Разведи огонь (СИ) - Конд Хельга. Страница 30

Пыли в спальной наблюдалось немного, поэтому натирая очередную фотографию, мысленно удивилась надобности здесь пришлых клининговых услуг. Фото, которое только что оттёрла до блеска, задержалось в собственной руке, заставив зависнуть — внимание привлекла пара, запечатлённая на нём, крепко прижавшаяся друг к другу: Соболева и той самой брюнетки, что присутствовала с ним в торговом центре во время предновогодних праздников.

— Кто тебе больше нравится? Я или мой брат? — услышала прямо над ухом женский голос и вздрогнула.

Девушка с фото стояла рядом, а я, пялясь обескураженно на незнакомку, не знала, что и сказать.

— Расслабься, я пошутила! — засмеялась брюнетка, хлопнув дружелюбно по руке. — Меня Инна зовут, а это моя комната. Мучаюсь жуткой аллергией на пыль, поэтому уборку заказываем в вашей фирме довольно часто, но тебя вижу впервые. Ты новенькая?

Я сглотнула, кое-как приведя мысли в баланс после испуга и свалившейся мне на голову информации. Значит, она сестра Ильи?

— Я просто нечасто помогаю, когда фирма в этом нуждается, — отозвалась, наконец.

— Понятно, — весело заявила брюнетка и, добавив: «Ну, ладно, я пошла», скрылась за дверью.

Вздыхаю с облегчением оттого, что меня оставили одну, а ещё потому, что открылась тайна — эта девушка не очередная Соболева, а лишь сестра…

«Вот только успокоилась! И что снова начало происходить?!» — ругаю себя, на чём свет стоит. Почему сердце стало вновь так остро реагировать? Мысли лихорадочно скачут по-прошлому, вычленяя особенно важные моменты, а я начинаю быстро орудовать тряпками, взбираюсь на стремянку. Значит, за подарками он разгуливал не с Чёрной! На Новый год к Мишке заявился тоже один… Мысли перебирают моменты их коротких разговоров, где его взгляды красноречиво высказывают, что Илья… я выпрямляюсь, поскольку двери внезапно открываются, и входит сам объект моих мыслей. Чувствую, что краска стыда заливает щёки, шею…, ведь в этот момент, думаю о нём! Я застываю, не смея даже пошелохнуться, но Соболев, обведя взором комнату, замечает всё-таки моё присутствие… Разряд не разряд получился от нашего взаимного взгляда, но почувствовала, как горячей волной собственное тело окатило, как никогда, сильно, начинаю терять равновесие и лечу… прямо в его объятия.

Обретая почву под ногами, понимаю, как он крепко держит меня за предплечья. Наши тела рядом, боюсь пошелохнуться, поднять глаза и встретиться с ним, как только что было, взглядом. Пауза затягивается, рождая неловкость. Хочу выбраться, но Илья не отпускает.

— Долго ещё, будешь от меня бегать, Поля? — голос его отражает какую-то мучительную боль и я, поддаваясь внезапному чувству сострадания, поднимаю всё-таки взгляд. — Выслушай хоть раз.

Боюсь ли, не знаю, просто в привычку вошло от него удирать потому, что ничего хорошего до этого не наблюдала. Я всё ещё отлично помню последние слова Ильи в том злосчастном разговоре. Отворачиваюсь, высвобождаюсь, пытаясь вновь забраться на стремянку. В висках стучат миллионы молоточков. Перевозбуждение сочится через край и в это момент, слышу, как Соболев делает шаг ко мне. Обхватывает сзади, неистово прижимая к себе, чувствую на своей шее его губы.

— Ты мне нравишься, — произносит Соболев, щекоча дыханием мою кожу, — с ума схожу.

Он рывком разворачивает меня к себе лицом. Слышу, откуда-то издалёка, собственный стон, разбираю его ответный и вдруг, как навязчивая муха жужжит мысль, не дающая мне покоя, словно клубок, разматывая и вновь накидывая один на другой вопросы, будто нити, когда наблюдаю, как он склоняется надо мною, чтобы поцеловать. Мама всегда говорила, что я не добиваюсь поставленных целей, а тут… Дальше-то что? Добилась ли того, чего хотела? Вероятно, нет… Тёплые губы накрывают мои, расплющивая в желании, урывками всплывает ощущение действительности, а так, прострация, отвечаю неистово. Чувствую, как он сильно прижимает моё тело к себе, начинаем оба задыхаться, от охватившего желания раствориться друг в друге, и зависнуть в этом мгновении НА…

Только теперь замаячило настоящее моё желание, цель — быть с ним НАВСЕГДА, навечно, на всю жизнь, а то, что происходило между нами сейчас, так — недоразумение какое-то, ведущее к ощущению использования меня, подобно вещи… Уж слишком напористым выглядело желание получить мои губы, чересчур безапелляционным, как будто легко могу сдаться… И, что? Действительно, задеру лапки кверху, без боя? Для него ведь я, как все до меня — «очередная».

