Внучка жрицы Матери Воды (СИ) - Кольцова Лариса. Страница 21

Эля сидела на переднем сидении рядом с Сэтом и разговаривала, обернувшись ко мне, сидящей позади, — Ах, Нэя, ты мне настоящая сестра! Да и сестёр таких хороших ещё поищешь. И надо же такому совпадению быть, что у нас и размер обуви один и тот же, и размер талии. Только вот грудь у тебя больше по объёму… Конечно, у меня несколько платьев, да ведь все заношенные. Пришлось подсуетиться с новым платьем, а то ведь Ифиса предупредила, там будут непростые люди.

Идолу подобный мужчина даже не отреагировал на слова Эли. Не повернул своей монументальной шеи в её сторону.

— Зачем тебе эти непростые люди? — спросила я.

— Ифиса сказала, что нашла для меня персонального преподавателя, чтобы тот поработал над моей речью, иначе меня затрут, как многих и многих талантливых девушек. Она хочет, чтобы я, побывав в обществе образованных и блестящих людей, прислушалась к тому, как они говорят, каким образом выражают свои мысли. Понаблюдала за их манерами поведения. А поскольку там довольно пёстрое будет сборище, если уж мероприятие настолько и доступное для всякого сброда, она укажет мне, на кого именно я должна обратить своё внимание.

— А сброд в данном контексте это ты и тебе подобные простаки?

— Ну, да. Чего ж обижаться, если я и есть простушка. Сама ж понимаешь, что в высшие слои жизни даже тебе, аристократке по рождению, всё-таки доступ закрыт. Ты как бы уже замаралась прикосновением к простонародной жизни. Согласись, что если уронить в грязь ценный камушек и тот, что повсюду валяется, они одинаково будут грязными, не отличимыми друг от друга по виду.

— О, уже чувствуется влияние Ифисы на тебя! Эта её манера речи, насыщенная эпитетами, метафорами…

— Я не все твои слова понимаю, Нэя. Говори проще.

— Чем же ты заслужила её благосклонность? — я догадывалась о причине поведения Ифисы, но не имела намерения его озвучить глупышке Эле. Где-то и как-то Эля пересеклась с её драгоценным Ал-Физом, и тот выделил её как забавную, но очень привлекательную простолюдинку, годную для лёгкого и не обременительного развлечения. Ифиса и хотела пристроить её к кому-нибудь, но подальше и от Школы Искусств, и от вечно несытых глаз своего вечного возлюбленного.

— Она считает меня одарённой, — заявила простодушная Эля. — Но плохое образование может стать препятствием для моего дальнейшего продвижения.

При этих словах Сэт слегка повернул своё лицо в её сторону, и я увидела его в профиль, впечатляющий своим будто выточенным, крупным носом. Он обладал, хотя и тяжеловесной, огрубелой, но красотой, отчего и сын его унаследовал ту же самую стать и яркость, в случае Сэта уже поблёкшую. Но меня продолжали отвращать его сальные волосы. Чего он столь неряшлив? И даже душистый аромат от дорогой упаковки не заглушал какого-то тяжкого духа, идущего от этого человека. Я вдруг подумала, что так пахнет кровь. Мысль дикая, но она возникла.

Он остановил машину, доехав лишь до начала нашей улицы. Эля без вопросов выбралась наружу, и я следом. Он протянул ей свёрток с чем-то увесистым, и она не без брезгливости взяла его.

— Отцу передай! — произнёс он глуховатым голосом, — И не советую тебе приближаться к непростым людям, — несмотря на бесцветную монотонность его голоса, я уловила угрозу, обращённую к Эле, или мне так показалось. — Раз уж ты простушка, балуйся с такими же простаками, малышка! — и тут же направил машину в ту же сторону, откуда нас и доставил, к центральным столичным улицам.

— Отцу, — повторила она, удерживая свёрток и брезгливо морща носик.

— Что это? — так же брезгливо спросила я, как будто Эля держала дохлую кошку. Она не пояснила, что это.

— Только не вздумай лезть ко мне с поцелуями благодарности с этой дрянью, что у тебя в руке, — предупредила я, но шутливо. Я была благодарна Эле, что она заметила меня, не побоявшись уже открытого обнаружения того, о чём и говорили все шёпотом, — о её сближении с Сэтом-Моном. А то бы пришлось мне под порывами ветра шлёпать до «Крутого Берега» вдоль улиц, ибо идти короткой дорогой после столкновения с Чапосом не казалось безопасным. Как будто, он так и сидит там, у входа в заброшенный парк, ожидая меня. Чего быть не могло, а устрашало. О наличии денег, чтобы оплатить поездку в общественной машине, я сразу как-то и забыла, вспомнив о них лишь во время разговора с Элей.

