Песнь ночи (СИ) - Савен Весна. Страница 30

Вестник недовольно цокнул языком и ответил:

— Корабль отплывает через два часа.

Разум жнеца помутился. Он понимал, что корабль отчалит задолго до рассвета и что ему не удастся переговорить с Лили. Ведь она далеко, на другом конце мира.

— А что, если я откажусь? — с вызовом бросил Таллэк.

— Тогда лишишься того, чего так страстно желаешь, — безучастно промолвил вестник. — Неужели ты думал, что мы не узнаем?

— Я ничего не нарушил, — огрызнулся жнец.

— Разве? — рассердился вестник. — Лжец! Я слеп, но не глуп. Ты пошел против Света и проигнорировал приказ Владыки, так еще и не признаешь ошибку. Ты знаешь, на что способна Хранительница. Видел, как ее пламя уничтожало целые города. Она убийца.

— В ней больше света, чем вы думаете. Она лишена той злобы и…

— Разговор окончен, — отрезал Сетмер. — Мое терпение закончилось. С этой секунды ты навсегда забудешь дорогу к дому нашего врага. Отныне она никогда не увидит и не услышит тебя. Осталось два часа, поторапливайся. — С этими словами Сетмер надвинул на лицо капюшон и исчез.

Обессиленно повалившись на колени, Таллэк горестно закричал.

Глава 14. Возвращение в Северные земли

Встретив на пороге Шагаму и Гияса, хозяин приказал запрячь лошадей и подготовить карету. Наскоро закинув в дорожную сумку необходимые вещи и манускрипт душ, написал Лили письмо.

— Шагама, — обратился Таллэк, протягивая женщине письмо. — Передай это послание мисс Лили Лямье лично в руки.

— Да, хозяин.

Поблагодарив за работу, мужчина с силой сжал ручку саквояжа и направился в путь.

Крытая повозка с грохотом неслась по узкой и каменистой дороге. Пассажир отдалялся от несбыточного счастья, прощался с душным и пыльным городом. Издали доносилось блеяние баранов, ржание лошадей и плач детей. Потерянные в мире жестокости и лжи заблудшие души гуляли по крышам.

Добравшись до намеченной точки, мужчина щедро заплатил Гиясу и ступил на борт.

Стоя на палубе, Таллэк курил сигару и всматривался в лица пассажиров. Путешественники поднимались по трапу, толкались, ругались, волочили тюки и дорожные чемоданы. На набережной толпились провожающие. Дождавшись, когда последняя троица взойдет на борт, корабль вздрогнул и величественно пошел по темным волнам. Огни Карсы отдалялись, блекли и расплывались на фоне серебряного небосвода.

Доктор Винцел крутил в руке медальон и вспоминал проведенные с Лили мгновения. В груди чувствовалось страшное опустошение. Чувство, от которого жнец пытался избавиться на протяжении веков. Теплый, пропитанный соленым ароматом ветер тихо колебал бескрайнюю гладь, словно убаюкивая. Вдали блестела полярная звезда. Уверенно разрезая форштевнем волны, под пурпурными парусами шло судно.

Погруженный в тягостные мысли, доктор вздрогнул от ненавязчивого прикосновения и перевел взгляд. В метре стояла приятной наружности девушка: на голове красовалась шляпа с пером, миниатюрные пальчики сжимали ридикюль. Одетая в коричневое дорожное платье, незнакомка сделала шаг и обратилась:

— Доктор Таллэк Винцел.

— Мы знакомы? — нахмурившись, поинтересовался мужчина.

— Лично — нет. Но недавно были гостями в доме Сахимов.

— Извините, не расслышал имя, мисс?

— Далия Ульссон, — горделиво заключила девушка. С неприязнью развязала ленту под подбородком и швырнула за борт шляпу. — Ох, как же я устала от рюш и неудобных платьев, — неожиданно начала сетовать она. — От соблюдений правил этикета.

Таллэк недоумевающе смотрел на собеседницу.

— Знаете, доктор, я не прочь облачиться в брюки. Вот прямо как вы. Путешествовать по миру, а не сидеть в четырех стенах и тратить молодость и нервы на воспитание детей.

Мужчина удивился. Его поразила храбрость и прямолинейность столь юной особы. Обычно дамы мечтали поскорее выскочить замуж и обзавестись потомством. Доказать обществу, что они не хуже остальных.

— Вот так откровение. Вы из Северных земель? — Мужчина задержал взгляд на круглом веснушчатом лице и белых, как молоко, волосах. — Точнее, Ресвен.

Далия тут же опешила и отшатнулась:

— Но как вы узнали?

