Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 53

Перед такой толпой, собравшейся послушать диктатора как добровольно, так и по «разнарядке» (местные партийные органы заранее собирали людей, рассылая специальные красные карточки – «приглашение», от которого нельзя было отказаться), представал уверенный в себе оратор, бросавший хлесткие фразы, сопровождая их резким взмахом правой руки. Дуче как будто вбивал свои тезисы в аудиторию, только в отличие от своих газетных статей в выступлениях Муссолини пользовался не восклицательными знаками, а активной жестикуляцией. Он всегда занимал позицию «сверху» – из окна или с балкона, выходящих на площадь, а если требовалось, то и стоя на танке.

То обвиняющий, то прославляющий, всегда энергичный, он пользовался неизменным успехом и наслаждался овациями своих слушателей, характерно покачивая головой с вскинутым квадратным подбородком и обводя толпу надменным взглядом. Это были моменты его триумфа – Муссолини нуждался в таком восхищении не меньше, чем в женских ласках или в обожаемых им военных парадах.

Постепенно оттеснив своих прежних соратников на периферию общественного внимания, дуче остался в гордом одиночестве – все достижения фашистского режима отныне должны быть связаны с его именем. Только в одном случае Муссолини сумел сохранить чувство меры и не стать смешным – когда Виктор Эммануил предложил ему войти на равных в аристократическое общество. Дуче дважды отказался принять дворянство с высоким титулом, постаравшись, правда, донести эту информацию до всех итальянцев. Муссолини не хотел становиться частью «придворной жизни», еще одним графом, и справедливо опасался насмешек и злословия, а потому предпочел остаться «единственным» – остаться дуче.

Зато он не находил странным увековечивать память об умерших родственниках на государственном уровне – пропаганда воспевала его брата как выдающегося мыслителя, отца позиционировали как революционера масштаба Мадзини, а скромную Розу Муссолини сделали образцом итальянской женщины, примером для всех и объектом поклонения. В репертуаре обязательных к исполнению в школах музыкальных произведений появилась песня «Счастливая мать», посвященная покойной. В полном соответствии с законами идеологической мифологии близкие «великого человека» наделялись почти аналогичными ему героическими чертами личности.

Таким образом, в фашистской пропаганде прошлое накрепко увязывалось с будущим с будущим, государство – с партией, и все это персонифицировалось в лице вождя, олицетворявшего собой все положительные, доведенные до совершенства качества итальянца, патриота и образцового исторического деятеля. Культ партии во всем уступал культу государства, тот же, в свою очередь, был лишь бледной тенью культа дуче.

Тех немногочисленных, кто обладал иммунитетом к продукции гигантского пропагандистского аппарата, всегда можно было арестовать и посадить, избить или сломать морально, заставив выпить касторки или съесть живую лягушку на глазах у соседей и родственников. Но в Италии 20–30-х гг. таких «неподдающихся» осталось немного – кто же будет сознательно выступать против величия страны, экономического роста и внутриполитической стабильности? Муссолини обещал привести народ в блистающее будущее, и рев труб пропаганды заглушал голоса сомневающихся.

Итальянцы, благодарные дуче за внутренние и внешние успехи фашистского правительства, сами позволили Муссолини осуществить на общенациональной сцене постановку пьесы «Новая Римская империя». Она пользовалась неизменным успехом до тех пор, пока на зрителей не начал валиться потолок, разрушенный вражескими бомбами. Главная же ошибка Муссолини состояла в том, что он принял бурные аплодисменты публики за ее готовность погибнуть вместе с театральной труппой и режиссером.

…

С конца 20-х годов пропаганда старалась сделать из дуче образец семьянина – этого требовали не только наладившиеся отношения с Ватиканом, но и представления самого Муссолини, считавшего крепкую семью с большим количеством детей основой правильной демографической политики. Чтобы занять в мире подобающую ей роль, Италия нуждалась как минимум в 20 миллионах новых жителей, для чего и необходимо было поддержать институт брака.

