100 грамм смерти (СИ) - Слуницкая Мария. Страница 38

— И кто обычно побеждает?

— Каждый получает то, что хочет. — Фолк невесело вздыхает. — Один смотрит в прицел, а другой погибает с чувством выполненного долга.

— Да уж, умеешь ты поднять настроение!

— Обращайся… А теперь пойдём, пора вернуться к работе. И не забудь поблагодарить Пиппу, ведь она отправилась перебирать шерсть вместо тебя.

— Мог бы и не напоминать, я умею быть благодарной! Кстати, а чем я займусь?

— Ну конечно, овечьим дерьмом, Карамелька!

***

Благослови эйдос, овечий навоз! Я отпахала до самого вечера, но ни разу не пожаловалась на усталость или едкую вонь. Всё познаётся в сравнении и для меня чистка загонов оказалась куда приятнее компании Луз и её шерсти.

Перед ужином мы с Фолком договорились встретиться с Чико у скалы Небес — так местные называют утёс на окраине деревни — он торчит прямо из земли, будто клык хищного зверя и даже имеет подобие ступенек.

К моему удивлению, Чико с радостью соглашается нам помочь.

— Да не вопрос, амиго! — он чуть ли в ладони не хлопает от предвкушения. — Что от меня требуется?

— Только прикрыть нас. На всякий случай.

— Это я с удовольствием, помираю со скуки…

— Вот видишь… — Фолк смотрит на меня с улыбкой. — Я ж говорил… Ты помнишь, как стрелять?

— Стрелять? — изумляюсь я. — Ты что же, на серьёзе думаешь, что придётся стрелять?

— Только в целях самозащиты, Карамелька!

В целях самозащиты. И всё равно звучит страшно. Не люблю оружие. Не люблю насилие. Ни в каком виде.

— Ну так что? Ты помнишь, как на курок нажимать? — Фолк снова поворачивается к другу.

— Так это как плавать, — отзывается Чико, — если однажды научился, уже точно не забудешь. Только вот ствола нет… Ты ж знаешь, у нас оружие в дефиците и хранится у Рубена, а он точно не одобрит…

— Не волнуйся, оружие я достану… — обещает Фолк и от его обещания у меня мороз по коже.

Из дневника Эйрика Халле. Причал

Мы встретились спустя два часа. Я к тому времени основательно продрог.

— Вот, держи… — прошептал профессор Йон, протягивая мне одноразовый стакан с кофе. — И вот…

Он достал из кармана свёрток. Я узнал бумагу — белую и тонкую, почти прозрачную. В такую сестра профессора, Хульда, всегда заворачивает его обеды. Живут они вместе в маленькой обшарпанной квартирке на окраине города. Я бывал там лишь однажды — как-то санитарный день в библиотеке пришёлся на субботу, и Йон пригласил нас к себе… Но посиделка не состоялась. Хульда вылетела в прихожую быстрее ветра, едва заслышав наши шаги… Тогда-то я и имел счастье с ней познакомиться, хотя приятным это знакомством не назовёшь.

— Ведь живём же ж как-то! — уговаривала она, отбрасывая назад волосы, свисающие грязными сосульками, как если бы их не мыли несколько недель. — Вот и не мути воду… не высовывайся!

Она щурила глаза, в которых плескалась ненависть. На самого Йона ненависть не распространялась, в ней тонули его идеи и тяга к справедливости и свободе. Ну а раз мы поддерживали эти идеи, значит представляли угрозу и автоматически шли ко дну вместе со всеми нашими убеждениями. Хульда всё повторяла, что мы доиграемся, а заодно и её брата погубим.

— Да не вода это, Хульда, а болото… — горячо возражал тогда Йон, — Да такое, что рано или поздно в нём сгинешь всё равно…

Как бы там ни было, но спор не увенчался успехом. Нас вытолкали взашей, а для Хульды мы превратились в настоящее исчадие ада, в искусителей, хотя именно Йон однажды показал нам иную дорогу, пусть и в колдобинах и буераках. А спотыкаться и падать для нас было делом привычным, как и шагать в противоположную от Регентства сторону, оставляя их призывы и лозунги позади. Наша б воля — сожгли бы всё, а пепел по ветру развеяли.

— Спасибо!.. — я с жадностью накинулся на кусок отварной курицы.

Когда-то я подтрунивал над другом из-за его диеты и пресной нежирной еды, а теперь с наслаждением глотал сухое мясо, запивая еле тёплым латте.

