Пой. История Тома Фрая - Коста Габриэль. Страница 39
– А если ты вдруг захочешь выучить другой язык, к примеру? Что будешь делать? Как ты понимаешь иностранные слова? – Дилан, казалось, хранил в себе эти вопросы с их первой встречи. Жаль, Том и сам не до конца разобрался во все этом.
– Я знаю несколько испанских песен, к примеру. Знаю их перевод и при необходимости могу их использовать. Лишь Ричард в моем окружении знает испанский так хорошо, чтобы понять, что я хочу донести песней. – Том вспомнил, как бабушка друга хвалила его за акцент и упрекала остальную семью. Он неожиданно понял, что неприятный разговор начал превращаться в ностальгический вечер с теплыми нотками. – Я не думал всерьез о других языках. В школе выполнял лишь письменные задания, и все на этом. Не планировал никуда переезжать… – Том пожал плечами и протянул еще один листок.
– И последний вопрос, перед тем как мы пойдем. – Дилан отложил телефон в сторону. – Ты не думал завести профессиональный аккаунт в социальных сетях? Хотя бы в «Инстаграм»? Если ты однажды станешь звездой, нужно будет как-то раскручиваться, общаться с фанатами, реклама важна. – Он остановился на мгновение. – У тебя в профиле лишь фотография какого-то цветка, и все.
«Дилан, не “если”, а “когда” я стану звездой».
– Пока что я человек без имени, – протянул он лист Дилану. Тот, в свою очередь, чуть не задохнулся от возмущения. По словам сестры, Том в прошлом году выиграл в национальных соревнованиях по хоровому пению в качестве солиста. Людей, способных достичь подобного, единицы, а он охарактеризовал себя как «человек без имени». Дилан незаметно сжал руку в кулак. – Раскрутка социальных сетей – важный ход в жизни современного исполнителя или актера. Не хватало, чтобы по юношеской глупости тебя воспринимали придурком из-за одного поста, написанного по пьяни. – Том покраснел и протянул еще один листок. – Мы делали много того, чего лучше не делать. Интернет помнит все.
– Это точно.
– Цветок – это когда-то выращенная мамой лилия. В тот день мама сказала, что я единственный на свете, кто прекрасней ее. – И в этот момент произошло то, чего Дилан не ожидал увидеть: Том улыбнулся. Он писал о своей маме и воспоминаниях без тени грусти. – Прошло лет пять, а она так и не смогла вырастить цветок красивее. Цветы были ее страстью. Мы делимся с этим миром только тем, чего у нас в избытке, а моя мама была слишком красива, чтобы жадничать.
– Без сомнений, прекрасней Ванессы женщины не найти. – Дилан обнял Тома. – Не хочешь начать собираться? А то магазин закроется. – Дилан заметил некий прогресс в эмоциональном состоянии друга. Немного повременив, Том протянул ему последний лист из десятого по счету блокнота.
– Я скучаю по ней, скучаю по ребятам, но ни за что не вернусь в наш город. – Его рука, державшая листок перед лицом Дилана, ослабла и безвольно упала на диван. Комната погрузилась в тишину. Она длилась добрых десять минут, пока каждый из парней пытался подобрать слова, чтобы перевернуть страницу и идти дальше.
– Я понимаю, Том, понимаю. – Дилан запустил руку в волосы Тома. – Все уже никогда не будет, как прежде, но мы постараемся сделать это время особенным. Ванесса бы хотела, чтобы ты был счастлив.
«Знаю. Но счастлив ли я?»
– Как думаешь, может, нам купить еще нот или струн? – Дилан спустя еще пять минут молчания резко сменил тему. Он говорил так, будто хотел скрыть что-то неприятное. – В любом случае до закрытия час. А нам еще в магазин зайти надо. Кончаются продукты, а еще ты истратил почти все блокноты.
– Пошли, пошли, – написал на руке Том и встал с дивана.
