Мотылек (СИ) - Сурикова Марьяна. Страница 87

   Сложнее всего приходилось, если мы отправлялись с Джаральдом в гости. Он не оставлял своих игр со мной даже в такие моменты, будь то литературный вечер или небольшой приём в честь чьих-то именин. И раз от разу я нервничала все сильнее.

   Граф очень придирчиво отбирал приглашения и частенько принимал только те, в которых нас звали приехать вдвоём. Он всякий раз умудрялся чем-то занять мисс Хопкинс и незаметно для глаз остальных присутствующих вытащить меня из набитой людьми залы. Оставалось только диву даваться его изобретательности.

   Один раз он подобным образом утянул меня в кабинет хозяина, заядлого охотника. Вся комната была увешана трофеями, и более неподходящего места для любовных игр я и представить себе не могла. Над столом висел портрет владельца дома в полный рост. Важный охотник гордо взирал на нас с высоты, поставив ногу на труп косули. Я заупрямилась в ответ на действия мужа и хотела немедленно покинуть кабинет, а граф мягко привлёк к себе, погладил успокаивающе по спине.

   — Моя Рози, — шептал Джаральд, — нежная пугливая девочка.

   Я замерла на миг, вслушиваясь в его слова, наслаждаясь обволакивающим, мягким тоном его голоса.

   — Сладкая, сладкая Рози, — твердил он, — слишком чувственная невообразимо пленительная, невероятно притягательная. Моё горькое безумие. Я хочу обладать тобой прямо сейчас.

   Ах, Джаральд! Он знал, как вознести на самую вершину блаженства одними только словами. Чувствовал, как сбить с правильного пути и какими ласками одарить, чтобы перенести меня в иное волшебное место, вызвать то состояние, когда совершенно нарушается восприятие и на смену приходят яркие фантазии. Шёпот нежных губ лёгким дуновением ласкал кожу, и вместо приказа, граф ласково попросил:

   — Рози, поцелуй меня.

   Я не смогла устоять. Его умение разжигать во мне страсть не поддавалось никакому описанию. Вскинув руки, вцепилась в его шею, притягивая ближе. Поцеловала жадно, без робости и нерешительности, с горечью неудовлетворённого желания, ощутила его отклик и пропала. Очнулась уже под ним и на столе хозяина дома. Зажимая себе рот ладонями, пыталась не кричать, а он любил меня, любил до полного умопомрачения, до изнеможения, когда сил терпеть не оставалось и острые спазмы сжимали мышцы. Я ухватила его за волосы, наклоняя к себе, приникая к его рту, чтобы заглушить крик, забрать себе его дыхание, потому что задыхалась снова.

   И так я проигрывала раз за разом и ему, и самой себе, а граф, насытившись, отстранялся, вновь ускользал от меня. Совместные ночи являлись настоящим испытанием, а днём я постоянно находилась в волнении, но без Джаральда уже не могла существовать. А еще только его присутствие отгоняло мучившие меня кошмары.

   Помню, однажды мне приснился удивительно яркий страшный сон, в котором я убегала от окровавленной Катрин, а потом нажимала на курок, раня Джаральда насмерть. Он умирал на моих глазах, а его стоны напоминали предсмертные крики мачехи. Я плакала навзрыд и пыталась оттолкнуть от себя надвигающиеся со всех сторон призрачные тени, несущие страх и отчаяние. Беспорядочно махала руками, пока их вдруг не сковала сильная хватка, а потом я ощутила себя в чьих-то надёжных тёплых объятиях, таких умиротворяющих, несущих защиту. Лёгкие ласковые поцелуи в висок согрели сжавшееся от страха сердце, подарили удивительный покой и чувство уверенности в том, что всё будет хорошо. Меня укутало тёплым коконом, чья-то надёжная сила разогнала тревоги и боль, и я расслабилась, уснула крепко и проспала так до самого утра.

   Дни становились все теплее, в воздухе веяло весной. Наступало то чудесное время, когда в душе вместе с пробуждением природы возрождалась надежда на лучшую жизнь.

