Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 48

Все изменилось в 1870 году: французские войска оставили Рим, им на смену им пришли солдаты итальянского короля. Город официально стал столицей Италии, но напряжения в отношениях с главами Католической церкви это не сняло.

Внутреннюю жизнь страны постоянно отравлял неразрешенный спор: где заканчивается королевский Рим и начинается власть курии? Каким должно быть правовое положение Католической церкви в новом королевстве? Имущественные споры между правительством и римской курией мало волновали прихожан, но им приходилось разрываться между верностью короне и религиозным чувством, а римские папы, не забывающие горестно напомнить пастве о том, что они являются «пленниками королей», подрывали внутренний мир Италии и ее единство. Особенно опасной для итальянского правительства эта ситуация сложилась на юге страны, жители которой не очень-то любили далекую северную династию Савойского дома, но поголовно сохраняли свою приверженность католицизму.

Дуче досталось тяжелое наследство в виде семидесяти лет взаимного недоверия, оскорблений и угроз. С бодростью неофита, не отягощенного воспоминаниями о прошлом, он принялся за дело. Разве фашизм – не ключ к решению всех итальянских проблем? Муссолини справился с классовыми противоречиями, разрешит и религиозно-правовые. Так оно и произошло.

Сперва он бросил «пробный камень» – прямо в церковь. Дуче распорядился распустить в стране все не фашистские молодежные структуры, как чисто итальянские, так и иностранные. Под этот удар попала и католическая организация, что не только вызвало крайнее недовольство папского Рима, но и дало Муссолини желанный повод вернуться к прерванным переговорам не в качестве просителя.

Широким жестом отмены запрета в отношении «молодых католиков» дуче показал, что способен на компромисс, а Папа Пий XI, и без того опасавшийся социальных потрясений ХХ века, решил сделать ответный шаг навстречу главе правительства, проявившего лояльность к римской курии.

Конкордат в виде Латеранского договора, заключенного в феврале 1929 года, стал настоящей вехой в отношениях между церковной и светской властью в Италии. Римская курия впервые официально назвала Рим итальянской столицей, а Муссолини в свою очередь признал наличие на территории Италии независимого государства Ватикан. В итальянские школы вернулось религиозное воспитание, а паписты отказались от создания политических организаций. Итальянское государство выплачивало Ватикану почти два миллиарда лир – в виде компенсации за потерянное с 1870 года имущество и отменяло все антиклерикальные законы, принятые за предыдущие 60 лет. Монастыри и прочие объекты Католической церкви на территории итальянского королевства получали право экстерриториальности, взамен чего Ватикан отказывался от какого-либо вмешательства во внешнюю и внутреннюю политику Италии, продекларировав принципиальный нейтралитет.

Нация ликовала. Подобно тому как ранее Муссолини удалось совместить верность партийным знаменам с верностью монархии, так и теперь приверженность к католической вере не вступала в противоречие с политическими убеждениями фашистов и симпатизирующих дуче итальянцев. Пропаганде даже не пришлось прилагать особых усилий для прославления нового успеха, одержанного дуче и партией, – одобрение конкордата было в Италии повсеместным и искренним.

Муссолини мог гордиться собой. Продолжая демонстрировать свое уважение к церкви, дуче наконец-то обвенчался с Ракеле и запретил игорные дома, немедленно закрыв в Риме полсотни злачных мест, пользовавшихся особенно дурной репутацией. Вряд ли Муссолини был слишком искренен, скрепляя свой гражданский брак церковным благословением, но его неприятие азартных игр и пьянства было не показным – в течение нескольких следующих лет по всей стране будут закрыты тысячи питейных заведений, а пропагандистская кампания против «притонов» продолжится до самого конца «фашистской эры».

