Мотылек (СИ) - Сурикова Марьяна. Страница 89

   — Мисс Розалинда.

   Я повернулась к горничной, которая держала в руках красивую пригласительную карточку.

   — Что это, Джейн?

   — Приглашение прислали на приём.

   — Приём?

   — Благотворительный вечер у маркизы Клиффорд. Вы примете?

   — Приглашение только на моё имя?

   — Нет, но господин граф в отъезде, а мисс Хопкинс себя неважно чувствует, я не осмелилась беспокоить.

   — Оставь, Джейн. Полагаю, что его можно принять, ведь это не просто развлекательный вечер, а благотворительность. Танцевать вовсе не обязательно.

   — Как скажете. Вы будете заказывать новое платье?

   Экипаж подъехал к крыльцу, Джаральд вышел первым и помог спуститься мне и пожилой компаньонке. Мы вместе прошли к широкой лестнице освещённого огнями крыльца. За все время с момента гибели Катрин, это было первое крупное мероприятие, в котором мы приняли участие и где ожидалось немало гостей.

   Маркиза посвятила вечер сбору средств на ремонт детского приюта, и очень многие желали засвидетельствовать суровой даме почтение и принять участие в благотворительности. Ведь достаточно было одного слова почтенной пожилой матроны, чтобы тебя за глаза начали называть скупердяем или, того хуже, перестали присылать приглашения. Не зря Катрин в своё время так хотела подружиться с леди Клиффорд. К счастью, Джаральд нисколько не возражал против того, что я ответила на приглашение согласием.

   Когда мы вошли в бальную залу, нас приветствовала сама хозяйка. Граф очень быстро оказался в окружении, его оттеснили от нас с мисс Хопкинс, и мне ничего не оставалось, как направиться к столам с разными благотворительными лотами. Пока я выбирала, в каком принять участие, подошёл маркиз.

   — Леди Розалинда, — он склонился над моей рукой, — как давно я не имел счастья видеть вас.

   — Благодарю, маркиз, однако мы виделись несколько дней назад во время прогулки.

   Он слегка покраснел, а я добавила:

   — Право же лестно, что вы заметили моё отсутствие на светских раутах.

   — Не мог не заметить, — смущённо вымолвил молодой человек.

   — Как ваша очаровательная невеста?

   — Она с родителями временно покинули нас.

   — Вы, должно быть, тоскуете?

   — Я... нахожу чем занять время.

   — Чудесно, — я снова обернулась к столу, а маркиз предложил мне вытянуть лот и для него.

   — Не думаю, что я самая удачливая партнёрша по лотерее, — попыталась отказаться, смягчив слова улыбкой.

   — Прошу вас оказать мне честь, — молодой человек уже протягивал организатору деньги и ждал, пока вытяну один из номеров.

   Вечер протекал вполне приятно, особенно когда я не пыталась отыскать глазами Джаральда. Маркиза его не отпускала ни на шаг и постоянно знакомила с кем-то или же попеременно подводила к нему новых собеседников, вовлекая в какие-то философские диспуты. Думаю, она искренне полагала, что не даёт Джаральду заскучать.

   Мисс Хопкинс уютно устроилась в углу залы, мирно беседуя с другими кумушками, ну а я довольствовалась обществом маркиза, ибо остальные мужчины не приближались ко мне, соблюдая приличия.

   Когда уже устала и от лотереи, и от маркиза, то воспользовалась моментом и выскользнула из оживлённой залы. Не зная, куда направиться, вспомнила путь до комнаты с миниатюрами. Вошла в небольшую гостиную, освещённую несколькими свечами, и приблизилась к столам. Переходила от одной миниатюры к другой, подолгу замирая перед каждой. Я не столько оценивала мастерство художника, сколько разглядывала лица изображённых на картинах людей, раздумывая над тем, какая судьба выпала на их долю.

   Наверное, с момента, как я покинула залу, прошло немало времени, поскольку внезапно дверь позади отворилась, и в комнату вошла маркиза.

   — Вот вы где, дитя. Опекун ищет вас, что же вы здесь укрылись? Я обещала ему помочь, но вспомнила об этой гостиной в последнюю очередь. Неужели и правда так любите миниатюры?