«Еще немного, и я начну думать, что у Дилана зуб на Ричарда и Джека. Даже наш недавний разговор – тому подтверждение. Мы будем встречаться минимум на Рождество, дни рождения и другие менее значимые праздники. Если я вдруг проснусь и захочу поехать в гости к Джеку, проблема будет лишь в выборе билетов и отеля. Дилан становится сам не свой, стоит кому-то из друзей проявить излишнее внимание ко мне. Ревность? Глупо, как по мне. Они – мои друзья детства, которые приняли меня таким, какой я есть. До их появления мы с мамой оставались вдвоем. Парни стали незаменимой частью моей жизни и продолжают оставаться, несмотря на сотни километров, разделяющих нас. Я не могу и не хочу разрывать с ними связь. Я очень надеюсь, что все мои наблюдения – это разыгравшаяся от скуки паранойя. Но одно мне необходимо понять – что за карнавал творится в голове Дилана. Его перепады настроения не беспочвенны и начинают пугать…»
– Том, вставай! – Дилан выглянул из кухни и прищурил глаза. – Сейчас так и пойдешь, в трусах и майке!
«Однажды я узнаю, насколько далеко смогу зайти!»
Том побежал к шкафу с одеждой.
– Господь, мы добрались до дома!
Парни ввалились в квартиру, когда было уже за полночь. Каждый держал пакеты, набитые продуктами, вещами из музыкального магазина, едой на вынос. Именно небольшие фирменные пакеты из ресторанов и стали проблемой, из-за которой не получилось вернуться раньше. Надоевшая за неделю ресторанная еда стала причиной дискуссии в торговом центре, на улице, по пути домой. В итоге парни ограбили ближайшую забегаловку со странной корейской едой. Дилан самоуверенно считал, что Том ни к чему не притронется. Он морщился, когда читал длинные и иногда оскорбительные послания на листах, пока Том скупал половину витрины. Человек, который молился на пиццу, словно Микеланджело из «Черепашек-ниндзя», не мог отстаивать честь морских огурцов с таким рвением. Дилан облегченно вздохнул, когда им все же удалось попасть домой. Теперь им предстоит или голодать, или жевать свои новые кожаные ремни.
– Только попробуй не съесть те две тонны моркови под различными соусами, которые ты заказал. Том, не показывай мне язык! – Дилан пылал праведным гневом, пока Том ставил пакеты на стол и, корча рожицы, шел в ванную с чем-то в руках. – А мы, вроде, хотели начать питаться правильно, считать калории… Как мне прикажете считать калории, если я даже не знаю, как называется эта белая каша?! Гугл, между прочим, тоже! То ли дело пицца, один кусок – и больше нельзя… – Дилан вздохнул и положил свои пакеты рядом со столом. Том появился из ванной.
– Да ладно, тут практически все – овощи под уксусом с разным названием, – вручил он Дилану бумажку. – Мне кажется, какая-то из твоих коробочек случайно открылась. – Рядом с Томом пронесся вихрь.
– Какая? Где? Они стоят кучу денег! Том, какая баночка! – Панические крики Дилана, вероятно, разбудили весь дом.
Пока в ванной проходил тщательный обыск всех баночек и тюбиков на предмет протечки, Том перекладывал еду с самыми непонятными названиями на дно пакетов и закидывал их чем-то отдаленно похожим на обычную еду… Он надеялся съесть много чего, но Дилан говорил правду, и Том слегка побаивался разноцветных штук с непроизносимыми названиями. План не отличался заурядностью, но содержал в себе много опасностей, и самая серьезная из них – взбешенный Дилан: он так и не нашел, какая же баночка оказалась незакрыта.
На лице Дилана, только что вернувшегося из ванной, царило безумие, смешанное со страхом и недоумением. Том не понимал, за что друг так сильно цепляется. Косметика – не люди, если кончится или испортится, всегда можно купить новую. Притворившись, что потерял блокнот, Том начал кружить по кухне, расставляя пакеты. В итоге его схватили за руку. Парни встретились глазами. Том засмеялся почти сразу, не выдержав напряжения.
– Ах ты мелкий врунишка! Ты же соврал, да? – Дилан залез руками под футболку Тома и начал щекотать. – И как я мог повестись на такую явную ложь? Пользуешься моим доверием? Не советую испытывать мое терпение!
«Это последнее, чего я хочу!»
– Да ладно тебе, ну пошутил немного. – Том протянул ему специально заготовленный лист. – Ты ворчал всю дорогу до дома. Я устал слушать лекции о фунчозе и морковке, – это все, что Том смог сходу вспомнить из купленного. – Давай поедим?
– А ты уже перетасовал еду, правильно, лисеныш? Не дай бог я не найду здесь осьминогов, фаршированных каракатицей с базиликом, за которые ты написал мне целое сочинение при полном зале покупателей. – Дилан начал рыться в пакетах.