Однако в Ватикане напрасно надеялись «приручить» диктатора – демонстрируя нации единение фашизма и католичества, Муссолини и не думал делиться с церковью хотя бы частью влияния на итальянцев. С момента подписания конкордата пройдет всего два года, и он нанесет новый удар по «клерикалам» – фашисты разгромят несколько отделений «католической молодежи», а в 30-е годы дуче сделает ставку на воспитание нового поколения итальянцев, избавленного от пиетета перед священниками и верного только фашистской партии и ее идеологии.

Отношения между Ватиканом и официальным Римом внешне останутся вполне корректными, но Муссолини так и не смирится с независимостью Католической церкви и время от времени будет позволять себе жесткие высказывания в адрес римской курии. Но, несмотря на все последующие разногласия, основные принципы взаимоотношений Италии и Ватикана, заложенные Латеранским соглашением, остаются неизменными и сегодня.

Если конфликт между итальянским государством и Католической церковью закончился компромиссом, то в развернувшемся на Сицилии противостоянии фашистское правительство и Муссолини с самого начала были настроены идти до конца, решив положить конец вековому господству мафии.

Когда-то начинавшие с торговли апельсинами, к середине 20-х мафиозные «семьи» обрели почти полный контроль над островом. Мафия паразитировала на своего рода «посреднических услугах», взимая дань за любой вид экономической деятельности, а из-за слабости центральной власти главы преступных кланов получили возможность использовать добытые таким образом средства для политического лоббирования собственных интересов. Вскоре сицилийские «семьи» срослись с местными властями до абсолютной неразрывности, что делало борьбу с ними практически невозможной.

Сицилийские фашисты, попытавшиеся было быстро разрешить этот вопрос в привычном для них стиле «дубинки и кинжала», немедленно получили от мафиози жесткий отпор. Особенно удручающим было то, что бывшие фронтовики частенько предпочитали выступать на стороне криминальных «семей», а не партийной организации и тем более полиции. Казалось, что положение мафии непоколебимо.

Однако у Муссолини было свое видение решения застарелой проблемы с организованной преступностью на острове. Заявив, что пять миллионов сицилийцев не могут более быть заложниками нескольких сотен бандитов, дуче обратился к помощи Чезаре Мори – человека, хорошо знавшего специфику острова. Мори уже когда-то проявил свой решительный характер – на посту префекта полиции в 1921 году отдал приказ открыть огонь по колонне чернорубашечников, заставив фашистов бесславно бежать. Тогда этот инцидент привел к его отставке, но в 1924 году по приказу дуче Мори оставил работу над мемуарами и отбыл на Сицилию, получив должность префекта Трапани.

Это было не просто административное назначение – Муссолини фактически вручил Мори карт-бланш на полицейские операции по всему острову. Заскучавший по работе сыскной волк, когда-то лично поймавший на Сицилии опасного преступника, взялся за дело с невиданной энергией – в его лице мафия столкнулась с неизвестным ей ранее типом неподкупного бюрократа.

Под руководством «железного префекта» полицейские, солдаты и фашистские милиционеры действовали решительно и жестко: по приказу Мори были арестованы сотни сицилийцев, причастных к преступной деятельности, а у мафиозных семей изъяли десятки тысяч единиц огнестрельного оружия. «Покровительство», предоставляемое мафией жителям острова, быстро утратило свое мрачное значение.

В конечном счете, сочетание современных политических методов и старых полицейских уловок, помноженное на масштабное вовлечение в полицейские операции армии и фашистской милиции, а также абсолютная поддержка действий префекта со стороны Муссолини сломили хребет структурам мафии. К 1928 году главы наиболее известных преступных «семей» оказались на скамье подсудимых – мафиози получили сроки от двадцати до тридцати пяти лет, а наиболее опасные или влиятельные бандиты были приговорены к пожизненному заключению.

Уцелевшим «донам» и их подручным пришлось принимать новые правила игры или эмигрировать. Американская преступность вскоре почувствовала на себе последствия «сицилийской партии» дуче: в 30-е годы законы криминального мира США будут диктовать люди с итальянскими фамилиями.