Техник - ас (СИ) - Панов Евгений Николаевич. Страница 83

— По субботам у нас банный день, а после, примерно часиков в 6-7 вечера, я могу уйти в увольнение часа на два-три скажем, в пивную, что на базарной площади. Там ещё рядом кафе для немцев.

— Тогда по возвращении по субботам жди, с тобой выйдут на связь. Буду либо я, либо человек от меня. Он спросит, где можно купить славянский шкаф. Если всё нормально, то ответишь, что славянский шкаф уже продан, но есть никелированная кровать. Если заметишь слежку или что-то подозрительное, то просто пошли куда подальше. От связника получишь инструкции. До этого времени собери всю информацию об охране госпиталя, где содержатся и как охраняются дети и об охране взрослого концлагеря. Всё ясно?

— Так точно,— Плужников вытянулся по стойке смирно.

— Тогда действуй, старшина. Встретимся в Красном Берегу.

Глава 23. В лесах Белоруссии.

Старшина ушёл, а я ещё сидел, задумчиво глядя на тлеющие угли. И было от чего быть таким задумчивым. Больших иллюзий по поводу старшины и тех, кто записался в эту самую "Дружину" я не испытывал. Далеко не факт, что те, о ком говорил Плужников, пойдут за ним на верную смерть. А ведь это так и есть. Это задание для смертников. Детей мало освободить, надо ещё и вывезти их в безопасное место. Да хоть бы и в лес. И немцы просто так нас с детьми не выпустят, а значит кому-то, и скорее всего большинству, придётся остаться прикрывать и отвлекать преследователей. И вот у тех, кто останется, шансов уцелеть практически нет. Согласятся ли те, кто однажды уже смалодушничал, на такой расклад? Лично я не уверен.

Надежды на партизан тоже нет. Сколько мы здесь уже наводим шороха, но так и не встретили ни одного и ни от кого из захваченных немцев и полицаев о них не слышали. Нет, время от времени где-то, по слухам, подрывали рельсы, пускали под откос поезда, обстреливали колонны, но в нашем районе кроме тех случаев, когда отметились мы с Ритой, больше ни о чём слышно не было. Может в районе Жлобина повезёт повстречать их.

— Гость ушёл. Всё тихо,— Пума как всегда подкралась бесшумно,— А это что такое?— она кивнула на так и оставшийся лежать чуть в стороне мешок, который приволок старшина.

— Это подарок для партизан. Сапоги. Новые.

— Он думает, что здесь отряд? Ты ему не сказал?

— Я не стал разубеждать его. Пусть пока будет уверен, что есть ещё кто-то кроме нас с тобой.

Надежда на то, что удастся воспользоваться укрытым в лесу мотоциклом не оправдалась. Хвалёная немецкая техника наотрез отказалась заводиться. Было бы побольше времени и я бы его оживил, но вот времени то как раз и не было. Ну что же, придётся выдвигаться в пешем порядке в надежде, что по пути получится экспроприировать транспорт у немцев. Да и, так скажем, полезную нагрузку придётся несколько скорректировать. Во всяком случае пулемёт придётся оставить.

Выйти в дальний рейд мы смогли лишь через трое суток. Помешал проливной дождь, который, как назло, лил без передышки всё это время. Все три дня мы отсыпались впрок. Всё, что возьмём с собой, было приготовлено нами в первый же день. Рита, накинув на плечи полностью уложенный немецкий маршевый пехотный ранец с пристёгнутой сверху скаткой из одеяла и плащ-палатки, повесив на шею автомат и застегнув ремень с кобурой с пистолетом и подсумком с автоматными магазинами покрутилась, походила туда-сюда, насколько позволяли условия и заявила, что запросто сможет тащить ещё и пулемёт. Пришлось охладить её пыл. Тащить она его может и сможет, но не долго и не далеко, а в добавок ещё и не быстро. А мы и так задержались из-за ливня. И вообще, пулемёт это дело наживное как, впрочем, и транспорт.

Мы отмахали за четыре дня километров 80, ночуя под открытым небом укрывшись плащ-палатками, и перейдя вброд речушку, о которой говорят, что в ней воды воробью по колено, решили устроить очередной большой привал, хоть время едва перевалило за полдень. Завтра с утра нам предстояла переправа через Березину и надо было перед этим отдохнуть и о ночлеге подумать, как и о перекусе. Продуктов, что взяли с собой, осталось мало, а в деревни, что попадались по пути, мы заходить опасались.

