Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 84

Контуры грядущего проступали все отчетливее.

Глава девятая

Тоталитаризм (1934–1938)

«Фашизация Италии» и тоталитарное государство: идеология и практика диктатуры. Массовые организации режима и поиск «фашистского стиля». «Расовая доктрина».

После победы над Эфиопией фашистский режим (в первую очередь речь идет о партийной и государственной бюрократии) преисполнился уверенности в собственных возможностях – военная кампания легитимизировала государство Муссолини в не меньшей степени, нежели неофициальный союз партии и монархии, заключение конкордата, парламентские выборы 1929 года или создание «корпоративного государства». Доказанная на деле (то есть в Африке) эффективность вооруженных сил страны и ее административного аппарата, а также продемонстрированный нацией «боевой дух» дали фашистам основания утверждать, что Италия движется в правильном направлении – к созданию такого общественного устройства, при котором, говоря словами Муссолини, все будет происходить «в рамках государства» и «ничего вне государства, ничего против государства».

Тоталитаризм – политический режим «новой Италии» – термин, возникший в 1923 году благодаря Джованни Амендоле, одному из первых решительных противников фашизма. Умный, жесткий и несколько отстраненный Амендола был малоизвестным политиком, представителем достаточно малочисленной на Юге когорты итальянских либералов. Он оказался провидцем: сумев подняться над партийной суетой начала 20-х годов, он предсказал финал пути, вступить на который призывал Муссолини.

Открыто презиравший дуче и фашистскую практику, отличавшийся острым как бритва языком, Амендола быстро заслужил ненависть у чернорубашечников – однако запугать храброго депутата было не так легко. Почувствовав в этом упрямом южанине настоящего, готового к борьбе врага, фашисты решили просто ликвидировать его, но Амендоле удалось пережить первое покушение в 1923 году и стать одним из лидеров Авентинского блока, возникшего после убийства Маттеотти. Отрицавшего как фашистскую, так и коммунистическую идеологию оппозиционера чернорубашечники жестоко избили летом 1925 года – нападавшими командовал Карло Скорца, еще один журналист в фашистском движении. Не сломавшийся и не отказавшийся от своих взглядов Амендола скончается в следующем году, не сумев оправиться от последствий избиения, а Скорца сделает прекрасную карьеру в фашистской политике. По мнению Муссолини, именно такие люди были необходимы и его партии, и Италии.

Хотя дуче и его соратники охотно приняли на службу термин «тоталитаризм», попросту переиначив первоначальный смысл, вложенный в него Амендолой (который не видел во всеобъемлющем диктате государства или правящей партии над общественной жизнью Италии ничего хорошего), – степень достигнутой «тотальности» всегда казалась им недостаточной. Партийная идеология прямо указывала на это, говоря, что государство «невозможно ограничить задачами порядка и охраны, как этого хотел либерализм… государство есть внутренняя форма и норма, дисциплинирующая всю личность и охватывающая как волю ее, так и разум». Фашизм не должен ограничиваться исключительно политической ролью, он «не только законодатель и создатель учреждений», но и «воспитатель и двигатель духовной жизни». В конечном счете задачей нового государства было «переделать не форму человеческой жизни, но ее содержание, самого человека, характер, веру». Таких грандиозных целей, конечно же, нельзя было добиться без тотального контроля над обществом.

Не говоря уже о партии, значительная часть которой по-прежнему считала «фашистскую революцию» незавершенной, не слишком доволен был и Муссолини, продолжавший видеть в итальянцах слишком «плохой материал» для рук такого великолепного скульптора, каким он себя считал.

