безо всяких обязательств, союзники заручились обещанием немцев не применять тактику выжженной земли и фактически занять нейтралитет в гражданской войне между фашистами и их противниками.

В то же время, планируя развернуть в апреле масштабную наступательную операцию, англо-американское командование в Италии согласовало свои действия с итальянским Сопротивлением, готовящимся к масштабной атаке на Социальную республику. Впрочем, соглашение о совместных действиях с партизанами ничуть не помешало союзникам продолжать наносить воздушные удары по итальянским городам, сотнями убивая мирных жителей, многие из которых с радостью ожидали прихода британских или американских войск. Свою лепту в успех предстоящей операции внес и Гитлер, в очередной раз запретивший немецким войскам заблаговременный отход на удобные для обороны позиции. Поэтому, когда в 9 апреля 1945 года британские и польские пехотинцы открыли начало битвы, все козыри были в руках у союзных армий.

Как и всегда, немцы защищались очень упорно, но предотвратить поражение уже было нельзя. Вместо того чтобы встретить противника укрывшись за По, немецкие и итальянские солдаты перебирались через реку вплавь, оставляя тяжелое вооружение на берегу. Значительная часть итало-германских войск оказалась в окружении и сложила оружие. К середине апреля стало понятно, что для Социальной республики пробил последний час – ее территория стремительно уменьшалась с каждым днем. На этот раз Муссолини почувствовал значение произошедших на фронте событий, хотя и не предполагал, что до капитуляции немецких войск оставалось меньше двух недель.

Дуче колебался. Одни его соратники хотели дать «последний бой», который стал бы эффектным окончанием борьбы, другие надеялись сдаться в плен союзникам, но большинство рассчитывало укрыться в нейтральной Швейцарии. И каждого страшила перспектива оказаться в руках у партизан.

В конце концов Муссолини согласился с предложением Паволини устроить «итальянские Фермопилы» в Вальтеллине – расположенной у подножия Альп долине, неподалеку от Швейцарии. Возражения Грациани, заявившего, что с военной точки зрения план генерального секретаря ничего не стоит, были отвергнуты. Несмотря на всю браваду, дуче наверняка осознавал, что любые оборонительные позиции среди альпийских гор нельзя будет удерживать сколько-нибудь долго, а потому близость швейцарской границы перевешивала в его глазах узко военную аргументацию маршала.

Проведя в Сало последнее заседание своего кабинета, дуче приказал министрам отправляться в Милан. 19 апреля Муссолини прибыл в столицу Северной Италии в сопровождении эсэсовской охраны и разместился в здании префектуры.

Окруженный обеспокоенными своим будущим соратниками и молчаливыми эсэсовскими охранниками, дуче развил в Милане лихорадочную деятельность. Намечая состав предполагаемого коалиционного правительства, куда наряду с фашистами должны были войти и социалисты, Муссолини одновременно обсуждал детали будущего сражения в Альпах. Казалось, теперь дуче как будто бы всерьез надеялся на обещание Паволини собрать не менее пятидесяти тысяч бойцов, готовых в течение многих месяцев противостоять союзникам в Вальтеллинне. Верил ли он в это по-настоящему или попросту не мог признать приближение окончательного краха? Так или иначе, но в Милане Муссолини в который раз удивил всех сменой настроения. Несмотря на стремительно ухудшавшуюся обстановку, дуче позволил себе несколько сверхоптимистичных высказываний, среди которых опять прозвучала надежда на немецкое «чудо-оружие». Возможно, это стало следствием телеграммы от Гитлера, полученной 22 апреля, – уже готовясь к самоубийству, фюрер обещал изменить ход войны, одержав победу в сражении за Берлин. Для Муссолини, готового в те дни цепляться за каждую соломинку, этого вполне могло оказаться достаточным.

В любом случае Милан дуче оборонять не собирался – «величайший город Европы» нельзя обрекать на уничтожение в уличных боях. По всей видимости, немалую роль в этом решении сыграло и опасение оказаться в плену у партизан. Со всех концов быстро уменьшавшейся в размерах республики поступали все новые дурные известия.

23 апреля приехавший в Милан заместитель генерального секретаря сообщил Муссолини, что фронта больше не существует – немцы отступают, а попытки организовать хоть какую-нибудь линию обороны собственными силами разбились о нехватку людей. Армия Социальной республики растаяла буквально на глазах – ее солдаты предпочитали расходиться по домам, не желая напрасно погибать в уже проигранной войне. Многие из них спешили к своим семьям, надеясь защитить их от мстительного насилия со стороны партизан – в Северной Италии началось «антифашистское восстание».

Предупрежденные о занятом немцами «нейтралитете», отряды партизан с легкостью разоружали немногочисленные и утратившие желание сражаться фашистские гарнизоны. В течение нескольких дней значительная часть североитальянских городов оказалась под контролем войск «Комитета национального освобождения».

В эти дни, помимо партийных лидеров, членов правительства и других руководителей идущего ко дну государства, в Милане собрались Петаччи, среди которых была и Клара. Муссолини напрасно пытался уговорить свою любовницу спасаться бегством – храбрая женщина напрочь отказалась покидать его. В свою очередь она безуспешно пыталась убедить Муссолини инсценировать автомобильную катастрофу и, объявив всем о гибели дуче, вместе бежать в Швейцарию. В конце концов ее родители и младшая сестра улетели в Испанию на самолете, а Клара, вместе с братом Марчелло, осталась в Милане.

Семья же Муссолини в это время направлялась в небольшой городок Монца – дорога в Милан уже считалась небезопасной, и дуче распорядился, чтобы его жену и детей разместили в тамошней королевской резиденции, откуда они смогли бы выехать в Швейцарию. Теперь он признавал, что и сам готов в трудную минуту прибегнуть к такой возможности. Когда капитан Отто Кизнатт, отвечавший перед Берлином за охрану диктатора, попытался убедить его перебраться в Мерано, поближе к немецкому посольству, Муссолини сказал, что военная обстановка может вынудить его укрыться в Швейцарии. Дуче не знал, что эсэсовцы получили приказ воспрепятствовать такому развитию событий, не останавливаясь даже перед применением оружия.

Утром 25 апреля, когда антифашистский «Комитет национального освобождения» официально объявил о начале восстания в Северной Италии, Муссолини обратился к собравшейся у префектуры толпе. Даже в этот момент он не изменил себе – привычно прижав руки к бедрам, дуче говорил в своей прежней манере, торжественно пообещав сражаться в Альпах «до последнего патрона».

К несчастью для дуче, подавляющая часть из сбежавшихся поглазеть на него солдат Республиканской армии и миланцев меньше всего хотела отправляться в Вальтеллину. У Муссолини, еще совсем недавно считавшего себя руководителем значительной части Италии, теперь под рукой было не более сотни чернорубашечников и солдат без тяжелого вооружения. Они мало походили на армию, способную месяцами сражаться в альпийских горах. Дуче оставалось лишь надеяться, что покинувший город Паволини сдержит обещание и приведет с собой тысячи бойцов.

А настроение дуче продолжало быстро меняться. Позабыв о том, что еще несколько часов назад призывал всех отправляться в Альпы, он внезапно сообщил обескураженным соратникам, что собирается попросить кардинала Шустера организовать ему встречу с представителями партизан. Из этой идеи не вышло ничего хорошего – слишком несвободны были стороны в своих решениях, слишком много крови было уже пролито. Гражданские войны редко заканчиваются компромиссами, но упавший духом Муссолини решился еще раз попробовать договориться со своими политическими противниками.