Техник - ас (СИ) - Панов Евгений Николаевич. Страница 84
— Товарищ майор,— со вздохом произнесла Рита,— можно я ему хоть шею намылю как следует?
— Не нужно,— я усмехнулся,— Думаю Семён уже всё понял. Будь мы немцами, так давно бы уже его пристрелили, а перед этим на ремни порезали. Ну а ты, дружок, иди сюда, садись и рассказывай. Не то отдам Пуме на съедение,— Рита для убедительности клацнула зубами и заливисто засмеялась, глядя на вздрогнувшего парня.
Увы, но мои ожидания не оправдались. Сёмка не был партизаном, хотя и страстно этого желал. То, что они где-то есть поблизости он догадывался, но лично так и не встретил, не смотря на то, что облазил все окрестные леса. Он, может, так и отправился бы на поиски партизан, но было одно "но". И это самое "но" звалось дядька Панкрат у которого жил Сёмка и который пообещал нещадно выпороть его, если только помыслит о том, чтобы уйти.
— Так то он мне не родной дядька,— рассказывал Сёмка,— Он меня к себе забрал, когда в 31-ом годе мамка с папкой с голоду и от болезни померли. Я тогда совсем малой был, 4 годка только исполнилось, и сам чуть Богу душу не отдал, да как-то выжил. Так с тех пор и живу у него, да помогаю. А выпороть он может запросто. Рука у него тяжёлая, а силушкой Бог не обидел. Да только я всё едино на месте не усижу. Вот ей-Богу уйду с вами в лес. Я знаете уже сколь фашистов набил? Штук 20 точно. Ну, может и не 20, но 10 точно,— он стушевался под насмешливым взглядом Риты,— Ну ладно, пять. Я дядьке говорю, что иду силки проверить, а сам винтовку беру из потаённого места и к дороге, али к чугунке сбегаю. А там стрельну раз-другой и тикать. Пятерых немцев точно застрелил.
— Ну ты прям настоящий герой,— без тени иронии сказал я,— Ты мне скажи, как нам на тот берег реки Березины перебраться? Может знаешь, где лодка есть?
— Знаю, товарищ командир. У дядьки Панкрата. Только вы сами с ним договаривайтесь.
— А далеко до этого твоего дядьки добираться?
— Та ни,— Сёмка замотал головой,— Версты три, может четыре. Быстро дойдём. Мы с ним на самом берегу Бярезины живём. Рыбу ловим, да сдавать отвозим в Шацилки [93] в комендатуру, али на рынок в Жлобин. Только в город ездить далече и мы редко туда выбираемся. Вы только не подумайте чего. Дядька немцам не служит. А то, что рыбу сдаёт, так на то он сказал, что так надо. За то нам аусвайсы выдали и в город пропуск дали.
О том, что дома у Сёмки не всё в порядке стало понятно задолго до того, как мы этот самый дом увидели. Во всяком случае визг свиньи, которой кто-то явно не расслабляющий массаж делал, было слышно издалека. Визг резко оборвался. Сёмка аж присел от неожиданности и скинул с плеча винтовку, которую мы ему отдали.
— Енто чего это, товарищ командир?— он поднял на меня полные тревогой глаза,— Вроде как Машка наша визжала. Чего енто она?
Я взял на изготовку автомат и присев на одно колено кивнул Рите в сторону источника шума. Пума бесшумно растворилась среди подлеска. Прошло чуть больше пол часа, в течении которых я едва не силой удерживал порывающего бежать к своему дому Семёна, когда она так же бесшумно вернулась.
— Там полицаи. Допрашивают какого-то старика,— доложила она,— С вами кто-то живёт кроме тебя и твоего дядьки Панкрата?— это уже вопрос к Сёмке.
— Ни,— он замотал головой,— тильки мы вдвоём.
— Значит допрашивают дядьку Панкрата. Полицаев шестеро. Приехали на двух подводах. Режут всю живность.
— Ясно,— я на секунду задумался,— Сёмка! Ты остаёшься здесь и отсюда ни на шаг не сходишь, пока не позову. Это приказ!
Понял!— парнишка весь как-то подобрался и кивнул.
— Ну а мы прогуляемся. Вперёд!
Как я и предполагал полицаи предавались своему любимому занятию, грабежу. У одной из телег, привалившись к колесу спиной, сидел седой мужчина со связанными за спиной руками и кровоподтёком на лице и с тоской смотрел на то, как их избы через дверь и разбитое окно прямо на землю летит разная домашняя утварь. Прямо напротив него трое полицаев разделывали свиную тушу.
