Пленник ее сердца - Дэр Тесса. Страница 32

Такой самоотдачи Гриффину не приходилось видеть. И пусть все происходящее казалось нелепым и бессмысленным, она… от нее невозможно было оторвать взгляд.

Все присутствующие смотрели на нее как завороженные, и Грифф их понимал: трудно сопротивляться чарам этой колдуньи.

Когда стихла последняя нота, зрители захлопали.

– Это был Гендель, моя девочка, – с триумфом объявила герцогиня. – Как вам удалось выучить это произведение?

Полина пожала плечами.

– Слушала нашего деревенского учителя музыки, и все. Он давал уроки у нас в «Быке и цветке».

– У вас природный музыкальный дар, – заметила герцогиня. – Вам бы не составило труда научиться играть на любом музыкальном инструменте, нужна лишь практика.

– Правда, ваша светлость? Но у нас нет времени… – Полина так и не закончила фразу, заметив стоявшего в дверях Гриффина.

У него было меньше секунды на то, чтобы принять решение: либо его поймают с поличным, и все, включая мать, увидят, что он не может отвести глаз от мисс Симмз, и поймут, что им владеет похоть, либо он сделает то, что научился делать мастерски, – спрячет все свои чувства под маской прожженного цинизма.

По правде говоря, выбора у него не было.

Циник – он циник и есть.

И Гриффин принялся аплодировать – медленно, самодовольно ударяя в ладоши в наступившей тишине.

Робкая, подкупающая своей искренностью улыбка давно сползла с ее лица, а он все хлопал и хлопал.

Еще один, последний хлопок… и ленивое замечание скучающим тоном:

– Браво, мисс Симмз. Настоящий класс. Вам непременно удастся выделиться в толпе дебютанток.

Полина смущенно опустила голову.

– Это же пустяк, безделица. Старый трюк, которому я научилась в таверне. Знаете ли, иногда посетителей бывает мало, вот я и… Герцогиня спросила, умею ли я музицировать… Это все, на что я способна.

– Может, вы и пивными кружками умеете жонглировать? Или сворачивать салфетки в форме шутовских колпаков?

– Я… нет, не умею. – Она положила вилки на стол.

– Жаль.

– Прошу прощения… – пробормотала Полина и опрометью выбежала из столовой через ближайшую к ней дверь.

Грифф уставился на то место, которое она только что покинула. Он не думал, что она примет сказанное им так близко к сердцу. Она ведь хотела стать преуспевающей неудачницей или нет?

После того как Полина покинула импровизированную сцену, взгляды всех присутствующих обратились к нему, и в глазах каждого, от герцогини до последней поломойки, читалось возмущение.

– Что?

Хиггс прочистил горло, умудрившись даже в этот звук вложить осуждение.

Господи! Он утратил их преданность. Так-то вот.

– Вот уж действительно, – сказал Грифф, вальяжно прислонившись к дверному косяку, – буря в стакане воды. Вы служите мне не один год, а некоторые и не один десяток. Я вас когда-нибудь обижал? Повышение жалованья каждый год. К Рождеству – подарки. Выходные дни. Мисс Симмз постучала вилками по стаканам, и вы все перешли на ее сторону?

В ответ – тишина.

– Вы слуги, так что нечего здесь торчать: идите… служить.

Слуги, один за другим, мрачно прошествовали в коридор, оставив Гриффина наедине с матерью.

Она открыла было рот, но он поднял руку, призывая ее к молчанию, и заявил:

– Говорить буду я.

Он в одиночку нес на плечах бремя ответственности за шесть имений, громадное состояние семьи и этот самый дом, и пора было употребить власть.

– Я не знаю, какие еще занятия ты уготовила для мисс Симмз на сегодняшнее утро, но все дальнейшее будет происходить с моего разрешения и в моем присутствии. Больше никаких тайных покупок, никаких сюрпризов в виде белых платьев или игры на бокалах. Я ясно выражаюсь?

– Да, – смерив сына презрительным взглядом, ответила герцогиня.

– Хорошо. – Грифф потер ладони. – Так что у нас сегодня на повестке дня после музыкальных представлений? Что бы там ни было, я с вами. Еще один поход за покупками? Уроки этикета? Очередная попытка приобщить девицу к искусству и культуре?