   Взгляд старой маркизы светился лукавством, напоминая о старом инциденте, произошедшем в этой комнате.

   — Не настолько, — я улыбнулась в ответ, — гораздо больше люблю уединение.

   — И что же заставляет столь юное создание искать покоя вдали от оживлённого общества? Какие душевные бури терзают вас, дитя, что присутствие вокруг других людей вынуждает покинуть шумную залу?

   Она смотрела на меня внимательно и немного задумчиво. Наверное, полагала, что юное дитя мучается от неразделенной любви и сейчас поведает ей о своих страданиях. Каково же благочестивой маркизе будет узнать об истинных бурях, перевернувших всю мою жизнь. И мне вдруг очень захотелось рассказать, однако отчаянный страх снова овладел сердцем! Он волком взвыл в терзаемой сомнениями душе, призывая отложить признание до лучших времён, а потом я подумала о Джаральде. Вспомнила, как всякий раз гасли искры в синих глазах, стоило мне показать, что мнение света превыше всего. Как он шаг за шагом пытался избавить меня от этой впитавшейся в кровь зависимости.

   «Притворяйся дальше, молчи», — шептала та часть души, что была скована лживыми приличиями, и я даже опустила голову в привычной манере, пытаясь вновь укрыться в своей раковине, запереться там ото всех. Пальцы сжались в кулаки, потому что я боролась сама с собой ради человека, сумевшего вызвать в душе невероятно сильную любовь, горящую таким ярким пламенем, который и согревал и сжигал мою душу, любовь, что погаснет только с моим последним вдохом. Я должна ему это признание.

   Зажмурившись, шагнула в пропасть.

   — Я удалилась сюда, ища покоя вовсе не от общества, а от самой себя, пытаясь держаться вдали от единственного человека, способного смутить мой душевный покой.

   — О ком вы, дорогая?

   В глазах маркизы зажглось любопытство, к которому примешивалась толика опасения. Неужели она подумала, что я заведу разговор о её сыне?

   — О графе Роконе.

   — Вашем опекуне? — маркиза пораженно воззрилась на меня, кажется, не совсем понимая, о чём я толкую.

   — Моём муже.

   Шаг сделан, и я лечу и задыхаюсь от собственной безрассудной смелости и чувства громадного облегчения, словно сняла тяжелейший камень с души. Вот сейчас пройдёт первое изумление и шок, и маркиза попросит меня покинуть её дом, а следом каждый из присутствующих в зале узнает скандальную новость.

   — Вы вышли замуж за графа? — недоверчиво переспросила маркиза.

   — Да.

   Благочестивая леди замолчала, и напряжённая тишина воцарилась в комнате. Она била по нервам и отсчитывала ударами сердца каждое проходящее мгновение.

   — Вы осмелились выйти замуж за своего опекуна до истечения срока траура?

   — На момент венчания он уже не являлся моим опекуном.

   — И что же, вы презрели правила приличия, не дозволяющие согласиться на подобное? Вышли за мужа той, кто растила вас и чью смерть вы должны были оплакивать по меньшей мере ещё больше года?

   — Да.

   — Вы скрывали этот факт от общества и нарочно вводили всех в заблуждение, сохраняя свою тайну? Рискнули девичьей честью ради чего? Чтобы быть с этим мужчиной?

   — Все верно.

   Я крепче сжала кулаки, но не опустила головы, прямо встретив её горящий негодованием взор. Огонь вспыхнул и погас, сменившись новым выражением. Маркиза помолчала минуту и негромко произнесла:

   — Я могу вас понять.

   Она медленно развернулась и вышла из комнаты, оставляя меня совершенно растерянной, невероятно смущённой, застывшей в недоумении.

   Когда я вернулась в залу, то всего лишь на миг замешкалась в дверях. Думала, сейчас все обернутся, и среди гостей воцарится та самая особенная тишина перед настоящей бурей. Но вопреки ожиданиям, на меня никто не обратил внимания. Я не решалась поверить предположению, что маркиза взялась покрывать нас с Джаральдом. Неужели и правда никому не рассказала?