Мой эльфийский муж (СИ) - Дарова Мара. Страница 11

Может у него есть возлюбленная, и мой выбор сломал парню жизнь? Что ж, Теодосаль, я тут тоже не по собственной воле.

Глава 7

Теодосаль из первого дома эльфийского королевства

Этот день начался обычно. Я давно привык к тому, что большая часть грязной работы лежит на мне. Потому утренняя чистка конюшен настроения мне не испортила, но нужно было переодеться прежде чем идти в столовую, где я традиционно прислуживал за завтраком матери Вилтраниэль. Обычно кровные родственники матери не прислуживают, получают более высокие должности, но я особый случай.

Все дело в моем отце. Когда-то, когда матерь Вилтраниэль была молода и стоял вопрос о ее первом муже, она выбрала моего родителя. Однако, желание взять его в мужья выразила еще одна женщина, приходившаяся ей двоюродной сестрой. Такие инциденты случаются редко, обычно высокородные эльфийки заранее договариваются о подобном и не создают открытых конфликтов из-за мужчины, но тут все сложилось иначе.

Вилтраниэль была старшей дочерью второго дома, наследницей рода, а мой отец — третьим сыном первого дома, и он выбрал не ее, а мою мать — Луниэль. И это еще не все! После свадьбы моя мать вышла из второго дома, где была, по сути, никем, и вошла в первый дом, присоединившись к роду отца, и получила там неплохую должность, а вскоре стала сподвижницей Владычицы и оказывала на нее большое влияние.

Быть отвергнутой — позор для любой эльфийки, а уж для наследницы рода и вовсе несмываемое пятно на репутации. Но Вилтраниэль смогла вывернуть ситуацию в свою пользу. Не прошло и пятнадцати лет, как первый дом был обвинен в государственной измене и подготовке госпереворота, главной зачинщицей якобы являлась моя мать. Первый дом был упразднен, большая часть его представителей — казнена. В том числе мои отец и мать. Второй дом получил его наименование и поднялся по иерархической лестнице, а Вилтраниэль стала матерью теперь уже первого дома и сподвижницей Владычицы.

Мне тогда было всего семь лет, я остался без дома и без родителей, и Вилтраниэль взяла меня к себе, дескать, родная все же кровь, такой акт прощения сестры, покинувшей некогда род и затеявшей недоброе против государственного строя.

На самом деле она отыгрывалась на мне за обиду, нанесенную отцом. Подозреваю, дело было не только в уязвленном самолюбии и пятне на репутации. Видимо, она действительно испытывала какие-то чувства к моему родителю.

Не удивительно, что жилось мне не сладко, были и непомерные нагрузки, и постоянные наказания, в том числе физические, были и голод, и унижения. Все это, разумеется, не афишировалось. На людях я был любимым племянником. Потому все терпел, надеясь, что когда-то мной заинтересуется какая-нибудь эльфийка из другого, пусть даже более низкого дома и возьмет если не мужем, то хотя бы наложником. А там уж я устроюсь, благо природа не обделила умом и физической силой.

Но когда дорос до времени сватовства, выяснилось, что Вилтраниэль уже решила мою судьбу, намереваясь отдать наложником к своей племяннице. Мало того, что это светило мне все тем же униженным положением в первом доме, так еще и потенциальная госпожа славилась своими извращенными наклонностями. Ее мужья (а их было четверо) вечно ходили с располосованными кнутом спинами, синяками и даже переломами. Что же она будет делать с наложником?

Я знал, что сегодня в Элта Ранил прибывает делегация от Великого ковена, чтобы выбрать жениха для ментерии Нгави, провинции, чья территория издавна считалась спорной. После проведения ее отбора, должны были заявить свои притязания эльфийки. А это значило, что сегодня я стану наложником садистки Оланаре.

Я мысленно искал выход, пока чистил конюшни, но ничего лучше, чем самому кинуться на вилы, в голову не приходило. Потому настроение было преотвратным, а тут еще, не успел я дойти до помывочных, как меня перехватила Ямиланта и сообщила: меня немедленно требует к себе Вилтраниэль.

— Зачем? — выпалил я, внутренне напрягаясь.

— А я откуда знаю? — фыркнула младшая сподвижница матери первого дома. — И ты спрашивать не должен! Твое дело выполнять. Дерзкий какой!

