Хозяйка «Волшебной флейты» (СИ) - Эристова Анна. Страница 13

Он закивал меленько и рванулся дальше в подворотню, оставив в моей ладони с треском оторванный кусок воротника.

А я выдохнула, провожая его взглядом, и глянула на сумочку. Клатчик небольшой, симпатичный, вышитый бисером и маленькими камушками. Тяжёлый. Слишком тяжёлый для барышни из приличной семьи…

Поборов соблазн заглянуть внутрь, я вышла из подворотни на Язовенную улицу и направилась к обворованной девушке. Она уже рыдала на плече другой дамы, которая была одета чуть попроще, без лоска. Рыдала натурально, уже не картинно, а вокруг собрались зеваки, обсуждая детали происшествия. Откуда-то раздавались пронзительный звук свистка и топот тяжёлых сапог. А поздно! Я уже всё сделала за полицию! Выкусите, дурачки!

– Пожалуйста, ваша сумка, – сказала девушке весело. Она вскинулась, взглянула на меня полными слёз глазами и протянула руку к клатчу, заговорила тоненьким голоском:

– О Богиня, неужели вы и правда отобрали её у вора! Как необыкновенно! Марфа, посмотри! Барышня справилась с вором!

– Барышня такая храбрая, – проблеяла служанка в тон госпоже. Я вручила сумку девушке, и та судорожно расстегнула пуговку, раскрыла клатч и заглянула внутрь. Я увидела, как на лице её страх и тревога сменяются блаженством и выражением истинного, искреннего счастья. Стиснув сумочку в руке, девушка коснулась рукава моего платья:

– Я хочу отблагодарить вас, просите всё, что пожелаете!

– Что вы, не стоит, – пробормотала я. Она настойчиво взяла меня за руку:

– Нет, нет! Добрые поступки должны поощряться, душечка! Давайте знакомиться! Княжна Елизавета Кирилловна Потоцкая.

– Татьяна Ивановна Кленовская, – представилась я по всей форме. – Я совсем недавно в городе, буквально сегодня приехала. Вот, решила сходить полюбопытствовать торговлей.

– Татьяна Ивановна, душечка, вы непременно должны посетить наш дом! Я просто обязана представить вас маменьке, рассказать, что вы сделали для нас!

Говорила она – как кошка мяукала – манерно, тоненько, восторженно. Никогда не любила женщин, говорящих таким детским тоном. Но княжна показалась мне не просто глупенькой кокеткой, а человеком более глубоким, но прячущим это под маской блондинки, несмотря на тёмно-русые волосы. Оглянувшись на щепетильную лавку, я закусила губу, а потом сказала с улыбкой:

– Хорошо, я принимаю ваше приглашение.

Рядом с нами зафырчал конь, остановилась коляска, которую я уже видела – из полицейского управления. С подножки спрыгнул сам господин Городищев, и у меня снова ёкнуло сердечко. Властный альфа-самец, уставший от жизни и преступлений, галантно склонился над кистью княжны Потоцкой и спросил, выпрямившись:

– Что приключилось, Елизавета Кирилловна?

– У меня украли сумочку, – ответила она отстранённо и снова коснулась моей руки, – но Татьяна Ивановна была так любезна, что догнала вора и вернула мне её.

Городищев обернулся ко мне, посмотрел так странно, что я невольно снова подумала о горчичном кошмаре, в которое облачена. Да, мне нужно к модистке, очень срочно! Заказать платьишко, как у княжны! И шляпку! Шляпку с цветами, с листиками, с органзовыми накрутками, с вуалькой… Иначе так и буду выглядеть в глазах такого мужчины простенькой горожанкой, не представляющей никакого интереса…

– Вижу, что вы, Татьяна Ивановна, с первого дня в нашем городе решили обратить на себя самое пристальное внимание, – сказал Городищев сдержанно. И я не смогла определить по голосу – рад он этому, или это его убивает.

– Прошу меня простить, – ответила с достоинством. – Но, если бы мы ждали вашего городового, то Елизавета Кирилловна лишилась бы своей сумочки навсегда.

– Господин… э-э-э… – вступила княжна, и Городищев напомнил:

– Платон Андреевич Городищев, следователь Михайловского полицейского управления.

– Господин Городищев, вы же поблагодарите Татьяну Ивановну за её своевременное и очень успешное вмешательство? – вкрадчиво спросила Елизавета своим мяукающим голосом. Полицейский снова поклонился и сказал, словно против воли:

– Разумеется, от лица всего полицейского управления я выражаю благодарность госпоже Кленовской за вмешательство, но хочу также напомнить, что не стоит делать работу полиции за полицию.

Вот говнюк!