   В один из погожих денёчков нас пригласила на прогулку маркиза Клиффорд. Почтенная дама активно готовилась к свадьбе своего сына и желала непременно познакомить «дражайшего графа» с её будущими родственниками. Она писала, что невероятно соскучилась по обществу замечательного соседа, который так редко радует её своим присутствием. Делала упор на то, что траур не должен превратить прежде общительного графа Рокона в затворника.

   Джаральд зачитал это послание вслух за завтраком, а потом поднял голову и взглянул на своих собеседников. Взгляд его скользнул по мне и остановился на мисс Хопкинс.

   — Как вы считаете, стоит ли принять приглашение?

   Пожилая дама зарделась как девочка и растерянно пробормотала:

   — Дорогой граф, это вам решать.

   — Я подумываю пригласить Розалинду, она тоже ведёт жизнь затворницы вместе со мной. Девочка так молода, а я запер её в мрачном замке и практически не вывожу в свет.

   — Это ведь вполне объяснимо, — тут же нашлась старая леди, а заметив вмиг погрустневший взор графа (ну насколько же он хорош, потрясающий актёр), торопливо продолжила, — но маркиза абсолютно права, траур вовсе не повод совершенно никуда не выезжать. Вы принимаете совсем мало приглашений, и никто не посмеет укорить вас, граф, в излишней жизнерадостности в столь грустное время. Вы также абсолютно правильно заметили, что Розалинде не помешает развеяться.

   Я подняла глаза на супруга, уловила искорки в его глазах и заметила прятавшуюся в уголках губ усмешку.

   — Вы абсолютно правы, — с почтением в голосе произнёс он, — я всегда полагаюсь на вашу мудрость в подобных вопросах. Как точно вы помните все нюансы невероятно сложных правил и как тонко умеете сочетать знание этикета и глубокое понимание истинно человеческой морали.

   Я едва не поперхнулась чаем, но сделала вид, что напиток оказался слишком горячим. И снова на губах Джаральда мелькнула усмешка, а я поспешно опустила взгляд, пока он не начал искушать меня очередной игрой.

   Маркиза надумала прогуляться пешком до древних развалин. В том месте когда-то стоял огромный замок, разрушенный пару веков назад. В целом местность была довольно живописной, но среди самих развалин в относительной целости сохранилась только Башня висельников. Рассказывали, что раньше в ней содержали преступников.

   Огромные каменные монолиты заросли кустами, а добраться до центра оставшейся каменной плиты можно было, перескакивая с одного валуна на другой. Там начинались ступеньки, ведущие на верхнюю площадку башни, откуда удобно было любоваться видом на раскинувшиеся окрестности. Естественно, что ни гости, ни сама маркиза не изъявили желания продираться через колючий кустарник.

   Мне очень хотелось забраться внутрь, но заметив, что общий интерес больше тяготеет к продолжению пешей прогулки, я лишь ненадолго задержалась, рассматривая древние камни и саму башню. Голоса гуляющих потихоньку удалялись, а сами спутники уже скрылись из виду за поворотом. До меня доносились смех и оживлённые выкрики. Отчего-то стало чуточку грустно несмотря на приподнятое настроение, в котором пребывала с утра. С самого начала прогулки я наблюдала, как вокруг Джаральда собрались практически все её участники.

   Прежде всегда замечала только женщин, зато теперь обратила внимание, что и мужчины стремились вовлечь графа в разговор, желали услышать его мнение или просто вместе посмеяться над какой-нибудь шуткой. Его необъяснимый магнетизм привлекал к Джаральду и тех, кто был старше по возрасту, и тех, кто был моложе. Всем хотелось обратить на себя его внимание.

   Граф обладал удивительным умением становиться центром любого общества, стоило ему только захотеть. Люди тянулись к нему и никто не замечал даже того, что сейчас Джаральд находился не в лучшей форме. Его лёгкую хромоту абсолютно игнорировали. В глазах дам он не потерял и толики своей привлекательности, а для мужчин по-прежнему казался опасным соперником. Джаральд мог быть удивительно обаятельным, и только меня касалась его холодность. Она проскальзывала в его глазах, жестах, движениях, незаметная для остальных, но так явственно ощущаемая мною.