Девочка Давида (СИ) - Асхадова Амина. Страница 39

Я скривился: прекрасная у моей девочки легенда обо мне.

С поста вернулась медсестра. Мол, не числится никакой Кристины в этом учреждении. Нет ее, и все. Маша махнула рукой:

— Ира, ты иди. Я сама отведу его, куда нужно. Никому не сообщай, Панина о нем знает. Поняла?

— Ладно, Маш, — облегченно вздохнула медсестра и проводила меня напряженным взглядом.

Маша оказалась не из робких — схватила меня за запястье и повела к лестнице.

— Я здесь акушеркой работаю. Я смену еще не закончила, как Панина вдруг отправила меня домой. Я пошла переодеваться и случайно услышала, что Кристинка уже рожает и что дела плохи. Вашу жену увели. Специально спрятали от вас.

Мы спускались на второй этаж. Я без стеснения вытащил оружие из-за пояса, сразу оба, и предупредил:

— Если ты с ними заодно, тебе будет плохо, Маша.

Девчонка сразу смекнула, что к чему, и кивнула, почти бегом спускаясь по лестнице. Я — за ней.

— Мы сблизились с вашей женой, пока она здесь лежала. Она о вас не говорила, но всегда грустила.

Грустила, твою мать. Сначала пустила мне пулю в сердце, потом забеременела и попыталась убить второй раз. Я еще доберусь до последних событий.

— Что происходит в этом роддоме? Что они собираются с ней сделать? — сцепил челюсти.

Мы спустились на второй этаж, впереди — длинный коридор. Я ускорил шаг, девчонке пришлось догонять. От быстрого шага она задыхалась.

— Я никогда не знала, что здесь может твориться такое, понимаете? Меня иногда отсылали домой в смену, но я и предположить не могла, какой ужас творится в этих стенах. Это страшные люди. Панина и те люди, чьи поручения она выполняет. Вот здесь направо!

— Какое поручение было по поводу моей жены?

— У Паниной была договоренность с важным человеком. Если встанет вопрос, кого спасать — Кристину или детей, Панина должна выбрать детей. Причем дети должны выжить. Поэтому Кристина не числится в базе. Ее просто нет. В таких случаях есть только договоренности.

Я же в Волгограде. Здесь любая организация под Эмином. Сукин сын.

Я с ним разберусь.

Не пощажу чувства Дианы. Если с Жасмин что-то случится, со всеми расквитаюсь.

Глава 21

За окном рассветало, а я уже знал, что не все увидят сегодняшнее солнце. Я это обещал себе за нее — всем худо придется.

Сунув одну пушку под пояс, хватаюсь за телефон. Игорь отвечает быстро, я приступаю сразу к делу:

— Ты еще не улетел?

— Нет. Что случилось?

— Игорь, мне нужен врач, который примет роды. К тому роддому, где сегодня встречались.

— Есть проверенный контакт, я пришлю.

— Быстрее, Игорь. Шах дал приказ убить Жасмин, и я не знаю, в каком она сейчас состоянии. Еще дети. Двое. Плачу огромные бабки, если этой ночью твой врач сохранит три жизни.

Игорь смачно сматерился, но обещал сам доставить доктора в рекордные сроки. Уверен, он приедет с людьми и вопросов на посту не возникнет. Надо будет, он за меня горой встанет и всех к стенке прижмет.

Когда его женщина была в беде, я именно так и поступил.

— Ее увезли сюда!

Маша кивнула на белую дверь в самом конце коридора. Она едва поспевала за мной. Отчаянность и страх были написаны на лице девушки, но под прицелом я ее все равно держал — слишком высока цена доверия.

— Иди вниз, — велю Маше, — встретишь доктора и приведешь сюда. Будете на пару роды принимать. Поняла, Маша?

Она кивнула и побежала назад, к лестнице.

Я будто не в роддоме находился, а к самому дьяволу спустился. За Жасмин.

Дверь была ожидаемо заперта. Все решает один выстрел, после которого замок приходит в негодность. За дверью послышались крики, когда я вошел, увидел двоих в белых халатах. Панина и еще одна.

— Кто вас сюда пустил?! Немедленно покиньте бокс, идут роды!

— Завали, — прорычал тихо, минуя Панину.

Оружие действует волшебным образом — заставляет всех оставаться на своих местах. Наступила гробовая тишина.

Когда я подошел к Жасмин — к бледной Жасмин с влажными волосами и синими губами, то немного поплыл. От огня в груди — болючего, сжигающего.

