Когда плачут драконы (СИ) - Эн Вера. Страница 20

— Только ее присутствие и спасает тебя от моего праведного гнева, — усмехнулся Дарре, не позволяя Хедину озвучить достойный Аниному вызову ответ.

— Ты-то драконом уже точно не обернешься, — не слишком понятно отозвался Хедин, однако Дарре, многозначительно качнув головой, глазами попросил Ану придержать язык за зубами. И она снова повиновалась.

— Повязку надо сменить, — не терпящим возражений тоном заявил Дарре и, водрузив на обеденный стол докторскую сумку, нарочито небрежно ее раскрыл. — Потом можешь прятаться до завтрашнего утра. Потому что завтра я приду снова.

— Я сам приду, — буркнул Хедин, так больше и не глянув на Ану, а она никак не могла понять, расстраивает ее такое невнимание или раздражает. Что он все-таки имел в виду, когда говорил про дракона? Что Ана на разъяренное чудовище похожа? Что она ненависть, подобно ящеру, контролировать не умеет? Что из нее яд так и сочится, стоит ей боль захотеть причинить? Пожалуй, все было правдой. Папа, родившись драконом, стал человеком. А она… — Нынче надо было свой улов у Кедде забрать, — тут он кивнул в сторону предбанника, и Ана только сейчас приметила подпирающих косяки незнакомых мальчишек. Они не слишком уверенно заглядывали внутрь и настороженно смотрели то на Дарре, то на Хедина. — Не все же ему сторожить. Взялся за гуж…

Дарре одобрительно кивнул.

— У вас есть пара минут, пока я приготовлю мазь, — сообщил он, как будто Хедин был его подчиненным. — Не успеешь — сдам тебя матушке. И даже твоя опека над драконом меня не остановит.

— Поверю на слово, — хмыкнул Хедин и короткими четкими указаниями разъяснил вновь прибывшим их дальнейшие действия. По всему выходило, что им предстояло обосноваться в казарме, в отличие от других дружинников, живших в своих семьях, а сюда являвшихся лишь на службу и тренировки, и поступить в отряд Хедина в полное подчинение командиру и под его ответственность. Ана невольно заслушалась строгим и в то же время немного отеческим тоном Хедина и не заметила, как Дарре разложил на столе необходимые медикаменты, а потом сунул Ане в руки ступку с пестиком.

— Ну и язва ты, сестренка, — негромко заметил он и кивнул на ступку, в которую были насыпаны какие-то травы, ждущие возможности превратиться в целебную мазь. — Не переусердствуй, — добавил он, увидев, как яростно Ана принялась перетирать снадобье, а ей почему-то показалось, что этот совет относился вовсе не к заданию.

Оставив бывших разбойников обживаться в спальне, Хедин вернулся в столовую до истечения отмеренных Дарре минут. Молча плюхнулся на скамейку, доверяя себя докторским рукам, и Ана неожиданно отметила, что сел он не ближе к свету, а к ней спиной. Стиснула кулаки, до скрипа сдавив пестик, но удержала едкое замечание. «Не переусердствуй», — сказал Дарре. «Доверься мне», — услышала она.

Дарре тем временем попросил Хедина передвинуться ближе к окну и, разбинтовав ему голову, принялся осматривать рану.

— Не драконий след, — заметил он. Хедин, за которым Ана, несмотря на обиду, подсматривала одним глазом, передернул плечами.

— Был бы драконий — сберег бы тебе мазь с бинтами, — заявил он, и Ана явственно ощутила желание брата отвесить Хедину затрещину. Ну вот, а еще ее просил не усердствовать. Впрочем, нынче было за что. — Это дружбан его постарался. Я уж думал, отрубился малый до нового пришествия, а он расчухался да черепок мой решил на прочность проверить. Так и познакомились.

— Избавь меня, ради Ойры, от таких знакомств, — жестко попросил Дарре. — Я пацанов этих залатал, конечно, но, будь они на год-другой постарше, ночь могли и не пережить.

— Впредь умнее будут, — угрюмо отозвался Хедин без тени раскаяния. — Пусть спасибо скажут, что им Вилхе на пути встретился с его благородством. Другой пострелял бы разбойничков таких и не поморщился. И никто бы его за это не осудил.

