Перо динозавра - Газан Сиссель-Йо. Страница 48

— Это вы написали?

— Нет, конечно, — негодующе ответил Клайв. — Я не угрожаю людям.

Наконец ему разрешили идти.

Вернувшись в гостиницу, Клайв без сил упал на кровать. Ему снились собственные похороны. Кэй выглядела очень несчастной в черной вуали, мальчики угрюмо стояли по обе стороны от нее. Она как раз собиралась броситься к гробу с рыданиями, когда сон вдруг начался с начала. На этот раз в церкви было пусто. Белый одинокий гроб стоял у алтаря, священник поспешно вошел в церковь и сказал много всего о земле. Клайв пробовал крикнуть из гроба священнику, чтобы тот сосредоточился, но его не услышали. Вдруг в глубине церкви открылась дверь, одинокий гость зашел и сел в заднем ряду. Священник попросил его подойти поближе, впереди было много свободных мест.

— У умершего было не так уж много друзей, — прошептал священник. — Даже его жена не смогла прийти. Я очень рад, что вы здесь.

Гость подошел ближе. Клайв вдруг увидел, что это Тюбьерг. Он сел в первом ряду, на место Кэй.

Сначала Клайву показалось, что Тюбьерг захлопал, но постепенно он понял, что кто-то стучит в дверь его номера. Он поднялся, едва соображая, и открыл Майклу дверь. Майкл предложил пропустить по стаканчику в баре гостиницы и вместе поехать на симпозиум. Они долго говорили об убийстве, прежде чем отправиться в «Белла-центр». Был вечер среды, они как раз могли успеть обойти ярмарку.

Майкл вдруг толкнул его в бок.

— Посмотрите туда, — сказал он.

Клайв проследил за его пальцем, указывающим на электронное табло с информацией о программе на субботу и воскресенье, и прищурился:

— Что такое?

— Тюбьерга сняли с программы. Смотрите, — он постучал по стеклу. — Написано: «Отменен. NB. Новый докладчик» во всех тех четырех случаях, когда он должен был выступать.

Клайв уставился на экран.

— Он, наверное, сам не свой, — задумчиво сказал он. — Хелланд был его наставником, помимо прочего. Представь, как бы ты себя чувствовал, если бы меня вдруг убили.

Майкл улыбнулся:

— Да уж, приятного мало.

В четверг утром Клайв шел по продуваемой холодным ветром улице. Он сверился с картой и теперь целеустремленно шагал к университету, где договорился встретиться с Йоханом Фьельдбергом. Через полчаса быстрой ходьбы естественно-научный факультет вырос у него по левую руку. Господи, ну и уродливые здания! Три высоких корпуса, построенных в шестидесятых годах, и еще несколько зданий из желтого кирпича — пониже, одно страшнее другого. Он срезал дорогу, пройдя через парк. На входе в музей он сказал, что пришел к Йохану Фьельдбергу, и тот через пару минут вышел к нему.

Йохан говорил без остановки и вел Клайва по лабиринту связанных между собой коридоров. Какая же ужасная вся эта история с Хелландом. Такой хороший коллега. Такой талантливый парень. Клайв улыбался и кивал. Фьельдберг рассказал, что ходят слухи, что Хелланда убили, но сам он абсолютно в это не верит.

— Все совсем параноиками стали, — спокойно продолжал Фьельдберг. — Говорят, что его убили паразиты.

Клайв ошеломленно посмотрел на Фьельдберга:

— Паразиты?

— Да, какая-то стадия паразитов; шепчутся, что они размножились в большинстве его тканей, — фыркнул Фьельдберг.

Они дошли до лифта, вызвали его, и Фьельдберг с любопытством посмотрел на Клайва:

— Насколько близко вы вообще-то были знакомы?

— Ну, — сказал Клайв, заходя в лифт, — довольно близко. В профессиональном смысле мы были как кошка с собакой.

Фьельдберг кивнул.

— Но за пределами профессиональной жизни мы были, можно сказать, хорошими приятелями, — соврал Клайв. — По крайней мере, я обязательно приду в субботу на похороны.

— Я вообще никогда не понимал людей, которые не умеют разграничивать профессиональную и личную жизнь, — задумчиво сказал Фьельдберг. — А вы? Хелланд превосходно умел разделять эти вещи. Он ссорился со всеми подряд, но никогда не позволял разногласиям как-то влиять на его мнение о людях. Мне даже казалось порой, что больше всего ему нравятся люди, с которыми у него были профессиональные конфликты. Он любил динамику. Я уверен, что в субботу придет множество народу. Он был популярным человеком. Даже среди своих идейных врагов.

