Девочка Давида (СИ) - Асхадова Амина. Страница 40

— Кто велел тебе спасать детей, а не женщину? — спрашиваю тихо.

— Распоряжение Эмина Шаха. Мы заключили контракт на роды в январе.

Я потер лицо, нервно постукивая пистолетом. Врачом быть не надо: литр крови не за секунду ушел. Она даже не пыталась ее спасти.

— Мне жаль, но девушку уже не спасти. Слишком поздно.

Один выстрел.

Блондинистая голова дернулась, тело упало на пол. Я прищуриваюсь, рассматривая ее орущую напарницу. Эта сучка ввела мне снотворное. Если бы не Игорь, я бы не проснулся. Убили бы Жасмин и глазом не моргнули.

Но пока она дышит, шанс еще есть.

— Давид! Давид, мы здесь!

Машка. Вот молодец, девчонка. Не подвела: за ней следом заходит врач в сопровождении Игоря.

— Здесь небольшой труп, — оповестил его.

— Доку можно доверять, — кивнул Игорь.

Я отступил. Врачом была немолодая женщина, она без разговоров приступила к делу и заслужила этим мое доверие.

— Какая потеря крови?

— Сказали, литр.

Маша застыла у входа, с ужасом посмотрев на Панину. Надеюсь, проблем не возникнет. Я дал ей поручение запереть медсестричку за отдельной дверью… не решил пока, что с ней делать.

— Я могу помочь, я акушером здесь работаю, — Маша встала рядом со мной.

— Ты иди к новорожденным и доложи мне об их состоянии, — сухо отозвалась доктор, — Игорь, ступай за девчонкой и проследи. Я ей не верю. Такое не пускают на самотек, сам понимаешь.

Мы остались наедине. Я напряженно сжал кулаки и не знал, куда себя деть. Датчики пищали, нервируя до жути. Лицо доверенного врача было непроницаемым — она без слов спасала чужую жизнь.

Шло время и клокотало сердце.

Вернулась Маша. Сообщила новости. У меня родились сын и дочь.

Оба стабильны, а я убирал мокрые пряди с бледного лица Жасмин, вытирал кровь с ее искусанных в мучениях губ и не понимал, что мне делать с этой информацией, если ее не станет.

До полного восхода солнца на подмогу приехали еще два врача. Их всех провела Маша, мы закрылись в совмещенном боксе как в бункере. За стенкой доносился детский плач, а здесь — напрягали чертовы датчики.

Пилик, пилик. До костей пробирало.

Я не отходил от Жасмин, но никто из врачей не давал прогнозов — возможно ли привести ее жизненные показатели в норму или все зря. Говорили только, что дети стабильны. Удивлялись, но оказывали всю необходимую помощь. Слава Богу, в этом боксе было все, что нужно для Жасмин и новорожденных. А все, чего не было, приносила Маша.

Я ссутулился и глянул на врачей: молчаливые, бесстрастные лица не выражали ничего. Я схватился за телефон.

— Я звоню Эльдару.

Не хотел этого делать, но не мог я тягаться с Эмином сейчас, когда жизни Жасмин угрожает опасность.

— Да, сынок?

Сонный голос из трубки. Отец. Не родной, но воспитавший.

— Отец, я в Волгограде. И мне нужна помощь.

— Волгоград?! Какой черт тебя туда привел?

— Обсудим потом. Мне надо доставить человека в Москву. Она в тяжелом состоянии.

— Она?

Я мрачно улыбнулся. Эльдар еще о внуках не знал.

Будет сюрприз…

Я стоял у окна, когда солнце поднялось из-за горизонта. Не мог я больше смотреть на нее такую. От бессилия сводило челюсти. Отец без вопросов выслал вертолет… оставалось только ждать.

Утром Игорь помог с медсестрой и Паниной. Не сам — вызвал своих ребят. У него в каждом городе были свои люди, даже в Волгограде. Не человек, а золото.

Спустя часы кропотливой работы я услышал усталый вздох. Обернулся, встретив такой же усталый взгляд одного из врачей. Маша замерла рядом.

— Показатели приходят в норму. Девушка будет жить.

Я вернулся к Жасмин. Ее щеки приобрели розовый оттенок, а губы — все такие же искусанные в боли — стали понемногу наливаться кровью.

Ну вот, моя девочка. А ты сбежать от меня хотела. Не вышло. Будешь жить.

