Разведи огонь (СИ) - Конд Хельга. Страница 32

— Развела огонь? — томно хихикая, отвечаю ему, испытывая необыкновенную радость от его признания.

Себя переделать трудно… юмором обычно прикрывалась словно ширмой, но отдаю дань этому действу — всегда спасает!

— Ещё какой! — отстраняясь и заглядывая мне в глаза, отвечает Соболев, не скрывая истинных чувств через бушующий ураганом страсти взгляд. — Пожарище!

— А зачем ты это сделал? Нырнул вместе со мною? — спрашиваю я, желая получить ответ на непонятный для меня рывок в воду.

— А ты не поняла? — парень улыбается. — Я подумал, что если вдруг, фобия всё-таки решит вновь вернуться к тебе, то в поцелуе ты не заметишь её возвращения. Решил, что помогу тебе пройти мимо неё безболезненно. И проживём этот момент вместе.

Смеюсь удовлетворённо в голос, но мой рот накрывают нетерпеливые и требовательные губы Ильи…

Глава 37

Сидим в машине у подъезда моего дома и разговариваем. Впервые, в присутствии Ильи веду себя спокойно, не нервничая, с удовольствием отмечая такую реакцию на него. Невообразимым образом за каких-то пару часов, человек напротив, становится самым близким и родным на свете! С болезнью я пережила пик своих страданий, а у него это только начинается… чувства Соболева на вершине параболы… Никогда не слыла человеком, хлопающим в ладоши от мучения других, но тут ничего не могу с собою поделать, вытягивая губы трубочкой, пытаюсь сдержать улыбку, видя его томный взгляд. Персона моя на высоте, поскольку королевствует в его сердце и ощущаю это в полной мере через прикосновения к себе, взгляды, вздохи…

— Признаться честно, обратил внимание на тебя ещё до момента, как ты меня поцеловала, — делился Илья впечатлениями, как и я, стараясь скрыть собственные чувства, за тенью усмешки. Дышу тихо, чтобы расслышать каждое слово, ведь это был момент икс, кульминация «разведи огня», итог, — как на забавную, смешную девчонку, постоянно мелькающую перед глазами. Мишка иногда впечатлял историями о тебе, поэтому как-то так вышло, напичкавшись тобою со всех сторон, я и сам не заметил, как стал искать твою фигуру взглядом, не вполне осознавая, что уже на тебя подсел. Когда ты призналась мне в любви в машине, а потом накинулась с поцелуем, я тогда, сильно разозлился на тебя. На проявленную наглость. Но, видимо, это и сыграло решающую роль в моих разбирательствах с собою. Изначально, после того как нашли Дину, я тебя отчитал, помнишь? (Ещё бы я забыла!) А затем, когда ты пропала из вида на следующие сутки и надолго, да ещё и от Быха, получив подзатыльника, спустя несколько дней, что такую, как ты, найти будет трудно и что из-за меня случилась твоя болезнь, я забеспокоился.

Молча смотрю в его глаза, и Соболев их не отводит, гипнотизируя, лишая воли. Продолжает исповедь дальше. Берёт мою руку, перебирает пальцы, вызывая внутри пылкую истому. Чувствую, как собственные ладони начинают увлажняться.

— А потом, как-то, увидел тебя на ярмарке ёлок, ты с отцом выбирала подходящее дерево и не заметила меня, хотя мы в метре друг от друга разминулись. Вот потерзался я тогда сомнениями подойти ли к вам! Мучил вопрос, захочешь ли снова меня увидеть? И как по накатанной, начал злиться, когда понял, что уже тебе не важен, что «переболела мною». Кстати, такое выражение часто употреблял по этому поводу Миша. Ну и, чем больше наблюдал за тобою, тем сильнее ощущал потребность нашего общения, простого созерцания тебя. Сначала просил тебя, меня выслушать, поскольку хотел извиниться. Потом, желал признаться, что нравишься, когда увидел тебя с Николаем. Ревность помогла расставить всё по своим полкам, понять, «свято место пусто не бывает», что мне легко и быстро можно найти замену в сердце, например, Николаем. Наверное, с этого и началась необузданная, сильная тяга к тебе. Помнил хорошо наш разговор в машине, по поводу любви. Ты защищала Дину рассуждая, что если есть один возлюбленный человек, на другого и не посмотришь. Осознание того, что этим единственным для тебя стал тот, кто рядом с тобою находился, Зуев, думаю и запустило шлейф какого-то безумия в моей жизни с бессонными ночами. В этот момент и расстался с Василиной, хотя и повстречался-то с нею без году неделя. Не смог в переполненное тобою сердце её впустить. А перед этим на дне рождения и вовсе от твоего поцелуя в щёку чуть было чувств не лишился, осознав, кого нечаянно по своей глупости потерял, потому что весь мой организм ответил на простое твоё прикосновение ко мне, возгоранием пламени с языками до небес.