— Пан начальник!— в окне показался ещё один полицай,— Та нэма здесь ничього! Ни грошей, ни ценного!
Тот, к кому обращались из хаты, стоял и курил, лениво посматривая за работой своих подчинённых.
— Лучше ищи!— он замысловато выругался,— Весь дом переверни, но найди! Должны быть гроши!— после этого он повернулся к сидящему на земле хозяину дома,— Ну, что, сам отдашь или нам спалить тут всё? И где этот твой племянник? Куда спрятался? Молчишь? Ну смотри, сам себе хуже делаешь. Помирать тоже можно по разному. Можно быстро, а можно так, что смертушка за избавление покажется.
Что ответил пленник я не расслышал, но его ответ явно не понравился главарю. Он принялся пинать ногами беспомощного старика, что-то при этом злобно приговаривая.
— Работаем! Главного живьём!— бросил я и метнулся влево. Пума начала обходить постройки справа, чтобы незаметно подобраться к входной двери в дом. Укрывшись за сараем я выждал немного и вскинув автомат к плечу выскочил из-за угла. Полицаи, что занимались свиньёй, даже не успели понять, что их убило. А вот их главарь оказался расторопнее. Он резко метнулся в сторону и, обхватив сзади поднявшегося с земли старика за горло, прикрылся им как живым щитом, при этом направив пистолет в мою сторону. Не выстелил он лишь потому, что на секунду замешкался, увидев перед собой немецкого солдата. Эта заминка и стала для него роковой. Молнией мелькнул в воздухе нож и вонзился ему в спину чуть выше правой лопатки. Пистолет выпал из руки и я не мешкая подскочил к полицаю и, оттолкнув от него старика, что есть сил ударил ему кулаком в живот. Всё, клиент готов. С крыльца спустилась довольная Рита. Судя по тому, что в хате не стреляли, она опять работала своим любимым ножом.
Быстро оглядев поле боя я посмотрел на Риту. Чего-то явно не хватало для полноты картины.
— А где...?— мы произнесли эту фразу одновременно, глядя друг на друга, когда со стороны леса прогремел выстрел и откуда-то из-под крыши сарая свалилось ещё одно тело. А вот и шестой, которого я потерял. Ну а Сёмка получит вначале хорошего леща за неисполнение приказа, а потом благодарность за умелые действия и меткую стрельбу.
Эх, Баня! Только так и исключительно с большой буквы. Тот, кто провёл в лесу, где из водных процедур доступно лишь купание в холодном ручье, хотя бы пару-тройку недель, тот меня поймёт. С банькой расстарался Панкрат Филиппович. Вернее вначале, едва ему развязали руки, он отвесил увесистый подзатыльник Сёмке, от которого тот едва не полетел на землю, а потом отправил его за водой и топить баню.
— Чего стоишь, рот раззявил? Не видишь, гости у нас. Им баня сейчас точно не помешает,— казалось, что наличие на своём подворье кучи трупов и одного стонущего раненого Панкрата ни сколько не заботит, а вот Сёмку явно потряхивало. Похоже смерть вот так, на расстоянии вытянутой руки он видел впервые.
— А не боишься, Панкрат Филиппович, что мы немцы?— я чуть прищурившись смотрел на него.
— Не, мил человек, вы не немцы,— он усмехнулся,— От немцев так лесом и костром не несёт, как от вас. Да и девка твоя больно уж шибко боевая. У немчуры таких нет.
В это время Рита вязала руки раненому главарю полицаев. Полицай уже пришёл в себя и скрипел зубами, с ненавистью глядя на нас.
— Перевяжите, суки!— зло прошипел он,— Кровью же истеку!
— Эх, Пашка, Пашка,— Панкрат подошёл к полицаю,— Как был ты дураком, так дураком и помрёшь. А строил из себя честного коммуниста, борца с врагами народа, активистом был. Помнишь, как ты в 37-ом написал донос на Ковалёва, а потом вселился в его дом? А Микулишну помнишь? На которую ты тоже донос написал? И всё из-за того, что её сын когда-то в детстве тебе накостылял хорошенько. А теперь ты совсем опаскудился, немцам в услужение пошёл. Тьфу!— он сплюнул под ноги.
— А ты меня не совести!— оскалился полицай,— Думаешь сам чистенький останешься? Или надеешься, что когда большевики придут они не узнают, что ты агент коменданта? Так что болтаться тебе на берёзе. Жаль я этого уже не увижу.