Муссолини и его время - Меркулов Роман Сергеевич. Страница 92

Дуче ввел антисемитизм в государственную политику по тем же причинам, что и «римский шаг» – в армию. На протяжении всей своей жизни он привык полагаться на силу, рассчитывать на нее и выступать на стороне сильных. Германофоб и социалист в прошлом, он буквально влюбился в Третий рейх после «исторического» визита 1937 года. Муссолини оказался неспособен отделить подлинные причины мощи Германии от уродливых расистских представлений ее национал-социалистических правителей. Реакция итальянского диктатора на увиденное в рейхе оказалась до смешного примитивной – в ней проявился своеобразный фашистский карго-культ, вобравший в себя столь многое из практики нацистов. Какое падение для Муссолини, которого еще в начале 30-х коробили явные заимствования со стороны Гитлера и его «коричневорубашечников»! Теперь уже «учитель» перенимал методы «ученика».

Разумеется, дуче не хотел это признавать. В характерном для него стремлении казаться цельной, никогда не изменяющей своим взглядам личностью, он принялся убеждать всех, что расизм и антисемитизм всегда были неотъемлемой частью фашизма и его личных убеждений. «Как оказалось», он был расистом и антисемитом еще с 1915 года, а то и раньше, при этом в частном разговоре Муссолини мог равнодушно отказаться от этих заявлений, прибегнув к классическому оправданию тиранов: это необходимо для всеобщего блага. Это еще раз подтверждает, что Муссолини не был, да так и не стал антисемитом по убеждениям – он «всего лишь» копировал гитлеровскую идеологию, наивно надеясь, что это сделает итальянский народ таким же сильным, как немецкий. Таким образом, для дуче итальянские евреи были просто жертвами, которые приносились в расчете на то, что это благоприятным образом повлияет на национальный характер.

Меньше всего Муссолини разделял питаемую Гитлером патологическую ненависть к евреям, но интеллектуальная, а главное – морально-нравственная слабость дуче подтолкнули его к опасной черте. Как всегда, он постарался произвести впечатление своим радикализмом: «Все эти меры, – сказал он, имея в виду новые расовые законы, – вызовут ненависть иностранцев к Италии. Это прекрасно!» В этом Муссолини не лукавил: ему действительно хотелось, чтобы итальянцев наконец-то начали ненавидеть – и бояться во всем мире.

Однако, несмотря на весь энтузиазм дуче, некоторыми участниками Большого фашистского совета новый антисемитский курс был встречен откровенно скептически. Неудачливый полководец де Боно проявил смелость духа, откровенно высказавшись против новой политики. Бальбо, всегда критически воспринимавший распоряжения дуче, был солидарен с пожилым маршалом: будучи генерал-губернатором Ливии, он и прежде вступал в споры с Муссолини из-за разногласий в подходах к местному населению – романтик-фашист и прославленный авиатор считал антисемитизм несусветной глупостью, делавшей из фашизма посмешище. Никто не припоминал дуче его социалистическую молодость, но все же такой резкий и бессмысленный поворот не мог не встретить сопротивления. Выражение «еврейское засилье» было для итальянцев пустым звуком, о чем Бальбо прямо сказал Муссолини. В ответ дуче разразился потоком оскорблений и угроз в адрес «утративших энергию» соратников.

В итоге Большой совет не стал препятствием для Муссолини. К ворчанию оттесненных на орбиту итальянской политики квадрумвиров все привыкли, а всерьез противостоять дуче уже давно никто не пытался – ни в стране, ни в партии. Новая политика в отношении евреев была принята, оставалось лишь убедить в ее необходимости итальянский народ.

Пропагандистская кампания началась сразу же после возвращения дуче из Германии – за дело взялась «независимая» итальянская пресса, к которой затем подключилась и партийная печать, возглавляемая главной газетой режима – Il Popolo d›Italia. После того как принадлежащее Муссолини издание решительно поддержало нападки на евреев, стало очевидным, что происходящее не обычная «шумиха», а начало новой идеологической кампании, инициированной партией. Так оно и было.

