100 грамм смерти (СИ) - Слуницкая Мария. Страница 19
В области сердца чувствую неприятное жжение. Там, где во внутреннем кармане теперь уже моей куртки, лежит тот самый блокнот с золотистым тиснением на обложке. Я должна достать его и отдать Дину, это было бы правильно, но рука не слушается. Какое-то нехорошее предчувствие заставляет меня повременить, хотя я и понимаю, что чем дольше буду тянуть, тем сложнее будет потом объясниться. Но сейчас не это важно. Важно совсем другое. Фолк… Как же он мог сотворить подобное? В голове не укладывается.
— Дин… — я нерешительно трогаю его за рукав. — Мне очень жаль… — слова застревают в горле, но я всё-таки их произношу.
— Не думаю, что тебе действительно жаль, Кара. У тебя никогда не было родных, и ты не знаешь, что значит их потерять.
Ладони становятся влажными, а на глаза наворачиваются слёзы. Его слова больно ранят, ведь когда-то он был моей семьёй, а этот остров я называла Домом. Теперь же мне снова указали на моё место. И оно где-то в самом низу.
Дин медленно поднимается со стула, напоминая дряхлого старика. В глазах — тьма.
— Я его убью…
— Нет, Дин! Так нельзя… — я взываю к голосу разума. — Мы же до конца не знаем, что между ними произошло!
Не знаю, что случилось в ту роковую ночь, но хочу верить, что у Фолка найдётся объяснение. В сознании нарывами пузырятся его недавние слова, и я цепляюсь за них, как утопающий цепляется за обломок лодки в шторм. У всего, что с нами происходит, всегда две стороны медали… И я должна увидеть их обе!
— Илва, ну хоть ты скажи…
— Дин, мальчик мой… — последние лучи заходящего солнца отражаются в её глазах огненными вспышками. — Она права. Мы должны поступить так, как поступил бы Магнус…
— Мой отец мёртв! — шипит Дин. — Из-за него…
— Вот именно. И ты — наш новый лидер. А лидер должен держать себя в руках, должен сохранять хладнокровие. Ты должен показать, что ты сын своего отца, Дин!
— Что ты предлагаешь?
— Взять его под арест и провести суд. Пусть присутствуют все жители острова, пусть знают, что он сотворил. — Теперь янтарные глаза Илвы сверкают, будто расплавленное золото. — Вот увидишь, они сами потребуют его казни. Ты укрепишь свои позиции, а Магнус будет отомщён…
Я смотрю на этих двоих, но вижу не людей, а жаждущих крови зверей. И впервые, после возвращения на остров мне становится страшно.
***
К Дому возвращаемся в полном молчании. Дин сейчас от меня дальше, чем когда-либо. Но я не могу оставить всё так. Подхожу к нему и робко беру за руку. Его пальцы напрягаются, но всё-таки он не отнимает их.
— Что бы ты там ни думал, но вы — моя семья… — произношу с нажимом. — Вы все…
— Надеюсь, что так, Кара. Ты ведь ничего от меня не скрываешь?
Он смотрит испытующе, стараясь пробраться дальше, в самую глубь, туда, где запрятана душа. До Кульпы я бы ни за что не сумела выдержать его взгляд и отвела бы глаза, выдав себя с головой. Но я уже не та что раньше.
— Что я могу от тебя скрывать?..
— Скажи честно, ты знала, что Фолк убил моего отца? Вы ведь столько времени провели наедине…
Теперь в его голосе подозрение — холодное, мерзкое, колючее. Точно я угодила в кусты терновника и никак не могу выбраться на свободу.
— Нет! — здесь даже врать не приходится. — Думаешь, он взял бы и рассказал мне об этом? О, кстати, Кара, забыл сказать — это я убил Магнуса. Так что ли по-твоему?..
— Но что-то же он говорил?.. — лицо Дина искажает гримаса злости.
— Ну… Он сказал, что Магнуса умер и…
Я вспоминаю тот момент. Бесцветный голос Фолка. Взгляд в сторону.
— И?..
— И мне показалось, что ему жаль…
— Жаль, значит? — Дин мгновенно звереет. — Сейчас разберёмся…
Высвободившись, он уже торопится к Дому. Мы с Илвой — следом. Страшно подумать, что сделает Дин, как только найдёт Фолка. Фолка, который спас мне жизнь, рискуя собственной. Фолка, который вернул меня на остров. Смерть Магнуса — чудовищна по своей сути, но я не могу так просто отмахнуться от этого парня. Я должна что-то сделать. И решение приходит само собой.
