Слово Ветра (СИ) - Гордеева Алиса. Страница 30

— Ветров! — не глядя в мою сторону, сквозь слёзы шепчет Нана. Тихо. Обречённо. Продолжая шарахаться от меня, как от прокажённого. — Я тебя прошу, не трогай Маруську, ладно? Только не её!

— Да идите вы все к чёрту! — надсадно сглатываю и, бросив прощальный взгляд на Марьяну, спешу уйти. Теперь точно навсегда!

Глава 15. Странные вещи

Марьяна. Какой бы чёрной ни была ночь, даже она бессильна перед напором утреннего света. Вот и в мое окно стучатся первые солнечные лучи нового дня, превращая события вчерашнего вечера в печальные воспоминания.

Нехотя поднимаюсь с кровати. Я почти не спала, но через пару часов у Маруськи назначен приём у офтальмолога, а значит, предаваться унынию, укутавшись по горло в одеяло, мне придётся в другой раз.

Голова гудит, в глазах — дикая резь, словно под веки насыпали песка. Не расчёсывая собираю волосы на макушке в бесформенную кульку и чувствую, как сердце пропускает удар, когда на спинке стула замечаю вечернее платье, насквозь пропахшее туалетной водой Ветрова. Есть в этом мире вещи, к которым я никогда не привыкну. Предательство Савы – одно из них. К горлу с новой силой подбираются слёзы, а в ушах начинают звенеть вчерашние фразы Ветрова: озлобленные, колючие, мерзкие!

Привычным жестом размазываю по лицу солёные следы своей слабости и, закусив губу, возвращаюсь к кровати, на которой всё также сладко дремлет Руся. Минувшим вечером я не смогла отпустить её от себя, до долбящей по всему телу дрожи ощущая необъяснимую тревогу за кроху. Как же не вовремя Маруська вчера пробралась в кабинет! Как же странно на её появление отреагировал Ветров! Неужели тогда на перекрёстке, прежде чем сбить меня, он не заметил, как я держала Марусю за руку? Впрочем, выполнять грязную работу Сава наверняка поручил кому-нибудь другому! Вот и вчера к Чертову он приехал не за рулём.

Склонившись над дочкой Влада, поправляю крохе одеяло и шёпотом обещаю, что всё будет хорошо. А потом хватаю со стула платье и, скомкав его, прячу в шкаф. С прошлым пора попрощаться раз и навсегда!

— Доброе утро! — с малышкой за ручку мы с опозданием спускаемся к завтраку.

Чертов уже доел омлет, да и Галина Семёновна, не дождавшись нас с Русей, всё убрала со стола.

— Доброе-доброе! – бубнит старик, залпом допивая остатки кофе, а потом в привычной манере отдаёт распоряжение своей домработнице: — Галочка, девочки проснулись! Где там твоя манная каша!

Галина Семёновна, кажется, возникает из ниоткуда и тут же уводит Маруську к детскому столику возле окна, а я, немного помявшись на месте, сажусь напротив Чертова. Нам надо поговорить! Я обязана, пока не поздно, открыть старику глаза на Ветрова и доказать, что всё это время он ошибался. Вот только, наученная горьким опытом, не спешу с ходу бросаться обвинениями на любимчика Чертова, терпеливо выжидая удобный момент.

— Жаль, что вчера ты так и не присоединилась к ужину, — Иван Денисович начинает первым. — Лимонное ризотто с крабом, надо заметить, было выше всяких похвал!

— Охотно верю, — выдавливаю из себя вежливую улыбку, а потом вздрагиваю, когда Чертов с грохотом опускает кофейную чашку на блюдце. Бедное, и как оно не разбилось на части!

— Сол, кстати, тоже пропустил ужин, — откинувшись на спинку стула, старик скрещивает на груди руки.

— Вы решили устроить себе выходной? — я только сейчас замечаю, что вместо привычной тройки на Иване Денисовиче красуется чёрная водолазка, и спешу увести беседу в другое русло. Мы поговорим о Ветрове обязательно, но для начала мне нужно собраться с мыслями.

— Я решил выйти на пенсию и завести с десяток кур, – хмыкает язвительно старик, сверкая разноцветным взглядом. — Да только с вами разве отдохнёшь? Что там с контрактом, Марьяна?

— С контрактом? — непонимающе хмурюсь.

— Ну да, — кивает старик, не сводя с меня глаз. С таким взглядом тяжёлым, как у Чертова, и револьвера не надо! — На поставку реле, — добавляет чуть погодя. — Разве не это явилось причиной вашего с Солом уединения в моём кабинете?