Как далеко зашло её сближение с человеком, годящимся ей в отцы и имеющего живую жену и взрослого сына, никто толком не знал. — Почему в машине пахло кровью? — спросила я.

— Ты учуяла? — удивилась Эля. — Сэт же владеет скотобойней. Он как раз развозил отменную вырезку для своих непростых клиентов, для их домов яств, если точнее. Вот и отцу моему передал кусочек убоины. У тебя и нюх, Нэя! — и Эля, опять же с брезгливостью, посмотрела на свёрток в своей руке, не желая убирать его в плетёную сумочку, где лежало её новое платье.

— Может, выбросить? — спросила она у меня, — А то папаша опять заставит меня готовить ему мясные деликатесы, а когда мне? На нет же и спроса нет. Пусть прётся в дом яств, как проголодается.

— Нет, — не согласилась я. — Лучше отдай это мясо тёткам из того дома, где живёт Азира. Они порадуются.

— Думаешь? И правда, пойду к Азире сегодня. Деньги отдам. Она как раз дома. Редкий случай. Пойдём вместе? Она всё время спрашивает: «Почему Нэя не хочет со мной общаться? Мы же так хорошо дружили»…

— Дружили? Если это дружба, то что такое вражда?

— Пожалуй, не отдам я этот кусище мяса никому, — раздумчиво произнесла Эля. — Если Сэт передал отцу, то отец уж точно об этом просил. Будет орать на меня, обзываться гнусными словами, а я, знаешь, стала такая нежная и восприимчивая, совсем как ты.

— Почему же Сэт одаривает твоего отца отборной вырезкой со своей скотобойни? Сэт по виду такой важный и надменный, что и сроду ни с кем не общается в нашем квартале, не то что в доме.

— Почему? — Эля зависла в длительном раздумье, или такового и не было. У неё была такая вот манера, уходить в сторону от неприятных вопросов, замирать и молчать. Мысль о том, что отец Эли о многом догадывается, а Сэт от него всего лишь откупается, показалась мне чудовищной. С одной стороны поруганная дочь, а с другой… оценка её бесчестия куском мяса?

— Что у тебя за отношения с ним? — я никогда не церемонилась с Элей. Так уж с детства сложились наши отношения, что я была как бы за старшую.

— Мы дружим…

— Дружите? Он мало похож на задушевную подругу, знаешь ли…

— Он всего лишь хотел помочь моему отцу разыскать маму, пару раз приходил к нам, мы и разговорились. Потом он стал подвозить меня от Школы Искусств до дома, если встречал случайно. Мы с ним вместе иногда обедаем в доме яств, ведь отец не всегда даёт мне деньги на питание. Сэт спрашивает: «Ты голодная сегодня»? Я всегда отвечаю честно, если знаю, что дома пусто, а отца не дождёшься порой и до утра.

— Почему ко мне стесняешься прийти? Бабушка же тебе велела приходить обедать к нам!

— Мы не нищие, Нэя! У отца на рынке собственные торговые павильоны. Только он не всегда помнит о том, что домашние припасы иссякли. Ведь сам же таскается по домам яств, приходит ночью, тут же валится спать. А утром, ах, ах! Как же я забыл о тебе, доченька! Тогда и тащит съестные припасы с рынка, и мне иногда денежку даёт. Сидит и плачет о маме, так его жалко становится. Он маму любит, Нэя, это же так. «Никто», — говорит, — «не сравниться с ней, с моей сочной ягодкой, с отрадой моей». Следы мамы Сэт пока что не обнаружил, ведь континент огромен, но говорит, что точно она где-то на отдалённых плантациях, раз попалась хупам во время преступного сбора рабсилы по заказу каких-то землевладельцев. Сэт очень умный и даже отзывчивый человек….

— Отзывчивый? Как ты можешь общаться с человеком, убивающим живые существа, пусть они и животные? — спросила я, содрогаясь от усилившегося отвращения. Знай я о том сразу же, ни за что не села бы в эту машину. — И какой же он… грубый. Даже не повернулся ко мне.

— А зачем? — спросила Эля. — Он же отлично знает всех, кто и живёт в нашем доме. К тому же, какая разница, чем человек зарабатывает, если это узаконенное дело? И откуда ты знаешь, что он лично убивает животных? У него же есть рабочий персонал для этого. Зато он меня довёз от самого центра и почти до дома, вместе с тобой…