— Простите, госпожа, — спохватился я и опустил взгляд. Матерь при любой возможности говорила, что я дерзкий, весь в отца. И гляжу прямо, и язык за зубами не умею держать. За это мне часто прилетало. — Могу я сперва зайти в помывочные?

— Нет! — рявкнула Ямиланта. — Немедленно иди в большую гостиную! Не заставляй ждать матерь и ее гостью.

Гостью? Я удивился, не представляя, кто бы мог явиться так рано к матери, да еще и сегодня, в день, когда все знатные эльфийки наводят марафет перед встречей с делегацией от Великого ковена.

Я поклонился и помчался, любая задержка могла обернуться для меня тесным общением с розгами. Сердце билось в груди, встревоженное надеждой. Может быть не только ментария Нгави возьмет себе в женихи эльфа, но кто-то из ее сопровождающих, и потому понадобились еще мужчины брачного возраста? Может ли быть, что выбор пал на меня? В теории, да. Я сильный, обученный, вышел лицом и фигурой. Но матерь Вилтраниэль ни за что не согласиться выставить меня на отбор! Если только ей не прикажут.

— Ну посмотри сама, — сказала матерь, стоило только мне переступить порог большой гостиной. — От него конюшней несет, руки грубые, лицо загорелое. Как мы можем выставить его на отбор для ментерии?

Все это она произнесла для своей гостьи, которой оказалась не абы кто, а младшая сестра Владычицы — Милатриэль.

— И хорошо, — отмахнулась представительница королевского рода. — Мы ведь рассчитываем, что ментерия выберет другого кандидата.

— Но и позориться, выставляя такое… — матерь окинула меня брезгливым взглядом. — … не можем… Давай лучше Нантера выставим!

— Брось, твой Нантер глупее лесного пня, — снова не поддержала Милатриэль. — А Теодосаль унаследовал ум своей матери, это всем известно. И хоть ты ее и переиграла, она была далеко-о-о-о не дура!

Я слушал этот диалог затаив дыхание, в голове никак не укладывалось, что меня хотят выдвинуть в кандидаты на роль жениха ментерии Нгави. Это же шанс! Шанс избавиться от Вилтраниэль навсегда! Нужно только, чтобы меня допустили к отбору и суметь понравиться ведьме из Великого ковена. Но как? Неисполнимо…

— Раздевайся! — неожиданно обратилась ко мне Милатриэль.

Что? Перед ней? Зачем? Это же позор! Мужчина может обнажаться только перед своей невестой, женой или владелицей. Мысли о возможном спасении тут же улетучились из головы. Остались только непонимание, смущение и ужас.

— Давай быстрей! До пояса! — ворчливо и без особого желания поторопила меня матерь Милатриэль. — Или тебя нужно розгами подгонять?

Сглотнул и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Те не поддавались просто потому, что пальцы мои дрожали, а я никак не мог унять этот непроизвольный тремор. Никогда мне еще не приходилось раздеваться перед чужой женщиной. Никогда! Но главное стыдно было демонстрировать тело, оно многое могло рассказать о моей нелегкой жизни.

— Это еще зачем? — встрепенулась матерь, я замер, прекратив борьбу с не поддающимися пуговицами.

— Вил, вот только не начинай про правила приличия и опозоренную честь! — гневно сверкнула глазами в главу моего рода Милатриэль. — Мне надо убедиться, что под этой рубашкой есть на что посмотреть. Ты же сама сказала, что хоть мы и подобрали кандидатов так, чтоб взгляд сразу падал на нужных нам, позориться тоже нельзя.

Я глядел на матерь, ожидая ее решения. Она-то тоже знала, что увидит сестра Владычицы, если я сниму рубашку. Вилтраниэль вздохнула, и махнула своей пухлой рукой, давая знак, чтобы я выполнял приказ.

Когда я стянул с плеч рубашку, гостья присвистнула.

— И кто ж тебя так? — она вроде бы задавала вопрос мне, но глядела при этом на матерь, будто давала понять, что и без ответа все поняла.

— Упал с лошади, госпожа, — соврал я. На самом деле имел неосторожность уронить вилку, когда прислуживал за столом матери, и та сочла это достойным поводом, чтобы пустить в ход стоявшую у камина кочергу.