«О, я знаю о вас многое, — мысленно заключил он, вспомнив разговор с Элсом. — Древняя кровь, прямой потомок».

— Думаю, вы слышали сказания о первых правителях Северных земель. В том числе о Ресвене Ульвсе, — произнес Таллэк.

Мужчина тотчас вспомнил, как восемь столетий назад прибыл в то славное место. Как его поразила внешность коренных жителей: веснушчатое лицо, белые волосы и ярко-голубые глаза с черными крапинками.

Теперь же, после кровосмешения, встретить истинного потомка Ресвена было почти невозможно. Но ему повезло.

— Разумеется слышала.

За разговором Таллэк узнал, что еще в детстве Далия потеряла мать. Что имеет двух старших братьев и младшую сестру. Отец — крупный землевладелец, недавно женился на юной деве, которая старше Далии на четыре года. Что каждый раз, когда отец уезжал, мачеха вела себя раскрепощенно в компании пасынков. И что Далия преднамеренно сбежала в Карсу к подруге, так как была не в силах выносить этого.

— Но теперь возвращаетесь. Зачем?

Собеседница зевнула, пытаясь противостоять одолевающей дремоте.

— Мой путь лежит в Нордлию. В дом дяди и тетушки. В Ресвене я появлюсь только при двух условиях, — здесь девушка усмехнулась. — Смерть кого-то из родных, либо когда отец избавится от этой гнусной пиявки.

— Неплохой план.

На горизонте блеснули первые лучи восходящего солнца. Сопроводив Далию до каюты, мужчина пожелал крепкого сна и поспешил в свою обитель. Повернул ключ в замке каюты, разлегся на мягкой перине и, безучастно глядя в потолок, принялся прислушиваться к голосам.

Сидя на крыльце, Лили беспрестанно поглядывала за забор. Томительно ожидала, когда в калитку войдет мистер Винцел. Стрелка часов приближалась к одиннадцати, смятенные мысли лезли в голову.

— Видимо, Таллэка задержали в больнице, — заключила она. — Еще немного и сойду с ума.

Понимая, что ждать нет смысла, отряхнула подол и направилась в сад. По воздуху разносилось мелодичное пение птиц, шум прибоя успокаивал нервы. Оставив позади калитку, девушка вошла в покои цветущей долины. По просторам гулял ветер. Мягко ступая босыми ногами по траве и ощущая, как солнечные лучи ласкают кожу, подняла взгляд к небу и улыбнулась. Подобного чувства счастья Лили еще не испытывала. Ей хотелось петь, танцевать и благодарить судьбу за шанс. Блаженно повалившись на траву, принялась наблюдать за неторопливо плывущими по небу облаками. События минувшего дня приятным теплом разливались по телу, заставляя невольно коснуться губ, вспомнить поцелуи доктора. Мысли были только о нем, о чувствах, что к нему испытывала. Сердце сжималось, в животе словно трепетали бабочки.

— Неужели я влюбилась, — затаенно прошептала Лили, и перевернулась на бок.

Из недр чащи крался густой туман, накрывая сырым одеялом пропитанную теплом землю. Желал скорее явить своего хозяина. Ненавязчиво коснувшись хладной дланью ясного затылка, белесая дымка застыла в ожидании. Ощутив желанную прохладу, Лили обернулась. Непонимающе моргая, видя вокруг лишь беспросветную мглу, поежилась. Воздух пронзил запах сырости и свежей земли. Кругом воцарилась могильная тишина.

Оглядываясь по сторонам, в надежде найти среди непроглядной пелены дом, девушка обняла себя за предплечья и испуганно замерла. В нескольких метрах начал проявляться человеческий силуэт, знакомые очертания. Глядя на призрака прошлого, Лили затаила дыхание и вцепилась в ткань платья. На лбу выступили капли холодного пота, тело бросило в дрожь.

— Разве так встречают брата? — ухмыльнулся возникший юноша, и приблизился.

В воздухе поселился аромат лаванды.

— Смотришь на меня так, словно увидела привидение.

Зажмурив глаза, веря, что это сон, Лили вздрогнула от хриплого смеха и отшатнулась. Перед ней стоял умерший два года назад Броук Уитлоу. Привычно подергивая серебряное колечко в ухе, худой юноша задумчиво кусал нижнюю губу. Мягкие каштановые кудри обрамляли по-детски милое лицо, по правой щеке тянулся белесый шрам. Тонкий, чуть вздернутый нос, белая с розовым отливом кожа. Несмотря на приятную внешность, в Броуке была темнота, которая пугала.