Клайв продолжал улыбаться.

— А Эрик Тюбьерг сейчас в музее? — невинно спросил Клайв. — Я хотел бы выразить ему свои соболезнования. Ну знаете, по старой дружбе. Да, мы с молодым Тюбьергом воевали, конечно, но только в профессиональных вопросах. Мне бы очень хотелось сейчас пожать ему руку.

Фьельдберг выслушал его объяснения, и когда они вышли из лифта, обернулся вдруг и бросил на Клайва быстрый взгляд.

— Любопытно, что вы об этом заговорили, — сказал он после секундных колебаний. — Потому что Тюбьерг, похоже, исчез.

— Исчез?

— Да. Его многие ищут. Полиция в том числе, — Фьельдберг таинственно посмотрел на Клайва. — Но он не отвечает на письма, не подходит к телефону и не появляется на работе.

— Может быть, ему нужно расслабиться дома? — сочувственно предположил Клайв. — После такой новости, я имею в виду.

Что происходит? Наверняка, когда число твоих внезапно умерших или бесследно исчезнувших заклятых врагов достигает определенного предела, тобой начинают пристально интересоваться власти.

— Да, может быть, — ответил Фьельдберг. — Ну, вот мы и пришли.

Клайв был наслышан о коллекции позвоночных Зоологического музея и многого от нее ждал, но все-таки у него мурашки пробежали по коже, когда они с Фьельдбергом зашли в зал. Высоченные потолки, и все помещение начинено красивыми оригинальными деревянными шкафами со стеклянными дверцами. Ручки и на шкафах, и на ящиках фарфоровые, с выдавленными надписями на латыни, указывающими, каких животных можно найти за дверцами. В тех редких местах, где шкафов не было, висели потрясающие стенды ручной работы. Все было старинным и красивым. Тут и там стояли рабочие столы из темного ухоженного дерева и старые обитые кожей кресла с деревянными подлокотникам. На каждом столе возвышалась настольная лампа, которой было не меньше пятидесяти лет.

— Вы хотели посмотреть на скелет моа, правда? — спросил Фьельдберг, остановившись у одного из шкафов, вытаскивая стремянку и поднимаясь на нее. — Так вот, так вот, — сказал он, открывая дверцы.

— Вам помочь? — спросил Клайв.

Фьельдберг казался очень старым и хрупким, когда стоял на стремянке в брюках цвета хаки, обтягивающих худые бедра.

— Да, вы можете взять птичку, когда я вытащу ее отсюда, — Фьельдберг открыл шкаф и стал на цыпочки.

— Что за черт, — сказал он через некоторое время. — Ее здесь нет. — Он сунул руку в шкаф, пошарил по дну и спустился со стремянки. — Ничего себе!

Клайв растерянно отступил назад, давая Фьельдбергу пройти обратно к выходу, где тот зажег довольно резкий белый верхний свет, ярко высветивший слой пыли, который покрывал все в зале.

— Она должна быть где-то здесь, — бормотал Фьельдберг.

Клайв поначалу пытался не отставать, шел на звук его шагов, раздававшийся то здесь, то там, но скоро сдался. Фьельдберг, кажется, прочесывал весь зал и быстро оторвался от Клайва. В зале, кроме того, было немного неуютно. Безлюдно и красиво, но неуютно. Клайв поежился. Над его головой висел крылан с расправленными крыльями. Маленькие белые зубы, дыры вместо глаз.

— Вот она! — победно воскликнул Фьельдберг.

Клайв снова пришел в движение и нашел старика за большим письменным столом.

— Кто-то работал с ней, не зарезервировав время. И не вернул потом на место. Бывает. У нас сейчас несколько студентов работают с птицами. Среди них, кстати, есть и дипломница Хелланда, может быть это она. У нее скоро защита, так что ей простительно, — добавил он, вздыхая.

— А… И что же она теперь будет делать? — с любопытством спросил Клайв.

Фьельдберг снова вздохнул:

— Я мало об этом знаю, она приписана к другому отделению. Но, насколько я понимаю, она уже сдала диплом и ждет защиты. Я не знаю, как теперь, без Хелланда. В Дании не так уж много палеоорнитологов… Может, вы задержитесь здесь на пару дней и примете у нее экзамен?