Я присела в книксене, вспомнив, как это делала Лесси, и покладисто ответила, подпустив немного ехидства в голос:

– Разумеется, Платон Андреич, я не стану делать за вас вашу работу, просто в этот раз так случилось.

– Что ж, инцидент исчерпан! – воскликнула княжна. – Татьяна Ивановна, вы должны поехать со мной в Потоцкое! Я приглашаю вас на ужин! Маменька будет очень рада.

– С удовольствием, – ответила я слегка мстительно и совсем не для Елизаветы, а для бесчувственного чурбана, который, как и все полицейские, отличался зашоренностью и полным отсутствием эмоций.

Городищев поклонился мне, касаясь пальцами полы шляпы, и повернулся к княжне. Вот ей он поцеловал руку. И тут меня уколола ревность. В самое сердце. Я прекрасно понимала, что ревность в моём положении совершенно лишнее чувство, но ничего не могла с собой поделать. А ещё мною завладела какая-то чисто детская обида. Как это так – ей он ручку целует, а мне нет! Совсем несправедливо!

Именно этим я могла объяснить свои действия. Повернувшись к княжне, я взяла её под руку, как будто она была моей подружкой в классе, и потянула туда, где стояли экипажи, говоря:

– У меня тут коляска, Елизавета Кирилловна, поедем вместе.

Она хотела было что-то сказать полицейскому, но я не дала ей шанса. Нет, не будет княжна говорить с Городищевым! Он мой и точка!

– С превеликим удовольствием воспользуюсь вашим предложением, Татьяна Ивановна, – Елизавета говорила с искренним восторгом, но я ощутила её внутреннее, скрытое изумление. А навстречу нам уже спешил Порфирий, сокрушаясь:

– Барыня, ох барыня, как же это я недоглядел! Как же вы так за воришкой-то?! Что ж не позвали-то?

– Да как-то не было времени, – улыбнулась я. – Порфирий, пожалуйста, отвезти нас к княжне Потоцкой домой.

– Да-да, любезный, в поместье, – подхватила Елизавета Кирилловна. – Надеюсь, ты знаешь, где оно находится?

– Кто же не знает, ваше сиятельство, – поклонился кучер. А я исподтишка бросила взгляд на Городищева. Он вполголоса беседовал с очевидцами, покачивая тростью, и вдруг обернулся, глянул прямо мне в глаза.

Меня обдало волной жара, потом бросило, как выкованный клинок, в ледяную воду. Полицейский смотрел очень странно. Вроде и с любопытством, а вроде и с подозрением. Но главное – заинтересованно. Как будто понять хотел: кто я такая и с чем меня едят.

Это же чудесно! Это просто превосходно! Я не оставила его равнодушным. Я пробудила в нём эмоции, и не важно, что сейчас они со знаком минус. Знак можно и заменить на плюс, а вот равнодушие ничем не заменишь…

– Сердце, барыня, в пятки ушло, – жаловался Порфирий, помогая сперва княжне, а потом мне забраться в коляску. Марфа, прижимая к животу корзину с покупками, сама вскарабкалась на передок, ухватилась за поручень и села подальше от кучера. – До сей поры трепетает, трепетает сердце-то… Как подумаю, что не уберёг, что дозволил за воришкой бечь, так и прошибает холодным потом!

– Да всё в порядке, Порфирий, мальчишка там был, что мне мальчишка сделает?

Я глянула на Елизавету Кирилловну за поддержкой, но она только сложила ладошки на груди, восхищённо прошептала:

– Какая вы храбрая, Татьяна Ивановна!

– А ежели б, не дай Богиня, ножичек выхватил? – укорил меня кучер. – Они, мальчишки-то, скоры на это! Порезал бы, и что б чичас?!

– Ну не порезал же, – усмехнулась я. – Трогай, Порфирий, видишь – Елизавета Кирилловна переволновалась, ей нужно домой побыстрее.

– Ах, Татьяна Ивановна! Наша кухарка готовит исключительную душепарку – вы же знаете, ото всех болезней да от нервов! Я тотчас велю сварить, как только прибудем, вы должны её попробовать!

Она взяла меня за руку и заглянула в глаза. Опять эти манеры… Терпеть не могу! Но мне отчего-то показалось, что у Елизаветы Кирилловны совсем не было подруг, и она была настолько одинока, что хваталась за каждую девушку её возраста. Мне же не жалко поужинать у княжны и поболтать с ней о том и о сём! К тому же это может быть мне очень важно. Осторожненько выспрошу у неё по поводу нравов в этом мире, познакомлюсь с укладом жизни, а ещё протекция княжны и её связи могут быть чрезвычайно полезны для музыкального салона!