Летом 1938 года в газетах появился «Расовый манифест». Из его текста итальянцы узнали, что они – арийская раса, в чьей крови нет ни следа от арабов, готов или евреев, но осталась лишь малая примесь племени лангобардов (что в свете союза с Германией было крайне положительным явлением). Итальянцы, утверждал манифест, это прямые потомки древних римлян, представители Средиземноморской цивилизации, а весь вопрос национальности отныне сводится исключительно к «биологии». Демонстративно опубликованный в день падения Бастилии и празднования годовщины начала ненавистной дуче Великой французской революции, манифест отдельно выделял евреев (из десяти пунктов им был посвящен один), сообщая всем, что они не только не сыграли никакой положительной роли в итальянской истории, но и оказались единственной этнической группой, отказавшейся ассимилироваться. Евреи представляют опасность для будущего итальянцев, недвусмысленно предупреждали авторы перепечатанного вскоре большинством итальянских газет документа.

Среди десяти итальянских ученых и врачей, поставивших свои подписи под опубликованным текстом, было несколько биологов, зоологов и один психиатр. Подлинное авторство приписывается известному антропологу Гуидо Ландро, но если верить Чиано, то первоначальная идея и конечная редакция текста были делом Муссолини. Очевидно, так оно и было – невозможно представить, чтобы диктатор, скрупулезно вычитывавший передовицы итальянских газет и опекавший редакторов по всей Италии мелочными указаниями, не принял бы никакого участия в подготовке ставшего программным документа.

Газеты тут же принялись рассуждать об опасности еврейского влияния, поднимая вопросы вроде того, почему «чуждая итальянцам раса», составляющая ничтожную долю населения страны, занимает почти 10 % вакансий преподавателей высших учебных заведений? Но поиск «пробравшихся на теплые местечки» евреев не ограничивался только лишь академической средой, он охватил все сферы итальянской жизни. Почву для официального преследования подготовили в короткие сроки.

Закон «о защите итальянской расы» был опубликован в ноябре 1938 года – он стал важнейшим в той череде законов, постепенно отнявших большую часть прав у итальянских граждан еврейского происхождения. Под это определение попадали как дети родившиеся от двух родителей-евреев, так и евреи лишь по отцу. Дети родившиеся в смешанных браках считались евреями лишь в том случае, если они принимали иудаизм или отказывались от католической религии в пользу любого другого вероучения. Избежать своей бесправной участи удалось лишь ветеранам Мировой войны, Эфиопского похода и других колониальных кампаний Италии, а также партийцам с большим стажем (ставшими фашистами до «марша на Рим») и тем, кто счастливо успел жениться на итальянках (или же выйти замуж за итальянца) до опубликования новых законов. Другим средством была перемена веры – почти десятая часть евреев-«полукровок» Италии выбрала этот путь в 1938–1939 гг., став католиками. Остальным приходилось жить, постоянно находясь под дамокловым мечом, – трагическое положение итальянского еврейства отчасти облегчали лишь итальянское благодушие и повсеместная коррупция, но как долго они могли смягчать посуровевший режим?

Отныне евреям-мужчинам запрещалось вступать в брак с итальянками, служить государству в армии, чиновничестве или фашистской партии, преподавать в школах и университетах, владеть землей или частными предприятиями свыше определенных размеров, а также – разумеется! – избираться в парламент. Последнее, пожалуй, было наименее тягостным – с парламентаризмом в Италии должны были покончить со дня на день. Но были и другие запреты, мелочные и унизительные – они обрекали тысячи людей на разорение, поражение в обычных правах и вынужденную бездеятельность.

Итальянские литераторы еврейского происхождения потеряли возможность публиковаться даже под псевдонимами – хотя бы они и воспевали красоты итальянской природы или победное шествие итальянской армии. Избравших стезю кадровых солдат или моряков безжалостно увольняли – не выдержав позора, один из таких офицеров застрелился прямо перед строем своих солдат. Даже на флоте нашлось несколько адмиралов «сомнительного происхождения». Ближайшее будущее показало, насколько эта «чистка» помогла обеспечить высокую боевую эффективность итальянских ВМС.