Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным - Стейнбек Джон Эрнст. Страница 38

– Очень печально, – проговорил Джозеф. – Хотелось бы меньше горевать.

Томас перекинул ногу через луку седла.

– Знаешь, на что похож весь этот проклятый край? На дымящуюся кучу пепла, из которой торчат угли.

Вновь послышался тот же тихий звон.

– Давай посмотрим, что это, – предложил Томас. Они снова повернули лошадей вверх. Склон был усеян огромными валунами – остатками древних величественных гор, а тропинка петляла между камнями. – По-моему, ночью я слышал этот звон возле дома, – продолжил Томас. – Тогда подумал, что мне снится сон, но сейчас вспоминаю. Мы уже почти на вершине.

Тропа привела к усеянному осколками гранита разлому, и спустя минуту братья увидели новый прекрасный мир. Противоположный склон зарос величественными секвойями. Среди высоких стройных колонн расположились лианы, кусты крыжовника и огромные, в рост человека, мечевидные папоротники. Склон круто спускался к песчаному берегу, а навстречу стеной вставал океан. Братья придержали лошадей и устремили голодные взгляды на густой зеленый подлесок, где кипела жизнь. Там летали перепелки, и с тропы разбегались кролики. На открытое пространство вышел олененок, почуял запах человека и убежал. Томас вытер рукавом глаза.

– Все звери с нашей стороны собрались здесь. Хотелось бы привести сюда коров, но беднягам негде стоять: нет плоского участка. – Он взглянул на брата: – Джозеф, тебе не хочется заползти под куст, в сырую прохладную нору, свернуться калачиком и уснуть?

Джозеф смотрел на вздымающийся океан.

– Интересно, откуда здесь берется влага? – Он показал далеко вниз, на спускавшееся к берегу длинное пустое пространство. – Там нет даже травы, а здесь, в расщелинах, настоящие джунгли. Я видел, как в нашу долину заглядывает туман. Должно быть, каждую ночь этот прохладный серый туман лежит в горах и оставляет в складках часть своей влаги. Утром уходит в океан, а вечером непременно возвращается, так что лесу никогда не приходится страдать от жажды. Наша земля суха, и нам не под силу что-то исправить, а здесь… ненавижу это место, Томас.

– Я хочу спуститься к воде, – ответил брат. – Поедем, хватит стоять.

Они отправились вниз по крутому склону. Тропинка вилась среди секвой; ветки ежевики цеплялись за одежду и царапали лица. Через некоторое время братья выехали на поляну, где, понурив головы, стояли два грустных, тяжело груженных ослика, а на земле перед ними сидел седобородый старец. Его шляпа лежала на коленях, а мокрые волосы прилипли к голове. Он взглянул на всадников острыми, блестящими черными глазами, зажал одну ноздрю, шумно высморкался и повторил то же самое со второй.

– Уже давно слышу ваши голоса, – проговорил незнакомец и беззвучно засмеялся. – А вы, должно быть, слышали колокольчик моего ослика. Настоящий серебряный колокольчик. Ребята носят его по очереди. – Он с достоинством надел шляпу и поднял острый, как воробьиный клюв, нос. – Куда едете, зачем спускаетесь?

Отвечать пришлось Томасу, так как Джозеф с любопытством разглядывал маленького человека и старался что-то вспомнить.

– Хотим переночевать на берегу, поймать рыбу и, если вода будет спокойной, искупаться.

– Мы издалека услышали ваш колокольчик, – произнес Джозеф. – А я уже где-то вас видел.

Он смущенно умолк, поняв, что на самом деле никогда не встречал старика.

– Живу вон там, справа, на небольшой равнине, – пояснил незнакомец. – Мой дом возвышается над берегом на пятьсот футов. – Он важно кивнул. – Поедете ко мне в гости и увидите, как это высоко. – Владелец серебряного колокольчика замолчал; его глаза подернулись туманом тайного знания. Сначала он посмотрел на Томаса, потом перевел внимательный взгляд на Джозефа. – Наверное, вам можно сказать. Знаете, почему живу там, на скале? Я мало кому открываю эту тайну, но вам открою, потому что вы поедете ко мне в гости. – Он поднялся, чтобы эффектнее преподнести свою сенсацию. – Я – последний из людей западного мира, кто видит солнце. После того как для всех остальных оно уже скрылось за горизонтом, я все еще его вижу. И так каждый вечер, вот уже двадцать лет подряд, если не ложится густой туман или не идет дождь. – Он снова посмотрел на каждого из братьев по очереди и гордо улыбнулся. – Иногда я хожу в город, чтобы купить соль, перец, тимьян и табак. Быстро хожу. Отправляюсь в путь сразу после заката, а к следующему закату уже возвращаюсь. Сегодня увидите, как это бывает. – Он озабоченно взглянул на небо. – Пора в путь. Следуйте за мной. Забью поросенка, и зажарим его на ужин. Вперед, друзья!