— Я так и понял, что с едой у вас напряг…

У вас.

Я поперхнулся, вспомнив об Эм, и последний кусок курицы застрял в горле. Как же я мог забыть?..

— Мы справляемся… — промямлил я. Губы не слушались.

Йон лишь кивнул в ответ. Его жидкие волосы, в которых поселилось ещё больше седины, трепал ветер, а глаза глядели тускло и печально. А ещё в них тлела жалость.

— Только не надо нас жалеть! — вдруг разозлился я. Друг не был ни в чём виноват, но мне нестерпимо захотелось выместить свою злость на ком-то. К Регентству пока было не подступиться, а он здесь и вполне сойдёт за боксёрскую грушу. — Мы ушли, чтобы стать свободными, а вы все гниёте тут сытые и довольные…

Не совсем так, конечно. Мы ушли, потому что не могли остаться. Мы ушли, потому что на нас открыли охоту. Да и профессора Йона довольным и сытым назвал бы только дурак.

— И знаете, что? — продолжал я, желая уколоть его за комфорт, которого сами мы лишились, а себя — за съеденную курицу. — Эм ждёт ребёнка! Настоящего, не из пробирки…

— Ты шутишь?! — он, присвистнув, схватил меня за плечо да с такой силой, что остатки кофе расплескались мне на куртку.

— Эй, отпустите, больно же… — прошипел я.

— Прости…

Профессор Йон убрал руку как-то механически, но при этом нервно, точно сломанный робот.

— Ничего… — я потёр плечо — с тех пор, как мы переехали за Стену, моё тело разваливается на части. — Я понимаю, что вы удивлены, но давайте вести себя разумнее… Пойдёмте, прогуляемся вдоль Набережной.

Я скомкал бумагу от курицы в комок, затолкал её в стаканчик из-под кофе и огляделся в поисках урны. Всё-таки правила приличия ещё не окончательно выветрились из меня в Покинутых землях. Не важно, где ты находишься, важно — оставаться человеком. Везде и всюду.

— Поздравляю, Эйрик! — прошелестел он. — От всей души… Я просто не ожидал…

Я его не виню. В городе давным-давно не слышали о беременных женщинах. Центр жизни взвалил эту функцию на свои могучие плечи.

— Спасибо! Так что, как видите, в Покинутых землях не так всё плохо…

— Ты поэтому здесь? Нужно что-то достать для Эм?

Меня ужалил стыд. Разве не я должен беспокоиться о своей жене, разве не я должен в лепёшку расшибаться ради неё и ребёнка?

— У нас есть всё необходимое! — соврал я. Это было глупо, но иначе я просто не мог. — Мне нужна ваша помощь в другом… Я не верю в совпадения. Как и в чудеса. Поэтому хочу разобраться в чём тут дело. Мы десять лет не могли зачать, живя в городе. И всего через пару месяцев после нашего побега Эм оказывается в положении. Я долго думал, как так получилось? И знаете, к каким выводам я пришёл? Чутье мне подсказывает, что здесь замешано Регентство.

— Неужели ты допускаешь… — бывший учитель глядел на меня во все глаза.

— Пока не уверен. Лучше расскажите, — попросил я, — что знаете о Центре Жизни и о том оружии, из-за которого люди утратили способность к оплодотворению.

— Ну… Знаю я не так много на самом деле. Считается, что наши враги распыляли над городом химическое вещество, оно-то и стало всему виной.

Прогуливаясь вдоль канала, мы наконец добрались до ближайшей урны в виде забавного бегемота. Я забросил стаканчик в его разинутую пасть. Будто свою жизнь выбросил. Урна, скрипнув, жалобно заурчала и качнулась несколько раз. Сырой ветер прошёлся по моему лицу, дёрнул за щёки, приводя в чувство.

Что я здесь делаю?

Зачем пришёл?

— А сами-то вы что думаете? — всё-таки не отставал я.

— Не знаю даже. Война случилась давно и уж тебе ли, как журналисту, не знать, что половины из написанного в хрониках, ровным счётом никогда не происходило. Итак, последние естественные роды были… — Профессор Йон почесал подбородок, — несколько десятков лет назад?

— В точку. Доблестные учёные столько сил потратили, чтобы вернуть нам отнятую Войной способность к воспроизведению рода, а всё оказалось куда проще — достаточно покинуть город и вуаля… — я криво раскланялся. — Вы верите в такие совпадения?