На лужайке перед Домом народ уже наслаждается вечерней прохладой после рабочего дня.
Выискиваю среди толпы Фолка и наконец нахожу его лохматую макушку на другой стороне лужайки. Похоже, Дин его пока не заметил. Уже делаю несколько шагов по направлению к нему, но тут вдруг на поляну набегает громадная тень, словно от гигантского пухлого облака.
И наступает ад.
Из дневника Эйрика Халле. Каждый имеет право…
Каждый имеет право защищать свои права и свободы всеми не противоречащими закону способами.
Когда-то этот лозунг украшал здание Парламента — ныне здание Регентства — а теперь от них остались только светлые пятна на стене, да парочка отверстий для креплений. Сегодня, под звуки родного гимна, мы наблюдали, как исчезает последнее публичное упоминание о свободе.
Мир потихоньку сходит с ума. Черствеет. Звереет.
В обществе, где людей разделяют на классы, всегда происходит одно и то же — однажды высшая каста начинает доминировать над более низшей.
Каждый имеет право защищать свои права и свободы…
Тщательно вывожу слова, ведь как известно, бумага все стерпит. Так пусть они останутся хотя бы на странице дневника и в памяти, а я сделаю всё возможное, чтобы мир их не забыл.
Глава 14. Треснутое небо
Небо сначала треснуло, надломилось, а потом осыпалось вниз. Мир обдало огнём и измазало сажей. Задираю голову вверх, силясь хоть что-то разглядеть сквозь клубы косматого чёрного дыма, который яростно атакует мои глаза.
Ба-бах! Ещё один осколок неба рухнул невдалеке, и земля затряслась. В воздухе стоит гарь, она заползает в ноздри, и вспахивает горло, мешая дышать.
Прикрываю рот рукой и закашливаюсь, когда ко мне подбегает Дин. На щеке глубокий порез, но ему всё равно, он указывает в сторону Дома и что-то кричит.
— Гони всех в Дом! — слова стекают с губ вместе со струйкой крови и тут же растворяются в грохоте взрывов.
Утопая в рыхлой сырой земле, я бросаюсь к каждому, кого вижу поблизости, помогаю подняться упавшим, и отправляю всех под защиту Дома. А потом натыкаюсь на неё, буквально споткнувшись о её ногу. Сначала узнаю туфлю — только Ви-Ви носила такие, а потом… Кремовый костюм и припорошён землёй — словно мукой присыпали.
— Ви-Ви…
Ничего.
Я тяну её за руку. Пальцы тёплые, но как будто принадлежат кукле, а не живому человеку. Разжимаю ладонь и тянусь к её лицу. Смахиваю земляные крошки, и моим глазам открывается ужасная картина. Взгляд Ви-Ви застыл, уставившись в лютое небо, а из шеи торчит осколок смерти.
— О, нет… нет…
Отползаю от Ви-Ви и шарю глазами по поляне, выискивая живых. И на другой стороне лужайки там, где когда-то мы с Дином устраивали пикник, в складках густого дыма мелькает голубое пятнышко. Пилотка Крэма!
Вскакиваю на ноги и несусь к нему, не обращая внимания на рёв неба, когда сверху на меня наползает размытая грозная тень. Поднимаю глаза.
Сквозь щели в дыму вижу зависшее над поляной железное чудовище. Вот оно беззвучно открывает пасть и выплёвывает саму смерть. Спустя пару секунд она лопается. С невероятной силой меня отшвыривает в сторону. Хры-ыц! Рёбра обожгло болью. С большим трудом переворачиваюсь на спину и взгляд упирается в небо. Оно обгорело и запеклось… В груди разрастается боль, дышать трудно.
— Кара! — маленький Крэм оказывается возле меня. Лицо перепачкано сажей. Глаза испуганные. — Ты в порядке?! — из-за шума в ушах читаю по губам.
— Да…
Враньё. Я совсем не в порядке. Ви-Ви погибла. И эйдос знает кто ещё.
Опираясь на маленькую руку, я всё-таки поднимаюсь, держась за рёбра.
— Нам надо в Дом! — шепчу как заведённая.
Я как раз тяну Крэма в сторону Дома, когда замечаю на том конце поляны Дина, раздающего указания недалеко от входных дверей. А прямо над ним — ещё одно чудовище уже разинуло свою пасть.