Старик почти побежал вниз, ослики послушно потрусили следом за хозяином, серебряный колокольчик призывно звякнул.

– Едем, – позвал брата Джозеф. – Посмотрим, где и как живет тот, кто прощается с солнцем последним.

Однако Томас отпрянул:

– Он же сумасшедший! Пусть идет своей дорогой.

– Хочу поехать за ним, – горячо повторил Джозеф. – Он не сумасшедший. По крайней мере, не буйный. Я очень хочу попасть к нему домой.

Томас испытывал поистине животный страх перед безумием.

– Лучше не надо. А если все-таки поедем, возьму одеяло и уйду ночевать на улицу.

– Быстрее, не то потеряем его из виду!

Братья осторожно пустили лошадей вниз по склону, через подлесок, между прямыми красными колоннами деревьев. Старик преодолел сложный путь так быстро, что снова они увидели его уже внизу. Он помахал им и знаком велел ехать следом. Тропа покинула расщелину, где росли секвойи, и по голому гребню привела на длинную плоскую площадку. Горы стояли ногами в океане, а дом старика располагался примерно на уровне колен. Вокруг площадки буйно разросся шалфей – такой высокий, что ехавший по тропинке всадник скрывался с головой. В сотне футов от скалы кусты расступились, и на краю пропасти возникла сложенная из жердей хижина, лохматая от травы на крыше и мха в щелях. Возле дома действительно стоял крохотный загон для свиней – тоже из жердей, – а рядом приютился небольшой сарай. Здесь же помещались овощные грядки и клочок земли, где росла кукуруза.

Старик по-хозяйски раскинул руки:

– Вот мои угодья. – Он взглянул на заходящее солнце. – Остается еще больше часа. Видите вон тот голубой холм? – он показал в сторону. – А там гора из меди.

Он принялся распаковывать вещи, снимая коробки со спин ослов и складывая на землю. Джозеф расседлал и стреножил лошадь, а Томас неохотно последовал его примеру. Ослики деловито потрусили в заросли; лошади заковыляли вслед за ними.

– Найдем по колокольчику, – заверил Джозеф. – Лошади никогда не уйдут от ослов.

Хозяин подвел гостей к загону, где дюжина худых диких свиней посмотрела на людей с опаской, а самые храбрые попытались сбежать через дыру в противоположной стенке.

– Умею ловить живность, – гордо улыбнулся старик. – Здесь повсюду мои капканы. Пойдемте, посмотрим добычу. – Он подвел гостей к низкому сараю с травяной крышей, наклонился и показал десятка два сплетенных из ивовых прутьев клеток. В каждой на соломе сидели пленники – серые кролики, перепелки, дрозды, белки – и черными глазками смотрели сквозь прутья. – Ловлю зверьков, сажаю в клетки и держу до тех пор, пока не понадобятся.

Томас отвернулся.

– Пойду прогуляюсь, – заявил он решительно. – Спущусь по горе к океану.

Хозяин проводил его долгим взглядом и спросил:

– Почему этот человек меня ненавидит? Почему боится?

Джозеф с любовью посмотрел вслед брату.

– Как у вас и у меня, у него есть своя жизнь. Он не терпит, когда животных держат в клетках. Ставит себя на их место и чувствует, как им страшно. Не выносит чужого страха, потому что легко им заражается. – Джозеф погладил бороду. – Оставьте его в покое. Скоро вернется.

Старик заметно огорчился.

– Надо было ему сказать, что я не обижаю маленьких зверей. Не пугаю. А когда убиваю, они ничего не понимают и не знают. Сейчас увидите.

Они обошли вокруг дома, по направлению к скале. Джозеф заметил три маленьких креста, торчащих в земле у края скалы.

– Что это? – спросил он удивленно. – Странное место.