Как хорошо, что Галина Семёновна ещё не подала мне завтрак! В противном случае я бы точно подавилась. От мысли, что Чертов явился свидетелем того, как я бесстыже заманила Ветрова в кабинет, становится не на шутку жарко.

— Да… именно… реле, — едва размыкаю губы. Вот же идиотка!

— И? — выжидающе приподнимает подбородок дед.

— И? — повторяю за Чертовым, гулко втягивая носом дополнительную порцию кислорода.

— Сол признал свою ошибку? — подозрительно щурится старик.

— Надеюсь, — мямлю в ответ.

— И как Моррис планирует её исправлять? — мне кажется, или Чертов улыбается, елозя по губам указательным пальцем?

— Он переподпишет контракт, — бросаю со страху, да так уверенно, что верю сама себе.

— Вот и замечательно! — на выдохе Чертов бьёт ладонями по краю стола и встаёт. — Сегодня тогда этим и займёшься, Марьяна!

— Я? — испуганно вскакиваю следом.

— Распечатать новый договор и отвезти его Моррису — не думал, что это настолько непосильная для тебя задача.

— Мы… У нас… У Маруси сегодня приём у врача, — задыхаюсь, ощущая, как вчерашние страхи с новой силой начинают овладевать моим сознанием. Я согласна на всё, лишь бы только никогда больше не пересекаться с Ветровым.

Да вот незадача: Чертов меня не слушает. Размеренными шагами он вальяжно бредёт в гостиную, даже не обернувшись на мой голос.

— Я распечатаю договор, — бегу следом. — А отвезёт его курьер, например.

— Курьер? — старик слишком резко тормозит, вынуждая меня влепиться носом в его спину и ещё больше побагроветь от стыда.

— А что в этом такого? — виновато отступаю.

— Ну, во-первых, посылать конфиденциальные документы с курьером — верх безрассудства, а во-вторых, это ж ещё найти нужно такого курьера!

— Какого такого?

— Знающего английский, как свой родной.

— Боже, Иван Денисович, это совсем ни к чему! — тыльной стороной ладони поочерёдно прикасаясь к щекам, пытаюсь угомонить жар. — Ваш Моррис отлично говорит по-русски!

— Я в курсе, деточка! — смотрит на меня исподлобья старик.

— В курсе? Тогда, зачем вы вечно в общении с ним переходите на английский?

— Моррис — дорогой моему сердцу человек, и если ему комфортно говорить на английском, то для меня это не проблема.

— Большей глупости я не слыхала! — нервно посмеиваясь, мотаю головой, пока в памяти всплывают картинки с уроков английского, когда Ветров и двух слов связать не мог. Долбанный обманщик! Он уже тогда врал мне в глаза!

— Знаешь, Марьяна, — Иван Денисович усаживается в кресло и кивком головы указывает мне на диван. — В жизни каждого человека бывают моменты, о которых хочется забыть. Ты права, Сол знает русский, но тревожить его память воспоминаниями о детстве, проведённом в нашей стране, я не хочу!

— Так вы все знаете?

— Странный вопрос, не находишь? — и снова этот пронзительный взгляд. Чертов, как и Ветер, умеет без спроса заглядывать в душу! — Человек априори не может всего знать.

— Я имела в виду, что Моррис долгие годы жил в России, правда, под именем Савелия Ветрова.

— Об этом я, разумеется, знаю. Как и о том, что вы с Владом не раз пересекались с моим мальчиком и даже учились в одной школе.

— Вашим мальчиком? — меня откровенно коробит от слов старика.

— Я виноват перед Ребеккой, виноват перед Солом и его матерью, — не обращая на меня внимания, продолжает Чертов. — Я так долго лелеял обиду в сердце, вместо того, чтобы помочь. Если бы я только узнал обо всём раньше…

— Что вас связывало с бабушкой Сола?

— Ребекка, — тянет задумчиво Чертов. — Я её любил, как ни одну другую женщину в этом мире, но, увы, не удержал рядом. Наши жизни разошлись по разным континентам, семьям, домам. Но сердцем я всегда был с ней, с моей дорогой Ребеккой.

— Вы говорили, что держали Сола на руках, когда тот был ещё совсем маленьким.

— Было дело! Нам тогда показалось, что за годы разлуки обиды улеглись, а сердца поостыли. Я прилетал на крестины Сола.