Я едва успел скинуть с плеч ранец и винтовку и сесть, как где-то совсем рядом раздался выстрел и пуля неизвестного стрелка впилась в дерево, к которому я прислонился, прямо рядом с моим ухом. Кульбиту, который я выполнил перекатываясь за дерево, позавидовал бы любой цирковой гимнаст. Рита тоже мгновенно распласталась по земле и словно ящерка юркнула в сторону. Миг и её уже не видно, лишь чуть заметно в стороне шелохнулась высокая трава.

А неизвестный стрелок всё никак не унимался. Ещё одна пуля впилась в ни в чём не повинное дерево. Чтобы не дать ему возможности перевести внимание с меня на окружающее, я взял автомат, который попросту не успел снять с плеча, за ствол и попытался вытянув руку зацепить рукоятью за лямку лежащего в стороне ранца. Со второй попытки это получилось и я потянул ранец на себя. Трава колыхнулась и раздался очередной выстрел. Я продолжал потихоньку тащить на себя, а стрелок ещё трижды выстрелил, прежде чем всё стихло. Прошло ещё чуть больше минуты и с той стороны, откуда стреляли, раздался чуть слышный свист. Я выглянул из-за дерева и увидел Риту, ведущую скрюченного в позе ласточки с заломленными назад руками стрелка. При этом руки ему она скрутила ремнём его же винтовки.

Пока Рита конвоировала неизвестного я осмотрел свои пожитки и увиденное заставило меня выдать малый боцманский загиб, да с такой экспрессией, что трава начала слегка вянуть вокруг. Этот грёбанный Вильгельм Телль местного разлива умудрился попасть прямиком в оптический прицел моей винтовки. И мало того, что оптика в хлам, так ещё и затвор покорёжило. В общем это теперь не оружие, а металлолом с добавлением небольшого количества дров.

— Ты что же, сукин сын, наделал?— накинулся я на стрелка сразу, как его привела Рита,— Ты за каким, я извиняюсь, бананом материальную часть уничтожил? Я где теперь другую такую винтовку должен искать по твоему?

Стрелок, а им оказался молодой парень, совсем ещё пацан лет 16-ти, с ненавистью исподлобья смотрел на нас и чуть слышно бурчал себе под нос.

— У, гады фашистские! Даже ругаться по-нашенски выучились.

— Тьфу!— я сплюнул и глубоко вдохнул успокаиваясь,— Ты кто таков будешь? Почему стрелять ни с того ни с сего начал?

— Да пошёл ты, гад!— парень говорил с характерным "гэкающим" говором,— Ничего я вам, фашистам, не скажу.

— Товарищ майор, разрешите,— Рита чуть заметно улыбаясь кивнула на своего пленника.

— Действуйте, сержант, только так, чтобы он говорить после мог.

— Говорить он точно сможет, а вот всё остальное...,— Рита с кровожадной улыбочкой посмотрела на стоящего у дерева парня, от чего он невольно сглотнул. Да, умеет она с людьми работать. Покрутив на ладони нож и полюбовавшись на игру солнечных бликов на отточенном до бритвенной остроты лезвии она покачивая бёдрами подошла к парню и, перехватив нож прямым хватом, как мне вначале показалось, резко ударила ему вниз живота. Парень от неожиданности икнул и, выпучив глаза, опустил взгляд вниз на остановившееся в миллиметре от его паха остриё.

— Я тебе сейчас всё хозяйство твоё отрежу и перед тобой положу, чтоб ты видел, если не будешь отвечать товарищу майору на вопросы. Ты меня хорошо понял?— Рита говорила совершенно спокойно, словно каждый день подобным занималась, да ещё и со своей фирменной улыбочкой. И от этого становилось ещё страшнее. Парень быстро-быстро закивал головой; — Я понял, всё понял. А вы точно не немцы?

— Ты что, дурак?— Рите явно начало это всё надоедать,— Ты где видел немцев в одиночку шастающих по лесу? Тебя как звать то?

— Так это, Сёмка я. То есть Семён. А можно меня развязать, а то рукам больно?

— А дурить не будешь?

— Неа.

Рита развязала парню руки и отвернулась, убирая нож в ножны, чем он и воспользовался, тем более, что открытая кобура у неё на поясе так и манила к себе. Выхватив "вальтер" он отпрыгнул в сторону и вскинув оружие нажал на спуск. "Щёлк, щёлк" сказал пистолет, из которого загодя был вынут магазин. Незадачливый стрелок в недоумении посмотрел на пистолет в руке.