И снова Муссолини «пришлось» стать примером для своих соотечественников – а стало быть, понадобился образ «домоседа» и отца большого семейства, управляющего делами семьи с той же обстоятельностью, что и кабинетом министров. Иными словами – настоящего римлянина времен античной республики и империи. Здесь, как и во всех остальных случаях, настоящий Муссолини был заменен плакатным, имевшим мало общего с оригиналом.

Между тем вплоть до конца 20-х годов семейную жизнь дуче трудно было назвать нормальной, хотя бы потому, что вплоть до 1929 года он редко встречался с женой и детьми, которые продолжали оставаться в Милане, в то время как Муссолини по-холостяцки жил в Риме в служебной четырехкомнатной квартире, окруженный заботами немолодой служанки. Оказавшись же в Милане по государственным делам, он частенько предпочитал останавливаться в гостиницах. С женой в те годы Муссолини в основном предпочитал общаться по телефону, ежедневно справляясь о семейных делах и детях. Отсутствие общего быта не могли скрыть открытки, которыми супруги Муссолини обменивались по праздникам. Все это слишком мало походило на полноценный брак, хотя и не помешало новым прибавлениям в семействе – в 1927-м к Эдде (1910), Витторио (1916) и Бруно (1918) присоединился сын Романо, а в 1929-м на свет появилась Анна-Мария.

Так протекала в те годы семейная жизнь вождя нации – Муссолини активно ездил по стране, редко навещая семью, а его жена, ненавидевшая сутолоку больших городов, при первой же возможности покинула Милан, перебравшись в деревню. И все же основной помехой в налаживании полноценной семейной жизни стало вовсе не отсутствие общего дома, а другие женщины.

В 1922 году Муссолини стал одним из самых молодых премьеров в истории страны, а это означало не только энергичность его правительственных начинаний, но и прекрасную возможность для реализации иных желаний главы правительства.

Даже с учетом неизбежного шлейфа зачастую преувеличенных слухов, нельзя не отметить значительных результатов в донжуанстве, достигнутых Муссолини начиная со второй половине 20-х годов. Каждый месяц на его имя приходили сотни посланий от поклонниц – в канцелярии премьер-министра эти письма тщательно просматривали, отбирая не слишком назойливых (те, кто писал слишком часто, попадали в черный список), делали специальную подборку и приносили ее в рабочий кабинет во дворце «Венеция». Заинтересовавшись той или иной претенденткой, дуче отдавал распоряжение, и тайная полиция начинала тщательное расследование, проверяя женщину, в том числе и на предмет венерических болезней. После этого она получала приглашение явиться по известному адресу в определенное время.

Очередную возлюбленную, предупрежденную накануне свидания с самым известным мужчиной Италии о том, что дуче предпочитает очень сильный запах духов (один из достоверно известных нам сексуальных фетишей тоталитарных вождей), ожидали агрессивные ласки и возможность понаблюдать за великим человеком в минуты расслабленности. Иногда, уже после секса, Муссолини начинал задумчиво играть на скрипке – было ли это подлинной эмоциональной разрядкой, или диктатор не мог даже в такие мгновения не позерствовать, сказать трудно, но многих женщин это потрясало не менее, чем сама близость.

В первые годы после назначения премьером Муссолини старался не афишировать своих связей и предпочитал уединяться с любовницами в гостиничных номерах, но с середины 20-х он начал приводить женщин прямо к себе на служебную квартиру.

Критерии, определявшие выбор Муссолини, были достаточно просты – ему нравились хорошо сложенные женщины с большой грудью. Цвет глаз, волос и прочие «детали» мало его интересовали. Не искал дуче и «слишком интеллектуальных» любовниц.

Помимо итальянок у дуче было немало поклонниц за рубежом. «Слишком пресные» англичанки его нисколько не интересовали, но известен как минимум один случай, когда Муссолини уступил напору своей французской почитательницы – в конце концов ему даже пришлось выслать ставшую слишком назойливой даму из страны, но в остальном больших проблем любовницы ему не доставляли.