— Давид, здесь больше оставаться нельзя. Заступила смена. Вызовут копов, — напомнил Игорь.

Я повернулся к Маше.

— Нам нужно попасть на крышу. Отправим Жасмин и детей в Москву.

— Я помогу.

Там будет ждать отец, надежная медицина и безопасность. И нет Шаха. Жасмин и дети будут в Москве через несколько часов, я прилечу позже.

Я обвел взглядом всех присутствующих. Они кивнули, понимая: каждый из них проделал тяжелую работу.

Этой ночью я спустился в самый ад.

И встретился с самим дьяволом.

И еще, кажется, обрел семью. Осталось дождаться возвращения в Москву и когда Жасмин придет в себя. Уверен, с этой строптивицей и дальше будет нелегко.

Глава 23

Жасмин

— Знаешь, как бы я назвал дочь от тебя?

— Не знаю…

— Жасмин.

Так сказал Давид.

Тогда я ушла на кухню и сделала ему кофе… без сахара, как он любит.

А потом Давид уехал.

Поцеловал меня на прощанье, будто между нами была сильная любовь, и уехал.

В тот день он отправился убить Доменико. Мужчину, который заменил мне всех: наставников по жизни, мою первую любовь…

— Ты не убьешь его. Ты не убьешь…

Мне хотелось в это верить, ведь я не хотела смерти своего учителя.

Тогда я еще ничего не знала. Мне было жаль Доменико — я верила, что он помогал мне. Имел свои мотивы тоже, но мне он помогал. Я боялась его смерти… я же любила.

Я без раздумий устроила свой побег, решив спасти Доменико.

Кто я такая? Всего лишь его ученица. Я нашла в этом прекрасное, как зону роста. Я собиралась доказать Доменико, что способна на большее. Даже защитить его.

Я отнесла чашку в раковину, помыла ее после кофе и подумала, как все-таки ночь с женщиной ослепляет мужчину. Давид выпил кофе с моих рук, хотя еще недавно нашел яд в моей сумочке.

Наверное, это что-то значило.

Но мне было все равно — я выкрала оружие, как меня учил Доменико, и отправилась на его поиски. Я нашла его в одном из клубов, в который вели его следы.

На самом деле меня туда привели. Нарочно. Я поняла это позже — когда попала в ВИП-ложу к нему.

Доменико уже ждал меня.

— Здравствуй, моя сладкая.

Я скривилась: Доменико не позволял такие вольности в мою сторону. Никогда.

Но в этот день все было иначе.

— Давид ищет тебя, чтобы убить, — сообщила я.

— Ты пришла, чтобы сказать мне это?

Я кивнула, не сводя напряженного взгляда с его лица. Он был немного пьян… мой мир рушился на глазах. Некогда любимый мужчина становился неприятным. И холодность его сходила, сменяясь неизвестным мне жаром.

Он, конечно, не любил меня.

Но желание трахнуть угадывалось в его глазах. Дело было нечисто.

— Как же это мило, моя сладкая. Присаживайся. Выпьем.

Он протянул мне бокал с бордовой жидкостью. Я обхватила ножку, но пить не стала. Запахнула пальто потуже, не став даже раздеваться.

— Помнишь, как ты хотела увидеть его страдания? Как он умирает, корчась в твоих ногах?

— Помню.

Хотела. До кровожадности и блеска в глазах. Боже, как же я этого хотела! Спала и видела. Визуализировала свои мечты.

— Так, смотри.

Доменико улыбнулся и махнул рукой. Я бросила взгляд, куда он указывал. На моих глазах стена преобразовывалась в стекло. Одно сплошное, но тонированное стекло. Из той комнаты не доносились звуки.

Только тело безмолвно каталось по полу. Как в судорогах. Как обожженное кипятком, оно искало жизнь. Холод. Таблетки. Противоядие.

Его отравили.

— Кто это?

— Твой любовник. Давид Басманов.

Я смиренно кивнула, силясь понять, что испытываю.

Отвращение.

Доменико стоял рядом, небрежно запихнув одну руку в карман штанов. Из его рта несло перегаром.

Он давно здесь. Выжидал, позволив Давиду найти себя.

Я чувствовала отвращение к Доменико.

Я повернулась к нему, он был высокий. В кармане я крепко держала ствол, но понимала: он — мой учитель. Он сильнее меня, и знает каждый мой следующий шаг.

— Я же сказала, что не хочу его убивать. Мне больше это не нужно.