– Благотворительность, – отрезала герцогиня.

– Благотворительность?

– Сегодня вторник. Мы направляемся в воспитательный дом. Я посещаю его каждый вторник.

Воспитательный дом. Приют. У Гриффина все опустилось внутри. Провести день в сиротском доме у него не было ни малейшего желания.

– У тебя всего неделя на то, чтобы облагородить мисс Симмз. Почему бы не пропустить этот вторник?

– Потому что посещение приюта – мой долг. Мы обязаны делать благие дела для тех, кому в жизни повезло меньше, чем нам. Кстати, – добавила герцогиня, слегка приподняв бровь, – это и твой долг тоже.

Теперь он начал понимать, к чему она ведет. И ему это не слишком понравилось.

– Вообще-то я вспомнил: сегодня поехать с вами никак не смогу.

– В самом деле? Почему же?

– У меня важная встреча.

Герцогиня недобро прищурилась.

– С кем это, интересно?

– С… – Гриффин небрежно взмахнул рукой. – Это неважно. Кое-кому нужно срочно со мной увидеться. Управляющему имением.

– Так он ведь в Камберленде.

– Я хотел сказать, с поверенным – подумываю урезать твое содержание.

– Прекрасно, – невозмутимо сообщила герцогиня. – Тебе не придется ничем жертвовать. Контора нашего поверенного находится в Блумсбери, как раз напротив воспитательного дома.

Грифф тяжело вздохнул: день не задался с самого утра.

Глава 12

Полину ждало очередное потрясение. В Лондоне, похоже, даже сироты жили как короли.

Воспитательный дом размещался, можно сказать, во дворце – в зеленой ухоженной усадьбе за величественными коваными воротами. Внутри здания просторные залы и даже коридоры украшали картины и скульптуры. Потолки были такими высокими, что у Полины заломило шею, когда она рассматривала потрясающей красоты роспись. Впрочем, эта боль была ничто по сравнению с той, что причинило ей равнодушие Гриффина.

Она не могла на него смотреть после унижения, которое испытала.

Не то чтобы Полина гордилась своим умением извлекать мелодию из столь необычного инструмента, как наполненные водой сосуды, но сколько было злой насмешки в его взгляде, в этих издевательских хлопках… Девушка предполагала, что после вчерашнего бала он останется ею недоволен, но такой жестокости все же не ожидала.

Ох уж эти мужчины! Как же они непостоянны…

Выходит, опыт общения с Эрролом Брайтом ничему ее не научил. Стоило им урвать часок-другой наедине, он, не стесняясь, давал волю рукам, обещая едва ли не горы золотые, при людях вел себя так, словно между ними никогда ничего и не было. Вначале Полина пыталась убедить себя, что так даже романтичнее: у них есть тайна, о которой знают лишь они двое, но постепенно до нее дошло, что все его чувства направлены к одной-единственной цели и большего от нее он никогда не хотел.

Теперь она совершила ту же ошибку, только уже с Гриффином: если накануне вечером поверила, что красива и желанна, а сегодня утром ощутила себя полным ничтожеством. Пожалуй, надо было все же прислушаться к совету герцогини: облечься во флегму и запретить себе чувствовать.

Увы, такая задача была Полине не по зубам, не такой она человек. Если за эту неделю случится так, что она себя потеряет, то потеряет целиком и безвозвратно.

Пока они проходили по коридорам дворца, который называли воспитательным домом, герцогиня рассказывала об истории основания этого учреждения.

– Воспитательный дом появился в прошлом веке усилиями сэра Томаса Корама и еще нескольких выдающихся жителей Лондона, в числе которых были представители аристократии, купцы и художники, чьи картины вы сейчас можете видеть. Пятый герцог Халфорд был одним из учредителей, и каждый следующий входил в число попечителей, поддерживая традицию.

Может, предки теперешнего герцога Халфорда и относились к своим попечительским обязанностям со всей серьезностью, но ныне здравствующий герцог не знал, как поскорее вырваться отсюда. Единственное, чего не могла понять Полина, это зачем он вообще сюда приехал, если это место так его тяготит.