Его мнение о все еще «недостаточной мужественности», нехватке решимости к борьбе и неготовности к трудностям будущей войны у итальянцев еще более укрепилось после того впечатления, какое произвел на дуче намного более организованный германский тоталитаризм с его национал-социалистической партией и «фюрерским государством». Немцы, с прискорбием заявлял Муссолини, организованны сами по себе, по своей природе, вся их история – это пример верного служения государству и своим князьям, даже никуда не годным, тогда как итальянцы избалованны, развращены полутора тысячелетиями безвластия, когда их небольшие государства были игрушками в руках мощных соседей. Из-за этого жители Апеннин утратили и воинский дух, и уважение к власти вообще. Они приучились подсмеиваться над собственными правителями, не верить им и бунтовать при каждом удобном случае – эту нацию болтунов надо взять в оборот, вновь и вновь повторял Муссолини. «Итальянец должен воспитать в себе закаленного, безжалостного, полного ненависти гражданина, и чем менее привлекательным он будет, тем лучше» – таким было требование «новой эпохи».

Люди – вот главная задача, вот главная проблема для режима, и решать эту проблему нужно начиная «с корней» – то есть готовить будущих фашистов «с младых ногтей». Нынешнее поколение уже не удастся перевоспитать до конца, но молодежь – это будущее, и дуче был преисполнен решимости утвердить это будущее за фашизмом. В 20-х годах фашисты унифицировали политическую и общественную жизнь страны, теперь пришло время заняться детьми.

Муссолини не был оригинален в этом желании. О принципах нового воспитания первым еще в 1919 году заговорил футурист Филиппо Маринетти, рано отошедший от партийных дел «сан-сеполькрист», но вплоть до начала второй половины 20-х годов всерьез заняться подрастающим поколением попросту было некогда. Благополучное разрешение «кризиса Маттеотти» вполне наглядно продемонстрировало устойчивость фашизма и то направление, в котором отныне предстояло развиваться Италии, и дуче теперь обрел возможность обратить свой взор на самых маленьких итальянцев. «Молодежь будет нашей», – заявлял он еще в середине 20-х. Взяв в качестве примера английское движение скаутов, которое, по мнению Муссолини, готовило будущих колониальных администраторов и авантюристов для Британской империи, диктатор поручает организацию национального фашистского молодежного движения Ренато Риччи. Ему было приказано «подготовить новое поколение, крепкое физически, чистое духовно, которому можно было бы вполне доверить священное наследие величия родины».

В те годы Риччи занимал видное место в фашистской иерархии, не только являясь представителем высшей партийной администрации, но и обладая при этом «красивой биографией», в которую входило и добровольное участие в Мировой войне, и поход на Фиуме вместе с Д’Аннунцио. Молодой, энергичный и фанатично преданный вождю, Риччи был признан отличной кандидатурой для роли партийного вожака молодежи. И действительно, он проявил себя если не блестящим, то весьма предприимчивым руководителем.

Ему досталось трудное хозяйство. До 1926 года у фашистов уже имелись отряды из симпатизирующих движению студентов и подростков 10–14 лет, но эти структуры нельзя было назвать ни массовыми, ни хорошо организованными. Они во всем уступали и итальянским скаутам, и католическим юношеским организациям. Риччи удалось изменить это.

В апреле 1926 года в Италии появилась организация балилл, получившая свое название в честь одного генуэзского мальчика («балилла» на генуэзском диалекте и означает – «маленький мальчик») – в 1746 году с его метания камней в австрийских солдат начался городской бунт. Храбрый поступок маленького генуэзца (скорей всего являвшийся типичной «городской легендой») был признан наглядным примером того, как должны при необходимость поступать все юные итальянцы.

Новая структура стремилась охватить каждого ребенка, подростка и юношу – членство в ней начиналось с 6 лет и заканчивалось в 21 год. Вначале самые маленькие итальянцы становились «сыновьями» или «дочерьми волчицы» – той самой, что когда-то спасла от смерти Ромула и Рема, основателей Рима. По достижении восьмилетнего возраста мальчики переходили в отряды балилл, а годом позже девочки оказывались среди «маленьких итальянок». В то время как девочкам отводилась роль помощниц по хозяйству и их учили всему тому, что пригодится будущей жене и матери, мальчикам вручали маленькие деревянные винтовки, черные рубашечки и фески, как у прославленных фашистских милиционеров. И теперь детвора гордо парадировали в них по улицам в качестве «мушкетеров Балиллы».