Я улыбаюсь, пытаясь скрыть радость. Да в самом ли деле всё это происходит? Точно ли Илья мне всё это говорит? Отвожу глаза в сторону для синтеза мыслей и слышу:

— Голову с того момента совсем и потерял, потому что ты исчезла со всех радаров, появляясь исключительно к концу тренировки, в бассейне. Ни в коридорах универа, ни в кафе тебя не видел… с ума сходил. Честно… Тот подарок… для Коли… он ведь до сих пор перед глазами маячит, тогда подумал, что мечтаю получить такой кулон из твоих рук… Всё бы отдал…

Я вновь воззрилась на Соболева, с удовольствием и жалостью одновременно, отметив его перекошенное болью лицо.

— А когда увидел тебя в комнате Инны на стремянке, подумал, что это шанс, который упускать нельзя, — я подавила смех, вспомнив Динкину любимую фразу, — и… ты меня вновь отшила! Я просто вечер больной ходил, а наутро решил, во что бы то ни стало тебя добиться вновь. После тренировки закрылся в раздевалке, предполагая, что выверну где-нибудь в середине твоего дополнительного занятия и заставлю, наконец, себя выслушать! А тут…

Илья застыл с гримасой неприятных воспоминаний на лице.

— Ты меня спас! — улыбнулась я и, выдержав паузу, добавила, более мягко: «Спасибо!».

Илья сгрёб меня в охапку, прижав к груди. Растворилась в разливающейся по коже неге «в пупырышку»…, но смогла выдавить, расплющенными о куртку губами:

— А я думала, сначала, что ты хочешь ещё дожать меня нотациями. Потом, навязчиво лезло в голову «поспорил с кем-то», слишком уж внезапным было твоё преображение, интерес ко мне.

— Внезапным? — засмеялся Соболев, нежно проведя по моей щеке ладонью, когда я подняла лицо к нему. — Да, у меня там разгоралось всё очень медленно, но верно! И как у тебя только всё это получилось совершить? Не знаю!

Илья склонил голову, запечатлев сказанное долгим поцелуем, от которого разгорячённая кровь вновь захлестала по венам.

— Что получилось? — зная ответ, переспрашиваю я.

Ужасно хочется это услышать от него, снова! Ненавижу, когда по десять раз люди рассказывают один и тот же анекдот или историю, но… наступает в жизни момент, когда угол зрения на подобное меняется…

— Влюбить в себя. Развести тот самый пресловутый огонь, — не заставляет ждать с ответом Соболев, произнося фразу тихим, проникновенным голосом.

И для самого, каждое слово, звучит как открытие, считываю по глазам, поскольку думать об этом — одно, а произносить… Я хочу вновь рассмеяться, но Илья не даёт испытать радость в полной мере, погружая меня поцелуями в другие, глубинные, даже животные, чувства наслаждения и желания, стирая улыбку, а вместе с нею и моё притворство.

Эпилог

Пятнадцатое марта… день соревнований. Я стараюсь казаться хладнокровной, но внутри меня всё бурлит и пенится. Юрий Маркович делает последние наставления, когда мой взгляд скользит по соперницам. Явные раскаченные грудные мышцы, мускулатура, говорят красноречиво о годах тренировок…

— Сюда смотри! — резко обрывает действия Сеин, понимая ход моих мыслей. — Только ты и эта дорожка, слышишь?!

Тренер мне командует и я сосредотачиваюсь. На трибуне за спиной внимание привлекает маленькая кучка родных и любимых людей (болельщиков): мама, папа, Инна, Динка с Мишкой и… Соболев… Все, заметив моё внимание, начинают жать кулаки, махать головами, подмигивать, и только Илья смотрит сосредоточенно, пытаясь через глаза передать мне энергию и веру в себя, в свои силы…