— Они же мальчишки! — не удержалась Ана и напряглась, уверенная в грубом ответе. Ну да, мальчишки. Но путь-то свой уже выбрали. Отец вон в пять лет захотел человеком стать. Дарре после стольких издевательств мстить не пошел. А эти…

— Ты тоже дал им второй шанс, — снова предупредил слова Хедина Дарре, и Ана не поверила ушам, когда Хедин вполголоса буркнул, будто повторяя за ней:

— Мальчишки…

Словно озарение какое-то обрушилось на Ану, едва не подкосив нежданной слабостью. Энда, а она-то ведь Хедина жестоким и бесчувственным всегда считала. А он… мальчишек от расправы уберег. И Вилхе за его человеколюбие ценил. И…

Ану когда-то спас, несмотря на ее вечные оскорбления. Она ведь даже сейчас не постеснялась. И кто из них двоих чудовище?

Дарре между тем сделал бесплодную попытку затянуть рану Хедина собственными силами, но Создателей было не провести. Распрощавшись с детством, Хедин потерял и эту защиту. Так что теперь оставалось уповать лишь на мазь и силы собственного организма.

Дарре разочарованно качнул головой, потом сложил кусок чистого бинта в несколько раз, щедро напитал его приготовленным Аной снадобьем и ловко приладил салфетку к ране. Хедин скрипнул от боли зубами. Ана вздрогнула, пропустив через себя жалостливую волну.

— Иди сюда, — позвал Ану Дарре. — Надо придержать, пока я повязку сделаю.

— Я сам!.. — взбрыкнул было Хедин, но тут же зажмурился и, не сдержавшись, охнул от нового приступа. Ана бросилась вперед, забыв и о неприязни, и о непонятном стеснении. Хотелось только помочь Хедину — и какое значение имели их предыдущие отношения?

Дарре взял Ану за руку и аккуратно приложил ее ладонь к салфетке вместо своей. Ана замерла в таком положении, боясь вздохнуть и причинить неловким движением Хедину еще большую боль, и только безмолвными просьбами к Создателям пыталась помочь. Вблизи рана казалась просто ужасной. Глубокая, с рваными краями, с какими-то черными сгустками и ошметками кожи — Ана даже представить себе не могла, что Хедин сейчас испытывал. Бледное лицо и выступившая на висках испарина только подтверждали самые страшные ее догадки. И Ане вдруг больше всего на свете захотелось забыть об их многолетней неприязни, отдаться, как однажды, охватившей нежности, погладить ласково по обозначившимся скулам — пусть изумить до крайности, но отогнать боль, успокоить рваное дыхание, избавить от судорожного озноба. И, кажется, ей начало это удаваться…

— Терпи! — приказал Дарре и ловким движением обмотал голову Хедина первым слоем бинта. Ана отдернула руку, чтобы не мешать его работе, и впервые в жизни почувствовала досаду оттого, что Дарре встал между ней и Хедином. Он всегда останавливал их конфликты, грозящие перейти в открытую войну. Но сегодня, кажется, остановил что-то другое…

Не желая смущать Хедина наблюдением за его страданиями, Ана принялась собирать сумку Дарре, старательно делая вид, что происходящее вокруг ей совершенно безразлично. Только спина почему-то ныла от напряжения, словно в ожидании удара сзади. Что-то выдаст Хедин, когда хоть немного расчухается: не умеет он молчать. Совсем как Ана.

— Что за дрянь ты нынче в мазь добавил? — выдавил наконец Хедин. — У меня чуть глаза не полопались. Вчера ж не такая была.

— Вчера у меня не имелось оснований подозревать тебя в самоуправстве, — спокойно отозвался Дарре. — А нынче пришлось подстраховаться. Не хочется потом от заражения крови тебя откачивать. Градоначальник не простит.

— Вот спасибо, уважил, — уже чуть бодрее пробормотал Хедин. — Сестрицу бы хоть пожалел: а если б я концы отдал прямо перед ее жалостливыми очами? Хорош доктор!

— Не отдал бы, — так же уверенно ответил Дарре. — Не того ты поля ягода. Зато в следующий раз неповадно будет бегать.

Ана ждала, что на это скажет Хедин, но тот почему-то молчал, и это молчание висело в столовой осязаемой тяжестью. Ана неуютно поежилась и осторожно из-за плеча посмотрела на него. Хедин на секунду поймал ее взгляд, потом опустил голову и оперся кулаками на стол.

— Не будет следующего раза, — отрезал он. — Не оправдал!

Тут же отвернулся и скрылся в спальне. А Ана, стараясь избавиться от непонятной тупой боли в груди, пообещала себе сегодня же поговорить с Вилхе.