Ей было плохо.

Если так можно описать состояние умирающей женщины. Моя девочка. Бледная, почти серая. Оставил на несколько часов, а ты здесь без меня умереть решила?

Не выйдет у тебя ни черта.

— Жасмин? — я тяжело сглотнул, смотря на нее такую. Почти неживую.

— Поздравляю, господин Басманов. Вы стали отцом.

Я бросил взгляд на Панину. Она улыбалась, когда перед ней умирала женщина. Я был далеко не ангелом, и делал вещи похуже. Но люди в моих заказах не были безвинными в отличие от Жас.

— Нам удалось сохранить жизнь детей. Они в соседнем боксе, но будьте уверены: их жизни уже ничего не угрожает.

Я повернулся к Жасмин.

Ее лицо было неестественно бледным. Еще дышала, но будто ничего не видела и не слышала. С ней рядом были не врачи — гиены. Мрази, ожидающие, когда прервется жизнь только что родившей женщины. Я видел в их глазах деньги, деньги, деньги.

Я бы даже запихнул им бабки в рот и заставил бы их жрать.

Если бы у Жасмин было лишнее время.

— Какого хрена ты стоишь, док? Спасай ее, — процедил я.

Взгляд Паниной забегал. Я встречал гнилых людей, но гнилых врачей — еще не доводилось. Она поняла, что у нее проблемы — либо делать как я говорю, либо пулю в лоб.

Я кивнул и недвусмысленно вытащил оружие. Два шага, и дуло упирается в ее блондинистую голову. Вторая девчонка вскрикнула от испуга, с ней разберусь позже.

— Ты вернешь ее к жизни. По-хорошему или по-плохому.

— Я спасла ваших детей!

Я недобро прищурился:

— Ты еще не поняла? За нее, — я ткнул в Жасмин пальцем, — я пристрелю здесь каждого. И не сяду ни на один сраный год. Тебе известно, кто я.

— Господин Басманов, у Жасмин случились преждевременные роды двойни. Из-за тяжелых родов у нее открылось кровотечение, потеря составила более одного литра крови. Мы имеем низкое артериальное давление, учащенное сердцебиение, вскоре она может впасть в…

— Мне похер.

Я задышал неладно. Мы теряли время. Я хотел орать и стонать одновременно, раскидываться деньгами, лишь бы вернуть время вспять.

Но их рты достаточно набиты баблом. Больше не влезет. Здесь помогут только угрозы. Где там Игорь с врачом?

— Делай что-нибудь! — я заорал.

Панина примирительно подняла руки. Худая, с трясущимися от страха поджилками, она стала белее мела. Затряслась как перед казнью.

— Спасать поздно. Мне очень жаль, — выдавила сквозь зубы хладнокровно.

— Ни хрена тебе не жаль.

Жасмин умирала на моих глазах. А я не хотел ее отпускать. Я такую не найду больше.

— Конечно, когда встает выбор — спасать женщину или детей, мы обязаны выбрать женщину.

Хладнокровная гиена.

Я хотел нажать на спусковой крючок. Что меня сдерживало — одному Богу известно. Наверное, вера в то, что Жасмин еще можно спасти. Вот, что.

— Но если бы мы бросились ее спасать, то могли бы потерять детей. К счастью, детки живы. Жасмин держалась молодцом до последнего.

Глава 22

Я качнул головой, смещая дуло на ее лицо. Другой рукой мягко обхватил ее шею и процедил:

— Хватит мне втирать. Замолкни и уясни: жизнь женщины первостепенна. Для меня. Если бы встал выбор, я бы выбрал ее.

— Я не собиралась ее убивать…

Врет как дышит.

Паниной больше всего дали за молчание. Оно и видно по пустым, равнодушным глазам. Трясется за свою жизнь, будто в ней есть что-то ценное. Пустышка.

Я сжал челюсти, усиливая захват.

— То, о чем вы по-черному договаривались с Шахом, аннулировано. Пошла. Спасать. Жизнь. Моей жены.

Я толкнул ее к креслу, на котором Жасмин еще дышала.

— Если она умрет, ты уйдешь следом за ней. Твоя медсестричка тоже.

Панина затыкала пальцами в датчик. Нервничала, сучка, и пыталась спасти свою задницу всяким путем.

— Посмотрите на показатели: шансы у вашей жены крайне минимальны. Ее сердце слишком слабо. Оно просто не выдержало такой нагрузки.