— Стой! — хрипло решаюсь возразить его поцелуям, отталкивая Илью в грудь, но он продолжает пытку, опьянённый страстью, мои руки, перехватывая и заводя их себе за спину.

Начинаю протестовать не на шутку, вырывая запястья, грубо колотя кулаками по телу мучителя. Пелена притяжения спала, уступая место страху натворить то, что нелегко будет впоследствии исправить. Нужно остановиться…

— Отпусти меня! — тяжело дыша, произношу, наконец, когда приковываю к себе его внимание, стойко встретив удивлённо-испепеляющий взгляд. — Не надо! Прошу тебя! Не продолжай…

Соболев стоит, как вкопанный, с лицом «раздавленного заживо» и мне ничего не остаётся, как самой выйти из комнаты… первой, как всегда, в такие моменты гордо выпрямившись. Краем глаза, замечая, что руки Ильи, безжизненно опускаются вдоль его тела.

Глава 35

Первый день второго семестра после каникул, оживлённо заполнил коридоры университета студентами. Я несколько раз приходила сюда для тренировок, до этого, и наслаждалась их тишиной. Динка с Мишкой рядом, обсуждают бурно какой-то случай в коридоре, слушаю разговор вполуха. Подходит Коля и, задумчиво смотря на меня, протягивает руки, пытается обнять. Понимаю, что вынести моя душа подобного предательства по отношению к Зуеву и к себе самой не сможет, поэтому, как бы случайно роняю учебники на пол и присев, медленно начинаю собирать разваленное. Николай присаживается рядом и вместе со мною пытается исправить мою «оплошность». Вижу в Колиных глазах обречённость и боль, оттого становиться на душе совсем скверно. Затягиваю с ответом, а уже бы должна ему его дать. Ведь мучаю парня!

— Привет! — возникает голос над нами и меня до мурашек пробирает.

Это Соболев. Он не скрывает, теперь заинтересованность мною, чем пропитан его взгляд, и перед Зуевым становится ещё более неудобно.

— Пойдём, Коля, — говорю парню напротив и беру того под руку.

Не могу, за всё хорошее, что Николай мне сделал, сейчас его бросить или дать повод чувствовать себя ущербным. Мы уходим и пока движемся, ноги, то и дело, подкашиваются, ощущая тяжёлый взгляд Ильи сзади.

На перемене между третьей и четвёртой парой иду мимо тихого уголка рекреации рядом с аудиторией, где должна проводиться лекция для группы Соболева. Огромные драцены Кордилина, хамедореи изящные, пальмы тучно свисают тяжёлыми листьями в коридор, стараюсь пройти поближе к зелёным кустам и в этот момент, чувствую, как сзади, обняв за талию, меня кто-то увлекает с силой вглубь искусственного сада. Разворачивает и прижимает к стене. Не верю в происходящее, но это снова Илья. И взгляд у него замученный, тоскливый, страстный.

— Полина, я не могу так больше, — говорит он и волнами во мне поднимаются и бурлят чувства, да так сильно, что хочется плакать, — ты же видишь!

Облизываю пересохшие губы и отвожу глаза в сторону. Слишком нелепой кажется резкая смена его настроения, его чувств ко мне… «Поспорил, что ли?». Плохо синтезируется увлечение Соболева мною. Чудеса редко происходят в жизни…

— Илья, отпусти, — произношу более-менее твёрдо, внутри растекаясь палитрой вожделения.

— Ты ведь говорила, что любишь…, — настойчиво пытается он напомнить мне собственное признание, разворачивая к себе моё лицо за подбородок.

И тут плотину прорывает.

— Да, помню, — резко отзываюсь я, сузив глаза, — как нечаянно подарила тебе тот нелепый поцелуй и расставила ловушки. О чём сильно сожалею!

Хмыкаю. Вырываюсь и убегаю, на ходу заметив, сверкающие возмущением физиономии Василины и Ульяны, которые всё-всё, что было, между нами увидели.